28 октября самому богатому человеку планеты Биллу Гейтсу исполняется 60 лет. Предприниматель и меценат, чьё состояние Forbes оценивает в $79,6 млрд, в последние годы оставил управление бизнесом и сосредоточился на благотворительной деятельности. Однако в историю Гейтс войдет в первую очередь как основатель Microsoft. Чтобы вспомнить, с чего начинался путь великого бизнесмена, Forbes обратился к книге известного писателя-биографа Уолтера Айзексона «Инноваторы» (издательство Corpus, 2015 год), отрывки из которой и публикует.

Читать далее

В газетном киоске на Гарвард-cквер Пол Аллен увидел январский выпуск журнала Popular Electronics за 1975 год, на обложке которого красовался компьютер Altair. Это и заинтриговало, и испугало его. Пол был в восторге, что наступает эра персональных компьютеров, но боялся оказаться не у дел. Он заплатил положенные 75 центов, схватил журнал и отправился в сторону гарвардского общежития к своему другу Биллу Гейтсу из Сиэтла. Они вместе учились в университете, и оба были компьютерными фанатиками. В своё время Гейтс уговорил Пола бросить университет и переехать в Кембридж, штат Массачусетс.

«Эй, мы все пропускаем», — заявил Аллен и протянул ему журнал. Гейтс начал ходить взад-вперед по комнате, как он часто делал, когда его что-то беспокоило. Он дочитал статью и понял, что Аллен прав. Следующие два месяца они маниакально, буквально днём и ночью писали код, который изменит самую суть компьютерной индустрии.

Гейтс родился в 1955 году. Он не был похож на других ИT-первопроходцев — в детстве его особо не занимала техника. Ему было неинтересно собирать наборы Heathkit или паять электросхемы. Школьный учитель физики недолюбливал Гейтса за то, с каким высокомерием тот показывал класс, мастерски управляясь со школьным компьютерным терминалом. А однажды этот учитель задал собрать набор RadioShack, и Гейтс спаял все очень неаккуратно, везде были капли припоя, и прибор не работал.

Компьютеры очаровывали Гейтса не микросхемами, а программным обеспечением. Каждый раз, когда Аллен предлагал создать свой компьютер, Гейтс отвечал: «Железо не наш конек, Пол. Мы с тобой больше по программам». И Аллен, который был постарше Гейтса и в детстве таки собирал коротковолновые радиоприёмники, всё же признавал, что будущее за программистами и что техника не их с Биллом сильная сторона.

Когда в декабре 1974 года Гейтс и Аллен увидели ту обложку Popular Electronics, они решили создать программное обеспечение для персональных компьютеров. Более того, они собирались перетянуть одеяло на себя и представить компьютеры чем-то легко заменимым и преходящим, а операционные системы и приложения — продуктом универсальным и вечным, чтобы заодно они стали самым прибыльным направлением ИT.

Когда Аллен показал Гейтсу ту статью, никакого рынка ПО ещё не существовало. «Мы подумали, что самое время его создать. Так и сделали», — говорит Гейтс. Через много лет, окидывая взглядом все свои достижения, он признает, что это стало решением всей его жизни.

В моменты напряжения Билл Гейтс начинал расхаживать по комнате из угла в угол — как он делал, читая статью в Popular Electronics. Такая у него была привычка с детства. Отец, успешный адвокат, хорошо помнит, как маленький Гейтс сам раскачивался в колыбели, а его любимой игрушкой была лошадь-качалка на каркасе и пружинах.

Его мать была из уважаемой в Сиэтле семьи банкиров и занималась общественной деятельностью. Она была волевой женщиной, но вскоре ей пришлось признать, что до сына ей далеко. Она оставила попытки заставить его убраться в своей комнате в подвале, а когда звала его на ужин, он часто не откликался. Однажды она спросила его, чем он так занят.

— Я думаю, — крикнул Билл в ответ.

— Думаешь?

— Да, мам, я думаю! А ты когда-нибудь пыталась думать?

Она послала его к психологу, и тот заинтересовал Гейтса книгами про Фрейда, которые тот прочел залпом. Однако укротить его характер это не помогло, и через год психолог сказал матери, что она все равно проиграет и что лучше ей привыкнуть и не пытаться воевать с Биллом. «Она смирилась и признала, что бороться с сыном бесполезно», — вспоминает Гейтс-старший.

