Хотите дальше читать devby? 📝
Support us

Программист из Питера ехал на могилу дедушки. Его искали 10 дней. +1 история про Окрестина

«Задержанного в Минске россиянина 10 дней не могут найти ни родные, ни российский МИД», — материал с таким заголовком вышел на «Медузе» 19 августа. Фронтенд-разработчик из Санкт-Петербурга Михаил Дорожкин был задержан белорусским ОМОНом 9 августа. Больше недели о нём ничего не было известно. 

Оставить комментарий
Программист из Питера ехал на могилу дедушки. Его искали 10 дней. +1 история про Окрестина

«Задержанного в Минске россиянина 10 дней не могут найти ни родные, ни российский МИД», — материал с таким заголовком вышел на «Медузе» 19 августа. Фронтенд-разработчик из Санкт-Петербурга Михаил Дорожкин был задержан белорусским ОМОНом 9 августа. Больше недели о нём ничего не было известно. 

Вечером 23 августа он вышел из ЦИП на Окрестина и в течение 2,5 часа покинул страну. dev.by выслушал историю Михаила о незабываемых 15 сутках в Беларуси.

«В России это однозначно назвали бы похищением»

— Я сам родом из Орши, но в 1984 году переехал вместе с мамой в Нижневартовск. Последние 17 лет живу в Санкт-Петербурге.

В августе запланировал поездку в Беларусь — мне нужно было съездить в Оршу, обустроить могилу дедушки, который умер в прошлом году. Из-за коронавируса я не мог попасть в вашу страну раньше, а летом стало можно.

Я приехал утром 8 августа на автобусе «Санкт-Петербург-Минск», так как поезда отменили, и в Оршу теперь проще попасть через белорусскую столицу. Пешком прошёл от вокзала до метро «Борисовский тракт», где живёт мой друг. Пока гулял, снимал город: я фотографирую с детства, фотоаппарат всегда со мной во всех поездках. Предвыборный Минск был таким пустым в ту субботу, я даже удивился, что на улицах в выходной день так мало людей.

Вечером я поехал на Зыбицкую. В это время у метро «Октябрьская» проходили задержания — люди в штатском и омоновцы хватали людей с белыми ленточками и браслетами на руках. По периметру курсировали микроавтобусы без номеров, внутри которых сидели люди в масках и чёрных футболках с надписью ОМОН.

Там же было с десяток фоторепортёров. Я решил присоединиться к ним — сделал несколько кадров, снял одно видео, потом я выложил его на Facebook. Я был уверен тогда, что нахожусь в безопасности — я был одет неброско, а ещё на мне была бейсболка с белорусским флагом. Я специально ещё утром, пока шёл к другу, купил красно-зелёную нашивку, потому что думал, это даст мне какой-то иммунитет в Беларуси.

Фоторепортёры, как мне показались, были всё время настороже, словно в любой момент готовы убегать. Ребята, которых задерживали омоновцы и люди в гражданском, спрашивали: «За что?» и «На каком основании?» — но те ничего им не отвечали, просто волокли за руки к микроавтобусам. Я был удивлён и возмущён: в России это однозначно назвали бы похищением.

«Пиши везде: „Согласен“, — и тебя завтра же отпустят»

9 августа планировал ехать в Оршу. Где-то после обеда съездил на вокзал — купил билет на 23:16, а потом отправился в центр. Я подписался на канал телеграм-канал, который признан в Беларуси экстремистским, чтобы знать, куда не стоит идти в Минске. Это потом уже, общаясь с сотрудником КГБ в ЦИП на Окрестина я узнал, что тот, кто подписан на этот телеграм-канал, — враг народа. И я так и не смог переубедить его, что всё в точности до наоборот: я хотел лишь знать, где в городе что происходит, чтобы избежать этих мест.

Я прогулялся по парку напротив цирка (парк Янки Купалы — прим. ред.), потом решил пешком дойти до вокзала, но на проспекте были выставлены оцепления, пришлось ехать на метро. У меня было ещё 2 часа до поезда — и я решил ещё погулять по кварталу, поснимать.

