Хотите дальше читать devby? 📝
Support us

«Не представляю, как можно из Беларуси сделать Северную Корею». Максим Богрецов про страну будущего

Старший вице-президент EPAM Максим Богрецов в компании с 1997 года. Последние 20 лет он живёт в Штатах, однако имеет только один паспорт — белорусский. В середине августа он взял бессрочный отпуск и прилетел в Минск, несколькими днями позже присоединился к Координационному совету. Мотивы своих поступков Богрецов объяснил в посте на Facebook. dev.by расспросил его о деталях и том, каким видится будущее. Когда интервью было уже готово, мы узнали, что 3 сентября к 10.00 Богрецова вызывают в СК.

Оставить комментарий
«Не представляю, как можно из Беларуси сделать Северную Корею». Максим Богрецов про страну будущего

Старший вице-президент EPAM Максим Богрецов в компании с 1997 года. Последние 20 лет он живёт в Штатах, однако имеет только один паспорт — белорусский. В середине августа он взял бессрочный отпуск и прилетел в Минск, несколькими днями позже присоединился к Координационному совету. Мотивы своих поступков Богрецов объяснил в посте на Facebook. dev.by расспросил его о деталях и том, каким видится будущее. Когда интервью было уже готово, мы узнали, что 3 сентября к 10.00 Богрецова вызывают в СК.

Максим, расскажите о своей карьере в EPAM.

Я в EPAM с 1997 года. Сначала, пока компания была маленькая, был разработчиком. Потом компания начала развиваться, и я вместе с ней. В 2000 году я переехал в Штаты и какое-то время руководил там офисами разработки.

До ухода в отпуск я отвечал за data analytics: у нас есть глобальная распределённая команда, которая фокусируется исключительно на этом. Какие бы руководящие роли ребята старой закалки сейчас ни исполняли, кроме всего прочего, мы ещё практикующие консультанты, у меня много работы со стратегическими клиентами. Как у нас шутят, за меня ещё могут заплатить average lawyer rate. Поэтому уходить в отпуск было сложновато, это заняло какое-то время.

Ваша семья в Штатах?

Семья — распределённая. Моя первая жена — из Беларуси. А дети — уже взрослые — американцы, они оторваны от белорусской реальности.

В Беларуси живут мои близкие, поэтому даже когда с бизнес-целями я приезжал не в Беларусь, а в соседние страны, то всегда успевал залететь в Минск на выходные.

Почему не приняли американское гражданство?

Наверное, поленился. Никогда не считал это принципиальным — хватало вида на жительство. Я был достаточно аполитичным человеком, выбирать американского президента никогда не казалось мне очень важным. Зато сейчас я могу всем говорить: другого гражданства у меня нет. Иначе бы все уже сказали: ну вот, приехал американец. А так никто этого сказать не сможет.

Когда вы были в Минске в предыдущий раз?

В феврале, перед ковидом. Был в Кракове, Киеве и Минске. На трансатлантическом рейсе рядом со мной сидела девушка в маске с респиратором. Я тогда удивился. До эпидемии я регулярно ездил в этом направлении (раз в месяц-полтора), потому что долгое время управлял европейскими офисами (с точки зрения логистики — глупость, но так получилось). Ковид внёс коррективы: самолёты не летали, и я не сразу заметил весь этот «движ» в Беларуси и то, какую роль в нём играют ребята из нашего цеха. 

«В ночь на 10-е принял решение ехать в Минск»

Как и когда вы поняли, что в Беларуси что-то происходит?

Все белорусские эмигранты поддерживают информационную связь с родиной: тот же TUT.by в Штатах читают просто религиозно. И вот мы замечаем: о, банкир решил стать президентом, о, Валера Цепкало пошёл. Сначала я плохо знал, кто такой Бабарико, потом сложил 2 и 2 и понял, что он имеет отношение к арт-центру на Октябрьской. Удивился, когда на одном из видео увидел Машу Колесникову (у нас большой круг общих знакомых, мы все друг друга немного знаем). Виктор Дмитриевич тогда был ещё на свободе. Потом новости пошли по нарастающей, всех стали закрывать.