Хотя иногда Гейтс и бунтовал, ему все же нравилась его дружная и любящая семья, родители и две сестры. Они часто и с удовольствием вели оживлённые беседы за ужином, играли в настольные и карточные игры, собирали пазлы. Полное имя Гейтса было Уильям Гейтс III, поэтому его бабушка, страстный поклонник бриджа (и известная баскетболистка), прозвала его Трей — так в картах называли тройку. Так Гейтса и звали всё детство. Практически каждое лето, а иногда и по выходным семья Гейтса вместе с друзьями выезжала на канал Худ близ Сиэтла. Дети устраивали свои домашние «Олимпийские игры», которые даже начинались с официальной церемонии открытия с выносом факела. В программе игр был бег парами, когда нога одного бегуна связана с ногой другого, метание яиц и прочие «дисциплины». По словам отца Гейтса, соревнования были самые настоящие и все хотели выиграть. Именно тогда маленький Гейтс заключил свою первую официальную сделку. Ему было одиннадцать. Он составил текст, и они с сестрой подписали договор, по которому Гейтс получал неограниченное, но неэксклюзивное право пользоваться бейсбольной перчаткой за плату в $5. Одно из условий гласило: «Трей получает перчатку тогда, когда хочет».

Гейтс обычно не играл в командные виды спорта, зато преуспел в большом теннисе и отлично катался на водных лыжах. Также он усердно оттачивал несколько забавных трюков, например, учился выпрыгивать из мусорного бака так, чтобы не задеть его края. 

Несмотря на увлечение спортом и все свои приключения, Гейтс всё равно прослыл занудой. Его «выдавали» незаурядный интеллект, большие очки, худощавость, скрипучий голос, да и одевался он соответственно, рубашку он обычно застегивал на все пуговицы.

Как сказал один из его преподавателей, «он стал гиком до появления этого понятия». Он был умён не по годам: в четвертом классе школы на уроках по естествознанию им задали написать реферат на пять страниц, а Гейтс сдал тридцать. В том же году на вопрос о будущей профессии он отметил в анкете, что собирается стать учёным. А однажды священник устроил конкурс, где Гейтс лучше всех прочел наизусть Нагорную проповедь Иисуса Христа и выиграл ужин в ресторане башни «Спейс-Нидл», символа Сиэтла.

Осенью 1967 года Гейтсу исполнилось двенадцать лет, но выглядел он все ещё на девять. Подошло время выбирать среднюю школу, и родители решили отдать сына в частное заведение. Они переживали, что Гейтс был таким «невысоким, застенчивым и беззащитным», к тому же его интересовало совсем не то, что обычно занимает умы шестиклассников. Выбор пал на школу Лейксайд, которая была построена из кирпича и походила на частные школы Новой Англии, а учились там в основном дети из благополучных семей, в том числе дети бизнесменов.

Гейтс проучился в Лейксайде несколько месяцев, а затем его жизнь сильно изменилась — в здании школы установили компьютерный терминал. Строго говоря, то устройство было не компьютером, а телетайпом, который по телефонной линии подключался к компьютерной системе Mark II компании General Electric. «Клуб матерей Лейксайда» организовал распродажу ненужных вещей, и в результате было собрано $3000. На эти деньги было решено покупать рабочее время на Mark II по цене $4,8 за минуту. Однако никто не мог предположить, как популярно это станет и как дорого будет обходиться. Гейтса терминал буквально загипнотизировал. Его учитель математики в седьмом классе шутил, что в первый день он знал о терминале больше Гейтса, но только в тот первый день.

Каждую свободную минуту Гейтс и его друзья проводили у терминала. «Мы жили в параллельной вселенной», — признается Гейтс. Этот телетайп стал для него тем же, чем детский компас был для молодого Эйнштейна: мощной точкой притяжения, которая будила в нем любопытство и жажду знаний. Позднее Гейтс попытается сформулировать, чем его так цепляют компьютеры, и основной причиной назовет их беспощадную логику: «Нельзя давать компьютеру расплывчатые команды, сработают только четкие команды». А Гейтс и сам старался мыслить ясно.