На подходах к площади Независимости стояли курсанты в оцеплении. Я фотографирую военных и полицию во всех своих поездках, и никогда это не вызывало вопросов. Даже в Испании, где за фото полицейских предусмотрен штраф от 600 до 30 тысяч евро, я фотографировал силовиков направо и налево — никто и слова не сказал.

Но только я начал снимать, как ко мне подошёл один из курсантов: «Мужчина, пройдёмте, пожалуйста!» Подвёл меня к микроавтобусу. Там сидели 3 сотрудника ОМОНа и пара человек в гражданском. Попросили предъявить документы. Я достал паспорт гражданина Российской Федерации, свидетельство о рождении, где указано, что я родился в Орше, и билет на поезд. Они посмотрели ещё, что у меня в рюкзаке — палка колбасы, головка сыра бри и коллекционное новосветское шампанское. В итоге меня отпустили. Сказали: «Тебе крупно повезло! Иди на поезд»

Я только успел развернуться и сделать несколько шагов, как тот микроавтобус догнал меня. Его пассажиры сказали, что у меня тактические ботинки и вообще я «похож на боевика», поэтому меня следует доставить в РУВД. Затянули руки за спиной пластиковой стяжкой.

В РУВД Октябрьского района на меня составили сразу 2 протокола. Согласно первому я приставал к прохожим, по второму — оказывал сопротивление сотрудникам милиции. Мне сказали, если не согласен, могу так и написать, но «это ничего не изменит».

— Что нужно сделать, чтобы выйти быстрее? — спросил я.

— Пиши везде: «Согласен», — на суде скажи, что признаёшь вину — и тебя завтра же отпустят.

Я так и сделал. И меня перевели к следующему сотруднику. Он тоже стал говорить, что я — боевик. Я объяснял, что это не так. Он сказал: «Ты пока посиди, если ничего на тебя не найдём, отпустим». Я конечно, удивился: обычно людей задерживают, когда на них уже всё есть, — но спорить не стал.

Я попросил телефон, чтобы позвонить родным. Мне дали кнопочный Samsung. Я набрал номер, сказал, что нахожусь в РУВД, но завтра, надеюсь, состоится суд — и я в этот же день приеду в Оршу.

«В каждой камере половина людей была избита»

Потом меня отправили в камеру предварительного задержания. Было уже поздно — я попытался уснуть. Проснулся от окрика: «На выход!»

Меня и ещё 5 человек вывели из камер и повели во двор — там была ночь, горели прожектора. Нас поставили к стене с колючей проволокой, как в фильмах про нацистов. Затем к нам подошли курсанты-третьекурсники факультета Внутренних войск в камуфляже Multicam и очень сильно затянули на руках стяжки. Кто-то из милиции сказал им впредь так не делать.

Затем нас посадили в короткую «газель» и повезли на Окрестина. Четверо из нас сидели на заднем сидении, один — впереди и ещё один — на полу. Пока ехали, мы жаловались, что стяжки больно впиваются в кожу. Не помню, кто первый сказал об этом, может быть, даже я. Милиционеры говорили нам: «Потерпите, сейчас приедем».

Сначала нас подвезли к зданию ИВС. Там стояли такие же вэвэшники, но только уже с резиновыми дубинками в руках. Мы поняли, что, скорее всего, сейчас нас будут бить. Но тут появился человек, который сказал, что тех, кого привезли «с материалами на руках», нужно везти в ЦИП.

Там в ЦИПе местные сотрудники с пинками, толчками и окриками расставили нас у стены. Все были в масках. Вообще за всё время я видел с пяток лиц милиционеров. Дальше рутина — водили, раздевали, осматривали… За всё это время ни разу не ударили, меня в принципе в Минске не били. Но в каждой камере, где я был, половина людей была избита.

«Человек потребовал туалетную бумагу и мыло, так его вывели в коридор и 12 раз ударили дубинкой. Мы считали удары»

Нас всех завели в камеру примерно 2,20×5,30 метров, слева от двери — туалет-“очко», напротив — железная стенка, умывальник и нары на 2 спальных места, наверху — окно с решёткой, справа — тумбочка на 2 отделения, узкий столик и скамейка. Всё прикручено к полу. На одной из кроватей было одеяло, подушка и матрас, постельного белья не было — мы вообще увидели его только на 6-7 день.