Потом было 9 августа, мы с друзьями всё время были на связи, обсуждали, что происходит. У меня в Германии есть близкий друг, он всегда ездит на выборы. И вот он рассказывает: в две тысячи таком-то году приехал в Париж, долго стучал в посольство, чтобы разбудить охранника и проголосовать. А тут пересёк голландскую границу, приехал на участок в Гаагу: стоим на улице, жара, уже четыре часа, и скорее всего проголосовать не успеем. Шлёт фотки — люди выстроились в очередь…

Кстати, а вам удалось проголосовать?

Нет. Я живу в Атланте, мне пришлось бы лететь через полстраны.

…Вечером 9-го начался весь этот треш. Друзья и родственники из Беларуси начали мне звонить через GSM, чтобы узнать, что происходит. В Штатах благодаря «Дождю» и Навальному (тогда у меня еще не был установлен Telegram) шёл непрерывный прямой эфир: им по «телеге» сбрасывали клипы, и они их непрерывно показывали. Всю ночь мы это смотрели, тогда-то я и принял решение ехать в Минск. 

В понедельник 10-го все ломанулись в офис, потому что там был хоть какой-то интернет, а у нас большая часть команды сидит в здании на Притыцкого. Уже за полночь переписываемся, пытаюсь убедить ребят: ладно, если бы вы сознательно пошли на улицу, а так вы попёрлись на работу, сейчас выйдете, и вас закроют. В результате они просто ночевали в офисе. И вся неделя такая.

Ты с утра просыпаешься и должен делать работу. Клиенты звонят и спрашивают: а какой у вас business continuity plan? Они произносят слова поддержки, но их следующая фраза: а что будет с моим продуктом, давайте критические проекты куда-нибудь перенесём. Забота клиентов понятна. Ты занят этим с шести утра до десяти вечера, потом начинаешь читать белорусские новости, и тебе сносит мозг. Очнулся — уже три утра. Через неделю такого графика убеждаешься, что проще долететь, чем так сходить с ума. 

В пятницу 14-го я улетел, в субботу 15-го прямо из аэропорта заехал посмотреть на митинг возле телецентра. А 16-го мы с друзьями ощутили атмосферу марша. 

«Ты просто не можешь наблюдать со стороны, как молодых ребят делают инвалидами»

С каким намерением вы летели? Вы уже знали про Координационный совет?

Тогда КС ещё не был объявлен. Конкретного плана не было, но было понятно: я отсюда, и когда приеду, станет ясно, чем заняться. К тому же некоторых людей, которые в этом активно участвуют, я знал персонально. Очень сложно было сидеть в стороне и ничего не делать. Ты смотришь, как молодых ребят делают инвалидами, и наблюдать со стороны за этим, ничего не делая, стыдно. Мы — взрослые люди, которые выстроили для себя безопасность, и нам просто стыдно. Те, кто не мог помочь ничем другим, стали бросать деньги на аккаунты.

Даже те люди, которые занимают более публичные позиции и вынуждены помнить о своём бизнесе — даже среди них я не знаю ни одного человека, у кого сейчас полностью не вынесен мозг и у кого не болит. 

Как руководство глобальной публичной компании согласовало ваш отпуск? Вы же не на рыбалку уехали. 

С некоторыми руководителями, например, с Аркадием, мы знакомы 23 года. С кем-то из ребят работаем ещё дольше. Мы все немножко (или «множко») друзья. Ребята понимают, что компания больше чем белорусская, и есть вещи, которые CEO не может себе позволить. С другой стороны, никто не пытается тебя сдержать, не предлагает подумать о работе. Этого никто ни разу не сказал. Все спрашивают только о том, уверен ли я и каков уровень моей безопасности. Они долбят меня по нескольку раз в день: всё ли в порядке, ты онлайн?