***

Со стороны могло показаться, что Гейтс был не только ботаником, но и задирой. Он нередко лез на рожон, грубил даже учителям, а разозлившим Гейтса гарантировалась буря его гнева. Он был гением. Он это знал и всячески это выпячивал. Одноклассникам и учителям он мог заявить: «Это идиотизм». Иногда он добавлял экспрессии: «В жизни не слышал ничего тупее» или «Круглый дурак». Однажды на уроке он начал хихикать над одноклассником, который никак не мог что-то понять. К нему повернулся заводила класса, схватил за рубашку, застёгнутую на все пуговицы, и пообещал поколотить. Учителю пришлось вмешаться.

Однако те, кто знал Гейтса получше, видели и другие его стороны. Он был напористым, обладал острым умом и хорошим чувством юмора, любил приключения, не боялся рисковать и охотно организовывал различные авантюры и поездки.

Уже тогда он говорил, что к тридцати годам заработает миллион долларов, как о чем-то само собой разумеющемся. Он себя недооценил: к тридцати годам у него будет $350 млн.

Клуб программистов Лейксайда

Осенью 1968 года, когда Гейтс был в восьмом классе, они с Алленом основали «Клуб программистов Лейксайда», который был гиковским вариантом уличной банды. По словам Аллена, это по сути был мужской клуб, где уровень соперничества и тестостерона зашкаливал. Однако довольно быстро это всё превратилось в прибыльный бизнес. Гейтс считал себя душой клуба и мотивировал остальных фразами вроде «давайте заявим о себе людям и попробуем им что-то продать». Позднее Аллен не без ехидства заметил: «Все и так пахали как проклятые, а Гейтс ещё успевал командовать и выставляться, не особо напрягаясь».

В «Клуб программистов Лейксайда» вошли ещё два «постоянных посетителя» той комнаты с терминалом. Один из них, Рик Вейланд, был одноклассником Аллена и прислуживал в алтаре в местной лютеранской церкви, а его отец работал инженером в компании Boeing. Двумя годами ранее Рик собрал в подвале своего дома компьютер. Невероятно красивый, скуластый, высокий и хорошо сложенный Вейлан внешне сильно отличался от других компьютерных гиков из их клуба. Ему приходилось нелегко, потому что он был геем, а в 1960-е об этом не принято было говорить в открытую, особенно в такой консервативной школе.

К группе присоединился и Кент Эванс, который учился с Гейтсом в восьмом классе. Его отец был священником унитарианской церкви. Эванс был приветлив со всеми без исключения. Он родился с расщелиной твердого неба и даже после операции улыбался криво, хотя от этого не менее обаятельно. Эванс без стеснения и страха брался за любое дело, был готов позвонить крупному начальнику, с которым не договаривался о звонке, или взойти на вершину горы. Он придумал название «Клуба программистов Лейксайда», зная, что это позволит им получать бесплатную тестовую продукцию компаний, которые рекламируются в журналах об электронике. Ему было интересно предпринимательство, и они вместе с Гейтсом читали каждый выпуск Fortune. Они стали лучшими друзьями. Гейтс помнит, что они собирались завоевать мир: «Мы часами висели на телефоне. Я до сих пор помню его номер».

Осенью 1968 года «Клуб программистов Лейксайда» получил первый заказ. Несколько инженеров из Университета Вашингтона основали небольшую компанию, которая сдавала в аренду рабочее время на компьютере. Они разместились в бывшем помещении автомобильной компании Buick, назвались Computer Center Corporation, сокращенно C-Cubed, и купили мейнфрейм PDP-10 компании DEC. Эта многоцелевая машина идеально подходила под их задачи, а ещё это был любимый компьютер Гейтса. В C-Cubed планировали удаленно сдавать мейнфрейм в аренду различным клиентам, например компании Boeing, которые подключались бы к нему через терминалы по телефонным линиям. В C-Cubed работала мать одного из учеников Лейксайда, она и наняла Гейтса и его друзей в качестве тестировщиков. Это как позвать третьеклассников оценивать продукцию шоколадной фабрики. Их задачей было гонять PDP-10 в хвост и гриву, пока он не зависал, то есть нужно было программировать и играть на нем по вечерам и в выходные. C-Cubed договорилась с DEC, что, пока мейнфрейм тестируется, использовать его можно бесплатно. В DEC и не подозревали, что убивать их компьютер будут юные программисты-лихачи из Лейксайда.

