Айтишники спрашивают, как теперь работать на российских проектах. Отвечает Денис Искорцев

Такой вопрос dev.by получил в бот. 

— Я работаю в крупной аутсорс компании в Минске на проекте для коммерческого российского банка. После начавшейся войны я просто физически не могу ничего делать для России. Хотя я и понимаю, что конкретно этот банк и эти люди ничего плохого не сделали для Украины, работа на агрессора вызывает просто физическое отвращение.  Я попросил вывести меня с этого проекта как можно скорее, но мой наниматель не может сделать это раньше чем через месяц. Просит потерпеть и вернуться к работе, но я не могу… Часть нашей команды, в том числе и проектный менеджер работали в украинских офисах и сейчас не выходят на связь. Посоветуйте, пожалуйста, что мне делать. Я понимаю, что я поступаю не профессионально и подвожу нанимателя, но сердцем я полностью с Украиной и оно говорит мне, что даже малейшая польза от моей работы на Россию помогает путинским оккупантам.

А вот пост украинской HR в линкедине.

«Прежде, чем начнём митинг: вы одобряете действия своей страны или нет?»

Мы спросили у Дениса Искорцева, что с этим делать.

— Люди не хотят иметь ничего общего с теми, кто на них нападает. Реакция шока, психической боли, страха, злости и ярости — естественные реакции на разрушение привычной жизни, на сильнейший стресс, связанный со страхом смерти. Реакции аффективные (резкие, взрывные). Сейчас есть однозначный источник опасности и страха. В этой ситуации желание устранить этот источник — это здоровая реакция на нарушение границ. Личных и не только.

1. Для реакции «бей» нужен тот, на кого можно направить свою злость, ярость и ненависть. Отказ от работы с представителями напавшей страны — это один из вариантов выразить свою злость. 
2. В состоянии аффекта мозг действует быстро, но узко, шаблонно. Времени на размышления нет: «Представитель нападавшей страны? Плохой!» Происходит слипание всего, что как-то может относиться к источнику опасности в один неразделимый ком.
3. Еще одно переживаемое в такой ситуации чувство — отвращение. Его можно отнести к базовым. Первичное отвращение позволяет избегать контакта с опасными для жизни веществами и существами. Вторичное — лежит в основе механизма свой/чужой — из нашей группы или нет, а также морально-нравственных оценок — хороший/плохой. Известно, что человек, склонный испытывать первичное отвращение и брезгливость, резче реагирует на ситуации вторичного отвращения. Таким людям может оказаться сложнее находиться рядом с «плохими» людьми. Поэтому отказ работать с заказчиками из напавшей страны может быть проявлением отвращения.

Что с этим делать сотруднику для себя?

• Проверить, возможно ли для вас мысленно отделить коллег со стороны заказчика (проект, самого заказчика, индустрию заказчика) от действий его страны. Задача тут: конкретизировать цель своей злости, не навешивать этикетки и не обобщать. Разделить ком на части и направлять свои переживания на конкретные объекты и события.
• Проверить, есть ли в заказчике, проекте что-то, что вызывает отвращение. Это объективная история или нет? Например, можно выяснить или вспомнить, имеет ли проект отношение к нападению: это проект для какого-нибудь агрохолдинга или для производителя вооружений? Можно обсудить с коллегой по команде: «Слушай, меня бомбит. Мне кажется, что они все против нас. Как ты видишь?» Возьмите самого рассудительного.
• Проверить, есть ли в коллегах что-то, что вызывает отвращение. Прямо спросить отношение коллег к действиям их страны. Есть большая вероятность, что вы окажетесь на одной стороне. Хорошо бы заранее продумать ваши действия в случае обнаружения неприемлемых различий, а также обсудить их с вашим лидом. Останетесь ли в проекте, если не будете непосредственно пересекаться с человеком неприемлемых взглядов, или попроситесь в другой проект, или намерены уволиться?
• В эту среду у меня был рабочий zoom-call с коллегами и субподрядчиками из России. Я этот митинг начал с вопроса: «Меня накрывает от событий. Прежде, чем начнём, мне важно понять, вы одобряете действия своей страны или нет?» К счастью, мы оказались схожих взглядов, и после того, как все участники обозначили и признали свое взбудораженное состояние, мы смогли провести вполне плодотворное рабочее обсуждение. Более того, явная схожесть взглядов чуть сблизила нас и хорошо повлияла на дальнейший процесс.

Что с этим делать лиду?

• Помнить, что некоторым людям сложно справляться с переживаниями.
• До встречи с заказчиком проговорить состояние, мысли и чувства с командой. При этом не стоит поддерживать погружение в глубину чувств и впадение в аффект. Можно уточнить, способны ли работать, нужно ли время на переваривание.
• Уточнить отношение команды к тому, что заказчик или проект из России. Проверить, нет ли слипания заказчика, проекта и действий страны. Помочь разделить.
• Пообщаться один на один с доверенным лицом заказчика, предупредить о настроениях своей команды, уточнить мнение команды заказчика. Договориться, чтобы люди в аффекте не принимали участия в непосредственной коммуникации. Лиды должны более-менее представлять взгляды своих подчиненных.
• Предупредив заказчика, устроить общий митинг: «Коллеги, между нашими странами происходят дичайшие события. Мы в шоке, нам страшно, мы злые. Делать вид, что мы тут только для работы, сложно. Расскажите вашу позицию». Если вам повезет, тогда работа будет двигаться дальше.

Если вы знаете взгляды заказчика на ситуацию, и у вас нет возможности попросить своего лида, директора, собственника обсудить историю на своем уровне, то тогда у вас остается два плохих варианта:

• Делать вид, что ничего не происходит и мы тут только для работы. И наблюдать уход сотрудников.
• Сообщить заказчику, что дальнейшее сотрудничество невозможно. Терять проект, возможно работу.