Их мотивация не связана с тем, что что-то обвалилось в бизнесе. Мотивация связана с безопасностью сотрудников и попытками правильно балансировать в этой ситуации. Что греха таить, каждый раз, когда идут большие задержания, задерживают и кого-то из наших ребят. И каждый раз стараемся их вытащить. Мы всех будем поддерживать любыми возможными способами.

Те, кто держит сейчас рабочий форт, делают очень важное дело. Компания глобальная, 40 тысяч человек, носителем репутации является не отдельная страна, а бренд. Когда что-то происходит, от нас ждут, что мы будет делать какие-то правильные вещи, чтобы не подставить клиентов. У нас хорошая команда, мы умеем друг друга подменять. Во время эпидемии мы уже работали по 80 часов в неделю, так что отряд не заметит потери бойца, бизнес-вопросы ребята закроют. 

То, что коллеги вас подменят, понятно. Вопрос касался EPAM как публичной компании, аполитичность которой — некая константа.

Да. Поэтому надо понимать, что я сейчас выступаю как частное лицо. И когда я начинаю «гавкать», это не позиция компании, а моя личная. Это мой частный выбор, никто не может мне его запретить. Я не представляю компанию в данном случае, но я тот, кто я есть.

«Децентрализация — ключ к пониманию того, что происходит»

Почему вы вступили в КС?

Я сразу сказал: всё, от чего есть какая-то польза, будем делать. Поэтому когда появился КС, вопросов не возникло. Заполнил форму, поговорил с людьми. Приятно быть хоть немного ассоциированным со Светланой Алексиевич и другими хорошими людьми. Я — в основном составе, не в президиуме: для президиума не хватило пары голосов, хотя я вообще удивился, что меня кто-то знает.

Какова ваша роль как айтишника в КС?

Все члены КС занимаются примерно одним и тем же — в том-то и фишка. Мы пытаемся собирать информацию, чтобы консолидировать её в обращениях и вести диалог. В гражданском обществе ведь нет чёткого разделения на музыкантов, бизнесменов, рабочих. Конечно, мы по-разному думаем, артикулируем, но способы работы у нас очень похожи, ведь мы — части гражданского общества.

Функции координационного совета отвечают его названию, он координирует. Это не орган власти, это просто люди, которые либо обобщают информационное поле, идущее снизу, либо оказывают поддержку легальным инициативам по прекращению насилия и документации того насилия, что уже произошло. Ведь в будущем нам придётся восстанавливать справедливость и чётко доносить факты.   

То есть ваш айтишный бэкграунд напрямую не используется? Может, вы координируете цифровые проекты — «Голос», «Зубр» и т. д.?

Нет. «Голос» и ему подобные инициативы не надо координировать — это важно понимать. Децентрализация — ключ к пониманию того, что происходит. Общество проснулось, многие группы давно самоорганизовались и точно не нуждаются ни в какой координации. Да, математическое образование и опыт в ИТ помогают мне лучше понимать и использовать собранные данные (а данные собираются потрясающе), поэтому некоторые вещи из отчёта того же «Голоса» я могу объяснить немного лучше. Но в основном мы все делаем одно и то же. 

Инициатив много. И деньгами надо помогать, особенно это касается нашего цеха. Я всем ребятам объясняю, что такое законченная задача, definition of done. Чтобы реально помочь кому-то, недостаточно бросить 50 рублей на счёт. Нужно проследить, чтобы человек был вылечен, встал на ноги финансово, мог самостоятельно жить и работать, обеспечивать свою семью. Берите под крыло пострадавших или уволенных и ведите их от начала до конца.

Мы с коллегами сейчас обсуждаем, как можно поднять ныне существующую помощь до уровня некой сети братьев-белорусов. Помощь нужна многим. Кто-то пытается сменить профессию с помощью курсов переобучения. Это очень сложно. Шанс увеличится, если у тебя есть «ментор» — человек, с которым ты можешь в любой момент поговорить, который где-то даст пинка, где-то погладит по голове. То же самое — с ребятами, которые пострадали от насилия. Я всем говорю: ребята, если мы налаживаем отношения, давайте делать это до конца.