В камере уже было 2 человека, итого получилось 8. Четверо из нас легли спать на кровати остальные — на полу. Я расстелил свою куртку, а под голову положил пластиковую бутылку.

Первые три дня нас не кормили вообще. У нас была только вода из-под крана. Но никто из нас не возмущался, ничего не требовал. Мы уже знали, что за просьбы бьют: в камере напротив человек потребовал туалетную бумагу и мыло, так его вывели в коридор и 12 раз ударили дубинкой. Мы считали удары.

Так как на Окрестина приблизительно 100 мест, а привезли около 800 человек (мы слышали эту цифру от сотрудников, а в последующие дни кто-то из них обронил фразу: «На складе уже 1600 телефонов»), камеры «уплотняли». 11 августа нас подняли на этаж выше, в точно такую же камеру, где уже было 25 человек, — так нас стало 33.

В новой камере было всего на 2 койки больше, чем в предыдущей. Ребята спали по очереди. Кто-то устраивался над кроватями, кто-то под столом и на полу. В помещении было так жарко, что стены были мокрыми — было очень тяжело находиться в таких условиях.

Как я уже говорил, половина людей в камере была избита — гематомы были на спине, боках. Но конкретно среди них во врачебной помощи никто не нуждался. Нам было слышно, что происходит в коридоре и во дворе. После 10 августа в течение 3-4 дней еженощно с 2 до 6 утра во двор выводили от 100 до 300 заключённых и «пачками» по 10 человек избивали резиновыми дубинками. Люди, которых выводили из камер, обратно больше не возвращались. Думаю, их потом отпускали.

В четверг 13 августа всех осуждённых увезли в Жодино. В нашей камере осталось всего 5 человек. Меня тоже должны были увезти туда, но потом перевели в камеру к иностранцам — там было 22 человека.

«Когда нас осталось всего 8 во всём Окрестина, пришла комиссия из минздрава «смотреть побои»"

Всё время, пока я был на Окрестина, я каждый день просил у проходящих мимо сотрудников пригласить ко мне российского консула. Но они либо молчали, либо говорили: «Ты никому не нужен», «Никто к тебе не придёт», «Россия о тебе забыла», «Сиди, сколько дали».

Что интересно — в первый день меня вместе с семью моими сокамерниками вывели в коридор и дали подписать ещё один протокол, уже третий. По нему в то время, когда реально я был в Октябрьском РУВД, я находился «на Стелле» и «участвовал в шествии». Нам тогда сказали: «Подписываете сейчас — мы даём вам штраф, и через 2 часа выпустим». Конечно, все всё подписали. Но, как я понял, потом установки поменялись — и никого никуда не отпустили.

11-12 августа более 25 человек в нашей камере осудили на срок от 7 до 15 суток, я получил семь. 13 августа был второй суд — дали ещё 14 суток по первым двум протоколам. Я рассказывал судьям, как всё было на самом деле, но они даже слова в ответ не говорили.

На четвёртые сутки пребывания на Окрестина нас впервые покормили. Дали низкосортную перловую кашу на воде — невкусную, но все ели её с удовольствием. На пятые сутки покормили уже 3 раза. А ещё нам выдали туалетную бумагу и мыло.

Людей увезли в Жодино, в ЦИП осталось пару десятков человек. Тогда к нам впустили священника — иерея Минской епархии Белорусской православной церкви Георгия Лопухова. Он спросил, что нам нужно. Я попросил вызвать консула, но батюшка ответил, что «это к следователю». На следующий день он принёс нам шампунь, щётки и зубную пасту, а ещё через день — фрукты. Вообще-то они запрещены к передаче, но ему позволили: он раздал каждому по груше, яблоку, нектарину и абрикосу.

А когда нас осталось всего 8 во всём Окрестина (моя камера была первой — и я видел, сколько кружек полагалось на раздачу во время обеда, а на других этажах заключённых уже не было) пришла комиссия из минздрава «смотреть побои»: два человека в халатах и один в костюме. Это напоминало какой-то фарс! Я в камере был один, телесных повреждений у меня не было. Они сказали: «Извините!» — и ушли.