***

На автобусе друзья доезжали до C-Cubed и целые вечера и выходные проводили у компьютерного терминала. «Я крепко подсел, — рисуется Гейтс. — Мы оттуда не выходили целыми сутками». Они программировали, пока не начинали умирать от голода, а затем переходили улицу и шли в хипповое местечко Morningtown Pizza.

Гейтс помешался. Его комната была ровным слоем завалена одеждой и распечатками с кодом. Родители пытались установить в доме «комендантский час», но не помогло. «Трей был настолько увлечён, что иногда после отбоя убегал из дома через дверь в подвале и всю ночь программировал», — рассказывает Гейтс-старший.

***

Гейтс понял, что они не смогут понять все тонкости работы операционной системы без исходного кода и комментариев к нему, в которых разработчики описывают смысл каждого действия. Но эта информация была доступна только главным программистам компании, а никак не школьникам из Лейксайда. Это делало запретный плод ещё слаще. Однажды на выходных они выяснили, что рабочие распечатки с кодом выбрасываются в мусорный контейнер на заднем дворе здания. «Гейтс весил килограммов пятьдесят, не больше», — думал Аллен, поэтому он решил его подсадить, сложив руки в замок. Гейтс нырнул в контейнер и принялся рыться в офисном мусоре. Наконец, он нашёл пачку испачканной и сложенной в гармошку бумаги.

«Мы отнесли драгоценные распечатки в комнату с терминалом и часами внимательно их изучали, — говорит Аллен. — Розеттского камня у меня не было, поэтому я понимал максимум одну или две строчки кода из десяти, но я всё равно был в полном восторге от того, как компактно и элегантно написан код».

***

Когда все ошибки в PDP-10 были устранены и система была признана стабильной, клуб из Лейксайда больше не мог пользоваться компьютером бесплатно. «Они как будто сказали: «Обезьянки, всем спасибо, все свободны»», — говорил Гейтс. Им немного помог «Клуб матерей Лейксайда», который оплачивал юным программистам часы на удалённом компьютере, однако имелись ограничения по времени и потраченной сумме. Гейтс и Аллен понимали, что им никак не уложиться в отведенный лимит, и решили обмануть систему. Друзья получили доступ к внутреннему файлу школьной бухгалтерии, взломали защиту и узнали пароль администратора, при помощи которого бесплатно подключались к PDP-10. Но их поймали ещё до того, как они успели натворить дел: учитель математики нашёл у них распечатку с логинами и паролями. Новость об их проказе дошла до самых высоких начальников в C-Cubed и DEC, и в школе в кабинете директора прошла серьёзная встреча с участием представителей обеих компаний. Гейтс и Аллен приняли максимально виноватый вид и изображали глубочайшее раскаяние, но это не помогло. Им запретили входить в систему до конца семестра и всё лето.

«Я немного отвлёкся от компьютеров, попробовал побыть нормальным, — говорит Гейтс. — Я решил доказать всем, что могу получить пятёрки по всем предметам, даже не открывая учебник. Вместо этого я читал биографию Наполеона и романы вроде «Над пропастью во ржи»».

Почти год «Клуб программистов Лейксайда» находился в спячке. Осенью 1970 года школа стала покупать рабочее время на PDP-10 у компании Information Sciences, Inc (ISI) в городе Портленд, штат Орегон. Стоило это дорого, $15 в час. Гейтс и его друзья быстро нашли способ подключаться к компьютеру бесплатно, но их опять поймали. Тогда они отправили в ISI письмо, в котором предлагали свои услуги взамен на возможность работать на PDP-10.

Менеджеры ISI сомневались. В итоге четверо школьников вооружились распечатками со своим программным кодом и отправились в Портленд, чтобы продемонстрировать свой уровень. Каждый описал свой опыт и предоставил резюме, шестнадцатилетний Гейтс написал своё карандашом на линованной бумаге. Им поручили разработать программу, которая бы рассчитывала зарплату с учётом различных вычетов, удержаний и налогов и подготавливала чеки для выплат.