И КС тут ни при чём. Некая часть нашей активности сфокусирована на КС, а за её пределами у каждого есть масса другой работы, потому что пройти мимо невозможно.

«Очень много ребят думают, как построить гражданское общество»

Вам лично какая ветвь помощи ближе: тем, кто пострадал от насилия, тем, кто бастует, либо переобучение силовиков, уволенных бюджетников?

Все. Относительно милиции: я понимаю, что симпатии к тем, кто избивал, немного. Но обществу придётся жить с этими людьми. Мы ведь не можем делать то же самое, что текущая власть — выстроить их у стены и избивать. Надо будет каким-то образом их адаптировать, перевоспитывать. Придётся разбираться не только с раздолбанной экономикой, но и с разбитыми судьбами людей. В таких ситуациях судьба разбита и у жертвы, и у преступника. Это факт. 

Я не хочу ранжировать все виды помощи, но сейчас в приоритете, безусловно, помощь тем, кто пострадал от насилия — там же просто жесть. И тем, кого продолжают забирать.

ИТ-технологии уже показали себя при подсчёте голосов и фиксации нарушений. Какие ещё технологичные идеи сейчас возникают?

Их миллион. Просто смотрите на инициативы, которые идут снизу. Очень много ребят, и в КС, и вне его, сейчас думают, как построить гражданское общество. Много разговоров идёт о мирном будущем: когда всё это закончится и власть действительно будет принадлежать народу, как за счёт технологий сделать принятие решений в стране гораздо более быстрым, простым и прозрачным. 

В мире уже есть кое-какой опыт. Например, Исландия принимала конституцию чуть ли не на краудсорсинге. Эстония показала интересный пример электронного правительства. В мире полно интересных примеров организации общества с помощью технологий. Когда люди на пару минут расслабляются и начинают мечтать о том, что будет после всего этого треша, они думают об этом.

Раньше, чтобы принять решение, нужно было собрать собрание, запротоколировать выступления. Сейчас эти процессы можно организовать так, чтобы в течение суток получить огромное количество обратной связи от граждан. За день можно сделать работу, которая в 80-е и 90-е занимала квартал. Можно попросить людей ознакомиться с документами, чтобы у них сформировался базовый уровень образования по вопросу, и к концу дня получить их мнение. Или предложить: давайте эта сфера не будет управляться государством — зачем нам тратить на неё налоги? Цифровое правительство меняет динамику отношений между гражданским обществом и государством. 

У ребят, которые помоложе — миллениалов и постмиллениалов — мозг работает абсолютно свободно. Я-то родился в Советском Союзе: у меня в голове депутаты, голосование, совет. А эти ребята читают самые прогрессивные блоги про самые прогрессивные страны, и они не видят границ. Они — крутые, и важно, что они этим болеют. 

«Никто не знает, как оно пойдёт. Но мы останавливаться не будем»

У вас есть представление, как надолго затянется текущее состояние?

Нет. Я математик по жизни и оперирую фактами, а по руке гадаю плохо. Понятно, что в краткосрочной перспективе у кого дубинка, у того и сила. Хотя, на самом деле, это не сила, а слабость. Сила — у тех, у кого правда и кто знает, что справедливость рано или поздно будет восстановлена. В краткосрочной перспективе насилием и печатанием денег можно удерживать нелегитимную власть. Но эффективно оперировать эта власть не в состоянии: нормальная власть развивает страну для своих граждан, а эта своих граждан куда-то загоняет.

Это не может длиться бесконечно. Сейчас никто ни во что не будет инвестировать, банки уже отказываются от кредитования физлиц, стройки будут идти по инерции и т. д. Все, с кем я работаю, понимают, что депрессивное состояние может затянуться, при этом все намерены работать столько, сколько нужно. Никто не говорит: окей, вы нас избили, мы сейчас перед вами извинимся и вернёмся к работе, чтобы платить налоги. Я не знаю ни одного человека, у которого были бы такие настроения. Да, есть люди, которые приняли решение уехать, есть те, кто решил остаться. Но я не знаю ни одного, кто бы хотел вернуться в январь 2020, чтобы всё было по-прежнему. Это невозможно. 

