«Хотим воспитать граждан или полицаев?» Суд приговорил CEO MakeML к 2 годам колонии

Первыми о приговоре узнали родители СЕО MakeML и группа поддержки — несколько десятков молодых людей, которые приходили на каждое заседание, надеясь увидеть Алексея или хотя бы подписать коллективную открытку в СИЗО. Не все смогли попасть в зал, не менее десятка остались за дверьми.

Присутствующие не скрывали волнения: от решения суда зависело ближайшее будущее Алексея. И оно могло быть разным: санкции ч.1. ст. 342 УК «Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них» позволяли суду выбор — штраф, арест, ограничение свободы на срок до трёх лет или лишение свободы на тот же срок. 

Был и ещё один вариант — оправдание, о чём просил в своей речи адвокат Короткова, однако защитник не строил иллюзий. «Предполагаю, что с учётом всех обстоятельств мы не обойдемся без приговора», — с грустью отметил он, обращаясь не то к суду, не то к присутствующим в зале. Пафос обвинения и мера наказания, запрошенная обвинителем, сложили впечатление «что на скамье подсудимых находится  профессиональный революционер». Однако доказательств тому адвокат не нашёл.

В перечне доказательств вины Короткова следствие указало:

• показания Короткова, которые он дал лишь единожды;
• мусор на улицах, где прошли «массовые беспорядки»;
• показания свидетеля Комаровского — сотрудника ГУБОПиК;
• СМС-сообщения и видео происходящего на улицах Минска 9, 10 и 11 августа на телефоне Короткова.

Подчеркнув, что приговор должен основываться на доказанных фактах, а не предположениях, адвокат проанализировал эти доказательства.

Отвечая на вопросы следствия, Коротков признал: он действительно находился в местах массовых мероприятий. Жаль, сторона обвинения не обратила внимания на другие слова: на улицах Коротков ничего не делал, а, когда начались беспорядки, ушёл. Он никого не останавливал и не препятствовал движению, в деле нет доказательств, что парень выкрикивал лозунги или хлопал руками — совершал действия, которые закон квалифицирует как активные.

Свидетель Комаровский — не гражданин с улицы, который мог видеть совершение преступлений, а сотрудник ГУБОПиК МВД, приехавший на встречу с Коротковым, когда тот был задержан. Целью визита стала беседа, на которую, как подчеркнул адвокат, полномочий не было, Короткову не разъяснили его права, как того требует закон. Вывод — показания свидетеля нельзя считать достоверными. 

Все СМС-сообщения, о которых говорится в деле, относятся к периоду до 9 августа 2020 года, когда в Беларуси прошли выборы президента. Коротков не знал, что будет происходить после, а следовательно, по логике стороны защиты, не мог никого и ничто организовать. Отметив, что авторы и получатели СМС в ходе суда не выявлены, вряд ли можно говорить об организации, — подчеркнул адвокат. 

Видеофайлы с iPhone X, которым пользовался Коротков, не могут свидетельствовать о вине молодого человека — хотя бы потому, что смартфон на него не зарегистрирован и мог находиться у иных лиц. После экспертизы устройства, выполненной по предложению суда, стало ясно: видеофайлы могли быть сняты как на этот, так и на любой другой телефон, а затем перенесены в память iPhone X.

Подчеркнув, что и в этом случае приходится ступать на зыбкую почву предположений, адвокат напомнил: в основу приговора кладутся доказанные факты, а не домыслы.

Перечислив все имеющиеся в деле доказательства, адвокат зачитал трактовку преступления, квалифицируемого ст. 342 УК: «Нахождение даже рядом с лицами, которые нарушают общественный порядок, и высказывание им слов поддержки, не может рассматриваться как активное участие в совершении данного преступления».

Адвокат старательно перечислил факты, характеризующие Короткова с положительной стороны: грамоты и благодарности, три диплома, полученные во время учёбы в лицее БГУ — с подписью Александра Лукашенко.

Вспомнили и деда Лукьяна, упомянутого Алексеем в начале суда, — вместо того, чтобы пойти в полицаи, Лукьян сбежал в партизаны и дожил до Победы.

— Кого мы хотим воспитать? — задал суду риторический вопрос защитник. — Граждан Республики Беларусь или полицаев, которые могут приспосабливаться к любой обстановке, лгать, обманывать, разрушать?  Мой подзащитный никогда не был нацелен на это.

Оценивая размер наказания, предложенный гособвинителем, адвокат задал ещё один риторический вопрос:

— Мы хотим привлечь молодого человека за его позицию и наказать чтобы неповадно было? Он не поймёт, потому что наказание несправедливое.

Алексей и его адвокат намерены обжаловать приговор.