«Мне не за что извиняться». Глава Synesis прокомментировал санкции

— Наше сотрудничество с силовыми структурами осуществляется в рамках Республиканской системы мониторинга общественной безопасности. Но в ней восемь пользователей — это все есть в открытых документах. В том же положении о системе говорится, что МВД и КГБ являются лишь некоторыми из пользователей РСМОБ наряду с МЧС или таможней.

Я не видел представителей МВД и КГБ у нас в офисе уже очень давно. Понятное дело, что в начале работы над системой они приходили на те же презентации системы, но сейчас я их не вижу. И кроме того, как бывшие сотрудники могут знать, кто сейчас посещает наш офис? Если же речь идет о прошлом, то «карателями» силовые структуры стали в сознании народа гораздо позже. Мы над проектом РСМОБ работаем с 2017 года.

Утверждение про рекрутеров мне сложно прокомментировать. Надо быть предельно глупым, чтобы сейчас с гордостью рассказывать про тесное сотрудничество с силовыми структурами. Так что — или мы предельно глупы, или телеграм-каналы врут.

Но мы не скрываем свою работу над системой РСМОБ — она задумывалась как система общественной безопасности и реализовывалась как продукт для умных безопасных городов. Как я уже говорил, наша система не преследует целью установить личность каждого прохожего. У нее много других функций. Так, у нас существует совместная инициатива с Intel по розыску пропавших детей в США. Также система используется для поиска преступников и пропавших лиц.

Более того, камеры «Белтелекома» к нам не подключены и никогда не были. И если углубляться в детали, то точность распознавания лиц у нас гораздо выше 94% — мы входим в рейтинг разработчиков алгоритмов распознавания лиц Национального института стандартов и технологий США, куда подаются тысячи, но проходят лишь сотни.

— Некоторые считают, что ваша платформа может использоваться для идентификации личностей и последующих задержаний протестующих.

— У нашей системы иные задачи: умные системы видеонаблюдения не пытаются постоянно идентифицировать всех, а, наоборот, помогают найти конкретного человека в этом массиве. По поводу опасений: в таком случае должна быть информация о массовых задержаниях после маршей на основании видеоматериалов.

— Было несколько случаев, когда людей задерживали постфактум, а в качестве доказательства служили фото из соцсетей.

— К задержаниям по фото в социальных сетях мы не имеем вообще никакого отношения. К этому имеют отношения те, кто эти фотографии делает и публикует, зачастую под собственными именами и фамилиями, периодически размещая снимки не только с собой, но и людьми вокруг.

— В основаниях к включению в санкционный список говорится, что «сотрудникам Synesis запрещено общаться на белорусском языке» и что вы публично критиковали «протестующих против режима Лукашенко». Можете прокомментировать это?

— В 2019 году dev.by брал у меня интервью, где я рассказал, как намного раньше запретил ряду сотрудников использовать в рабочей переписке язык, который не понимают все присутствующие. Но они могут говорить на любом языке вне работы.

Почему я так сделал? Представьте, что будет если кто-то в рабочей беседе начнет говорить по-китайски или по-японски, хотя это, безусловно, красивые языки. Если из 100 человек 99 знают определенный язык, а один — нет, то все 100 человек должны перейти на понятный всем язык. Разве можно это классифицировать как неуважение к конкретному языку? Это банальная рабочая этика.

Что касается участников несанкционированных акций: я говорил относительно маршей против принятия закона о социальных иждивенцах, которые проходили в 2017 году. Тогда моя позиция была очень четкой. Если вы предполагаете, что живете в правовом государстве, где законы работают — хорошо, плохо, но хоть как-то работают — то, как по мне, правильнее действовать в соответствии с законом.

Приведу пример. Когда я только получал вид на жительство в Беларуси в 2011 году, меня остановили за превышение скорости по пути из аэропорта. Я считал, что я был прав, и потому отправился в суд. Можно было бы быстро и просто решить вопрос, признать вину, уплатить штраф, но вместо этого я потратил больше года на суды, потому что считал, что это моя гражданская позиция, и если я хочу что-то доказать и что-то поменять, то надо ее отстаивать. В итоге я год с чем-то был пешеходом.

Я считаю, что если человек живет в правовом государстве, то надо отстаивать свою гражданскую позицию с помощью юристов, адвокатов и двигаться строго по закону. Сейчас условия изменились, но это не позволяет переосмыслить сказанное мною год назад в новом свете.

— Поэтому вы сейчас намерены обжаловать решение Совета ЕС?

— Да, мы не хотим, чтобы нас кто-то тихо убрал из списков. Как рассказывал Николай Халезин, кого-то просто вычеркнули шариковой ручкой.

Мне не за что извиняться — ни за себя, ни за компанию. И я не хочу, чтобы нас кто-нибудь тихо вычеркнул ручкой. Будет ли это дорого? Да, будет. Но ничего, разберемся.