Разве в математических моделях не учитывается время?

Я вам такую историю расскажу. Когда мы начинали строить бизнес в Беларуси, здесь не было ничего: за программирование тогда не платили, компаний было раз-два и обчёлся. У нас был лишь кое-какой успешный опыт и понимание, что рынок прёт вперёд. Вопросы из области сомнений — а получится ли это, а когда это случится — были для нас абсолютно нерелевантными. Мы просто выбрали стратегию и шли вперёд. В то же время большинство моих однокашников в начале 90-х либо пошли в банки, либо стали бухгалтерами. Вокруг нас было много людей, которые говорили: «Что за фигней вы занимаетесь, займитесь банковским бизнесом или нефтью». Если бы в 90-е мы слушали эти советы, то ничего бы не получилось.

То же самое было во время ПВТ 1.0. Бизнесы поменьше боялись выходить из тени, где их никто не видит, но зато и не трогает. Я помню, как один из глав топ-3 компаний постоянно диверсифицировал свои деньги: заработал на программировании — и тут же ресторанчик откроет, здание построит. Мы так никогда не думали. Мы знали, что у нас есть эмоциональная привязка к стране и к работе, мы хорошо делаем свою работу, нас от этого прёт. В таких условиях дни не считаешь. Конечно, хочется, чтобы результат был побыстрее. Но осознание, что ты делаешь правильные вещи и что в конечном итоге мы придём в пункт назначения, помогает преодолевать трудности. Это точно не 100 и не 10 лет. Я с трудом могу представить, что режим продержится год, но все прогнозы неблагодарны. Мы строим их только на основе известных нам данных, а ведь есть ещё много того, чего мы не знаем. Никто не знает, как оно пойдёт. Но мы точно знаем, что останавливаться не будем.

Значит, дедлайна нет?

А в чём его смысл? Его можно ставить, если он управляет вашими действиями. 

Он может управлять планами ИТ-компаний на релокейт. Например, совладелец Rozum Robotics Михаил Чупринский точкой невозврата для себя назвал инаугурацию

Миграция ИТ-компаний не зависит от дедлайнов, каждый принимает решение для себя в любой момент. У каждого своя рабочая и семейная ситуация, у каждого своя позиция. Общее у тех и других — понимание, что старого больше нет. Многие уважаемые ребята, которые были активны, развивали стартапы и всё остальное, испарились отсюда в первые несколько дней после выборов или даже раньше. 

Никто не рассматривает никаких инвестиций, работа идёт на автопилоте. В ближайшие месяцы половины айтишного хэдкаунта в Беларуси не будет — это без сомнения. Останутся только очень твёрдые ребята, которые занимают активную гражданскую позицию и по этой причине не уезжают. Те, кто полностью фокусируется на бизнесе, инаугурации ждать не будут. Миграция уже началась. 

«Многие планируют пережить тёмные времена, чтобы потом участвовать в восстановлении»

Белорусская ИТ-отрасль ещё существует?

Конечно. По инерции люди работают, стараются выполнять обязательства перед клиентами, платить сотрудникам. Другое дело, что производительность труда упала, и рост, вероятно, сменился спадом.

Тут важно разделять судьбу людей, ИТ-компаний и белорусского бизнеса. В каком выражении вы измеряете отрасль? Количество людей, которые работают из Беларуси, уменьшается. Производительность труда белорусского пула и количество налогов — тоже. При этом компании пытаются выжить за счёт своих зарубежных центров. Многие планируют пережить тёмные времена, чтобы потом участвовать в восстановлении. В частности, моя компания. Никто не собирается уходить с белорусского рынка — я жду, когда уйдёт текущая власть.

Вы знаете, сколько белорусов работает в EPAM? Только в Беларуси их 11 тысяч, а ещё в американских офисах, наверное, половина имеет белорусский паспорт. Никому в голову не придёт сказать: мы больше не будем работать в Беларуси. Просто сейчас климат не для инвестиций, а для выживания.