Именно в тот период отношения между Гейтсом и Алленом ухудшились. Программу нужно было написать не на BASIC, любимом языке Гейтса, а на COBOL, более сложном языке, который был разработан Грейс Хоппер и её коллегами и стал бизнес-стандартом. Рик Вейланд COBOL знал и написал среду разработки под COBOL для системы ISI, и Аллен быстро освоил этот редактор. В тот момент они решили, что работы хватит только им двоим и лучше получить себе побольше рабочего времени на компьютере, поэтому Гейтса и Кента Эванса они не позвали.

Следующие полтора месяца Гейтс читал книги по алгебре и старался избегать Аллена и Вейланда. «А потом до Пола и Рика дошло: вот отстой, у них проблема», — вспоминает Гейтс. Для написания программы нужно знать не только COBOL, но и разбираться во всяких социальных вычетах, федеральных налогах и госстраховании по безработице. «И тут они говорят мне, что у них трудности и не мог бы я вернуться к ним и помочь».

Тогда Гейтс грамотно разыграл партию и навсегда определил их с Алленом будущие взаимоотношения: «Я согласился. Но сказал, что буду главным. И что я привыкну быть главным, и что потом со мной будет очень тяжело иметь дело, если я вдруг не буду главным. Если они согласны поставить меня во главу сейчас, то я буду главным всегда и везде».

На том и порешили. Гейтс вернулся в строй и настоял, чтобы отношения между участниками «Клуба программистов Лейксайда» были оформлены официально. Тогда все подписали договор, который помог составить отец Гейтса. И хотя их партнёрские отношения не предполагали назначения президента, Гейтс стал себя так называть. Ему было шестнадцать. Затем он поделил их заработок — рабочие часы на компьютере стоимостью $18 000, — обделив Аллена: «Я выделил 4/11 части себе, 4/11 Кенту, 2/11 Рику и 1/11 Полу. Всем понравилась моя идея разделить куш на одиннадцать частей. Но Пол очень ленился и ничего не делал, и по моим прикидкам, Пол сделал вполовину меньше, чем Рик, а Рик сделал вполовину меньше того, что сделали мы с Кентом».

***

Осенью 1971 года, когда Гейтс учился в одиннадцатом, предпоследнем классе, Лейксайд объединился со школой для девочек. Составление расписания стало для администрации настоящим кошмаром, поэтому Гейтса и Эванса попросили написать соответствующую программу. Гейтс понял, как сложно это будет сделать, и отказался. Он знал, что в школьном расписании имеется множество переменных — например, обязательные предметы и предметы по выбору, график работы учителей, расписание занятости помещений, классы для отличников, сдвоенные уроки и лаборатории, занятия с плавающим расписанием... В итоге за программу взялся их учитель по информатике, а Гейтс и Эванс вели за него уроки. Однако в январе учитель погиб в авиакатастрофе, и Гейтс и Эванс согласились продолжить его дело. Они решили начать писать программу с нуля и часами сидели в компьютерном классе, иногда оставались там на ночь. В мае она ещё не была готова, и друзья очень торопились, хотели закончить программу к новому учебному году.

Эванс, хоть и очень устал, все же пошел в горный поход. При этом он не был спортсменом. Гейтс сильно удивился, что Эванс вообще записался в секцию альпинизма: «Думаю, он хотел испытать себя». Отец Эванса знал, что сын вымотан, и умолял его не ехать: «В наш последний с ним разговор я пытался отговорить его от похода, но Кент привык доводить всё до конца». Группа училась страховаться на довольно пологом склоне, когда Эванс поскользнулся и упал. Он попытался подняться, но покатился дальше и пролетел 180 метров вниз по снежному склону и леднику. Ему нужно было расставить руки в стороны, чтобы затормозить, но он прижал их к себе для защиты, в итоге несколько раз ударился головой о камни и умер в спасательном вертолете...

Гейтс признается, что до этого момента не думал о смерти: «Во время службы я должен был произнести речь, но я просто не смог встать на ноги, я две недели вообще ничего не мог делать». После этого он много времени проводил с родителями Эванса, для которых «Кент был центром Вселенной».