«Многим сотням людей эти крики будут сниться очень долго»

Пока нас было много в камерах, сотрудники ЦИП давали иногда шариковую ручку, чтобы мы составили список людей в камере. Тогда мы брали туалетную бумагу и писали друг другу номера телефонов в надежде, что вышедшие раньше, свяжутся с нашими родными. Так примерно на седьмой день мои родственники узнали, что я жив-здоров.

Я до конца не был уверен, не увезут ли меня куда, когда я выйду, — и договорился с сокамерниками так: если во дворе меня будет ждать автомобиль, я громко прокричу его номер, а они передадут эту информацию волонтёрам.

И вот я выхожу — во дворе ЦИП машин нет, я выдыхаю. Выхожу на улицу — а там меня ждёт автомобиль с красными дипломатическими номерами, очевидно, консульский, уф. Я подхожу, убеждаюсь, что не ошибся — выдыхаю в третий раз.

Мне дали 2,5 часа, чтобы покинуть территорию Республики Беларусь. И я хочу выразить огромную благодарность сотрудникам посольства Российской Федерации в Беларуси — они выполнили эту задачу.

Я не знаю, как российское телевидение освещает события в Беларуси, — я в принципе не смотрю телевизор, — но не уверен, что они говорят, что в этой стране царит беззаконие и бесправие. Я стал крайне негативно относиться к белорусским правоохранительным органам после 15 суток в Минске.

Конечно, я не ждал, что задержанных будут «гладить по головке», но всё равно, когда ты слышишь, как ночью кого-то раз 50 бьют дубинкой по спине, это оставляет неизгладимый след в твоей памяти. Я думаю, многим сотням людей, которые были на Окрестина, эти крики будут сниться очень долго.


Михаил попросил нас написать, что сейчас он находится в поисках работы, — рассматривает вакансии для junior фронтенд-разработчиков на React. Ему запрещён въезд в Беларусь в течение шести ближайших лет, однако Михаил не против работать удалённо.

«А потом пинали больную ногу». Айтишнице из Targetprocess ОМОН сломал колено
«А потом пинали больную ногу». Айтишнице из Targetprocess ОМОН сломал колено
По теме
«А потом пинали больную ногу». Айтишнице из Targetprocess ОМОН сломал колено
«Как убийц, как куски мяса». Директора ИТ-компании «вытащили из пробки» вместе с женой
«Как убийц, как куски мяса». Директора ИТ-компании «вытащили из пробки» вместе с женой
По теме
«Как убийц, как куски мяса». Директора ИТ-компании «вытащили из пробки» вместе с женой
«Где-то в камерах безумно вопила женщина». Рассказ DevOps про Окрестино
«Где-то в камерах безумно вопила женщина». Рассказ DevOps про Окрестино
По теме
«Где-то в камерах безумно вопила женщина». Рассказ DevOps про Окрестино
Помогаете devby = помогаете ИТ-комьюнити.

Засапортить сейчас.

Читайте также
Уехавших теперь можно судить заочно. Лукашенко внёс поправки в УК
Уехавших теперь можно судить заочно. Лукашенко внёс поправки в УК
Уехавших теперь можно судить заочно. Лукашенко внёс поправки в УК
3 комментария
Тестировщицу Klika Tech задержали «за беспорядки»
Тестировщицу Klika Tech задержали «за беспорядки»
Тестировщицу Klika Tech задержали «за беспорядки»
51 комментарий
Маск сравнил канадского премьера с Гитлером
Маск сравнил канадского премьера с Гитлером
Маск сравнил канадского премьера с Гитлером
1 комментарий
В Новой Зеландии разгоняют протестующих… самой популярной песенкой YouTube
В Новой Зеландии разгоняют протестующих… самой популярной песенкой YouTube
В Новой Зеландии разгоняют протестующих… самой популярной песенкой YouTube

Хотите сообщить важную новость? Пишите в Telegram-бот

Главные события и полезные ссылки в нашем Telegram-канале

Обсуждение
Комментируйте без ограничений

Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.

Комментариев пока нет.