В какой мере EPAM уже прочувствовал проблемы с клиентами?

Понедельник 10 августа: все приходят на стендап, из Минска на стендап народ не приходит. Вместо конференции клиента мы создаём свою (у нас есть возможность сделать ее по GSM), ребята выходят на связь и говорят, что у них нет доступа к Github. Что тут можно сделать? Даже клиент, который не очень политически и географически образован, заметит, что его команды нет на стендапе.

Конкуренты на глобальном рынке, безусловно, будут этим пользоваться. Если у чисто белорусской компании есть прямой конкурент с офисом разработки в Индии или Мексике, он будет в выигрыше. Потому что каждый покупатель, увидев Беларусь, спросит: а что вы будете делать в такой-то ситуации?

Ситуации отключения интернета, задержания сотрудников?

Они в такие детали не погружаются — им достаточно негативного фона. Канада ещё два года назад отказывалась работать с Беларусью, хотя под санкции не попадала ни одна частная компания — несмотря на это, из Канады было ноль заказов в Беларусь. В какой-то момент мы даже релоцировали ребят с ключевыми скилами в Украину, чтобы вовлечь их в канадский проект.

«Госорганы будут маленькими и эффективными, а комьюнити и соседи — сплочёнными»

Опишите Беларусь системно через n времени в сценарии, где добро победило, и в постапокалиптическом.

На описание постапокалиптического сценария я даже не хочу тратить мозговые клетки, потому что не представляю, как можно из Беларуси сделать Северную Корею. Периодически я общаюсь с чиновниками, они то и дело спрашивают: «Вы что, не можете сказать своим сотрудникам, чтобы они ушли с улицы?» У них такая иллюзия, будто программировать можно на фабрике или из тюрьмы — если хотите, нарисуйте матрицу ИТ-лагеря, в которой программисты прикованы наручниками и еду им заталкивают под дверь. 

Так какой будет страна?

Отличной, красивой, независимой. Госорганы будут маленькими и эффективными, а комьюнити и соседи — сплочёнными. Мы останемся такими же безопасными и мирными, потому что безопасность — это не заслуга государства и силовиков, а наших людей, которые законопослушные и порядочные. Образование будет гораздо лучше. Мы вложимся не только в университеты, но и в школы. И да, все будут друг другу улыбаться, как улыбаются сейчас.

Что с ИТ-отраслью в победившей Беларуси?

Буминг. Прёт как никогда. Люди, которые построили отрасль, никуда не денутся. Они на какое-то время вынуждены будут отвлечься (на другие страны, выживание, помощь), но потом вернутся к основному делу. И дело не в бизнесе, а в том, что мы — отсюда. Это даёт большую мотивацию продолжать работать в таком режиме. Родственники, друзья, история, университет — это огромная мотивация, соврать здесь невозможно. 

Айтишники придут делать электронное государство на голом энтузиазме?

А как они сделали «Голос», Covid Racing или базу данных органов? Конечно, придут. И не только айтишники: обычно эти задачи решаются на стыках — в них вкладываются люди самых разных профессий. Дали бы сфокусироваться, и всё сделаем. Всё будет хорошо.

И о силовиках. В Штатах есть много минусов и плюсов, и есть пара вещей, которые я очень хотел бы увидеть в Беларуси. Атланта — это милитари-хаб: военных, которые возвращаются из-за океана, сначала перебрасывают сюда, потом гражданскими самолётами они разлетаются по домам. Их сразу видно: они заходят в салон в камуфляже, с сумкой через плечо. Если стюардесса замечает такого пассажира, то на взлёте объявляет об этом, и весь самолёт ему аплодирует.

Другая картинка: позднее утро субботы, полицейские приходят в кафе перекусить и садятся за отдельный столик. Дети подбегают к ним фотографироваться, а взрослые могут подозвать официанта и попросить чек, чтобы за них заплатить. Это действительно традиция, хотя после гибели Флойда и протестов многие от неё отходят. Сейчас в Америке, к сожалению, произошёл раскол по расовому признаку (у этого есть глубокие геополитические причины), но это не проблема полиции, а проблема общества. Традиция уважения к полиции здесь сильна.