Пол Аллен как раз закончил первый курс Университета штата Вашингтон. Гейтс позвонил ему и попросил приехать в Сиэтл, чтобы помочь с программой для составления расписания. Гейтс признался, что рассчитывал на Кента, а теперь нуждается в помощи. Гейтс был совсем плох. «Билл несколько недель был в депрессии», — вспоминает Аллен. В то лето 1972 года они часто ночевали в компьютерном классе перед экраном PDP-10, как в старые добрые времена. Гейтс обладал живым умом и смог разобраться с головоломкой про переменные. Он разбил проблему на несколько небольших подзадач, которые можно было решать последовательно. Также он записался на курс по истории, на который ходили все лучшие девушки и только два мальчика (Гейтс и один «законченный нытик»). К тому же он сделал так, чтобы по вторникам после обеда у него и его друзей-одноклассников не было занятий. Они сделали себе футболки с пивной бочкой и надписью «Вторничный клуб».

***

Весной 1973 года, когда Гейтсу оставалось доучиться в школе один семестр, его и Аллена пригласили на работу в Bonneville Power Administration, одну из федеральных энергосбытовых компаний США. Компания по всей стране искала специалистов по PDP-10, которые могли бы написать программу для их системы управления электросетью. Родители Гейтса и директор Лейксайда сошлись во мнении, что эта работа даст Биллу намного больше знаний и опыта, чем семестр в школе. Аллен в том же ключе смотрел на семестр в университете, ведь у него появился шанс снова поработать вместе с Гейтсом на PDP-10, да ещё и за деньги. Они загрузили все вещи в машину Гейтса, «мустанг» с откидным верхом, и за два часа проехали примерно 260 километров на юг от Сиэтла, где располагался головной офис компании. Там друзья вместе сняли квартиру.

Работать они должны были в подземном бункере у реки Колумбии, на противоположном берегу от Портленда. Гейтса впечатлила огромная диспетчерская, которая «была круче, чем все, что показывали по телевизору». Аллен и Гейтс спускались под землю и программировали по двенадцать часов и больше. «Когда Билл чувствовал, что подвисает, он брал растворимый напиток Tang, сыпал порошок себе на руку и слизывал, чтобы получить ударную дозу сахара, — вспоминает Аллен. — Тем летом у него ладони вечно были оранжевые». Иногда они уходили в «рабочий запой», не отходили от компьютеров по два дня подряд, а потом мертвым сном спали по восемнадцать часов, чтобы «проспаться», как называл это Гейтс. Они соревновались, кто дольше пробудет в здании, и сидели там по три, по четыре дня подряд.

«Всякие зануды пытались отправить нас домой, уговаривали сходить в душ, но мы просто помешались на программировании», — рассказывает Гейтс.

Время от времени Гейтс делал экстрим-перерывы и катался на водных лыжах, иногда стартуя не с воды, а с платформы для дайвинга, а затем возвращался в бункер и вновь с головой погружался в разработку программы. С Алленом они ладили. Проблемы возникали, только когда рассудительный и методичный Аллен обыгрывал Гейтса в шахматы, который играл более небрежно и агрессивно. Иногда Гейтс так злился из-за проигрыша, что смахивал фигуры на пол, и после нескольких таких случаев они перестали играть.

Гейтс подал документы всего в три университета: Гарвард, Йель и Принстон. И все три заявки отличались друг от друга. Гейтс хвастал, что знает о поступлении в вузы всё, и понимал, что его личные достижения позволят ему везде получить высокие оценки.

Для Йеля он подчеркнул свою дипломатичность и политические амбиции, особый акцент был сделан на его месячной стажировке в Конгрессе. В заявке для Принстона он фокусировался на своем интересе к информатике и программированию. Гарвард же Гейтс заверял, что всей душой предан математике. Он также рассматривал МТИ, но в последний момент передумал и вместо собеседования пошел играть в пинбол. Его приняли во все три университета, и он выбрал Гарвард.

Аллен его предупреждал:

— Знаешь, Билл, в Гарварде найдутся люди, которые намного сильнее тебя в математике.

— Исключено! Абсолютно исключено! — ответил Гейтс. — Вот увидишь — настаивал Аллен.