Я ожидаю, что такой же уровень уважения к военным будет в Беларуси. В нас исторически заложено глубокое уважение к людям, которые служат, оно идёт со времён Великой Отечественной войны. Просто сейчас его нет.

Откуда оно возьмётся в обозримом будущем?

Это будет по-другому сформированная и управляемая армия. Она же часть нашего общества — зачем её отделять? Сегодня власть вбивает в общество клин, а мы должны делать с точностью до наоборот. Я знаю, что через пять лет мы будем гораздо ближе к той точке, которую я описал, чем та, где мы находимся сейчас. Возможно, в силовых структурах будут совсем другие люди, но работа в этих органах станет гораздо более позитивной и почитаемой. Потому что в Беларуси живут очень законопослушные люди, они верны тем, кто их защищает. Просто сейчас защиты нет — происходит наоборот. Поменяется власть — поменяется и отношение к силовым органам.

Год назад вы могли сказать что-то подобное?

Нет. Год назад я думал, что выборы пройдут незаметно. Но мы же знаем объективные предпосылки: происходит смена поколений, формируется новый средний класс, и происходит это не благодаря государству, а при его «попустительстве». Было видно, в каком направлении идёт развитие. Но я бы не предсказал, что мы так резко ускоримся в 2020 году. 


P. S. В эфире «Еврорадио» 1 сентября прозвучало, что в четверг Максим Богрецов идёт на допрос в Следственный комитет. dev.by несколькими днями ранее задал вопрос о (без)опасности. Вот что ответил Максим:

— О какой безопасности может идти речь? Правового поля нет. Какое может быть правовое поле, когда не открыто ни одно дело по убийствам и избиениям? Ни у кого из нас нет никакой защиты в принципе. Кроме одной: мы знаем, что у нас руки чистые, правда за нами, и это даёт какие-то силы. Какая может быть безопасность? Никакой. Но это персональный выбор каждого. 

Помогаете devby = помогаете ИТ-комьюнити.

Засапортить сейчас.

Читайте также
Сотрудники Google критикуют компанию за удаление
Сотрудники Google критикуют компанию за удаление "Умного голосования"
Сотрудники Google критикуют компанию за удаление "Умного голосования"
4 комментария
Валерий Остринский поучаствовал в дебатах с провластными экспертами. Узнали зачем
Валерий Остринский поучаствовал в дебатах с провластными экспертами. Узнали зачем
Валерий Остринский поучаствовал в дебатах с провластными экспертами. Узнали зачем
11 апреля прошла встреча под названием «Диалоги о важном». Организаторы Ирина Абраменко, Ирина Дубровская и Наталья Трофимова заняты в сфере туризма и помимо «диалогов» активно участвуют в провластных автопробегах. Участников встречи разделили на два лагеря — «оппозиция» и «провластные». Формат: дебаты и ответы на вопросы из зала.Среди участников от первой группы выступил инвестор и бизнес-ангел Валерий Остринский. В зале мы заметили Максима Богрецова и Антона Марченко (не участвовали в дебатах). dev.by побеседовал с ними, чтобы узнать, зачем они пришли и какая польза от таких встреч.
5 комментариев
На встречу «Вместе» в Молодечно пришёл Богрецов, горожане и милиция
На встречу «Вместе» в Молодечно пришёл Богрецов, горожане и милиция
На встречу «Вместе» в Молодечно пришёл Богрецов, горожане и милиция
«До цивилизации ещё пилить и пилить». Богрецов о суде над Бабарико
«До цивилизации ещё пилить и пилить». Богрецов о суде над Бабарико
«До цивилизации ещё пилить и пилить». Богрецов о суде над Бабарико

Хотите сообщить важную новость? Пишите в Telegram-бот

Главные события и полезные ссылки в нашем Telegram-канале

Обсуждение
Комментируйте без ограничений

Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.

Комментариев пока нет.