«СЕО приходил на дейли пьяным». Почему не уходят из мест, где перестали платить (и вообще трэш)

Истории про то, как компании перестают платить зп и влезают в долги к сотрудникам, давно не экзотика для белорусского ИТ. Последний кейс, удивительно масштабный, длится уже полгода и, кажется, далёк от разрешения.

Многомесячные долги по зп — это результат не только бизнес-неудач руководства, но и лояльности (в самом широком смысле) сотрудников. Чем дольше люди соглашаются работать без денег, тем больше долгов перед ними, как правило, остаётся. Но что заставляет их надеяться и ждать? Мы спросили айтишников, у которых есть опыт продолжительной работы без зп. Третья история особенно впечатляет — дочитайте до конца.

QA: «Оставаться было моим осознанным выбором»

Работал в компании RSL (R-Style Lab) в период с февраля 2019 по март 2020.

Зарплату перестали полноценно платить с апреля 2019 (мы писали об этом). Сначала были задержки, потом — частичные выплаты, потом — полное отсутствие зп. Люди стали увольняться. Кто-то сам, кого-то попросили уйти. В марте 2020 года просили уволиться и меня.

Что случилось с компанией

У компании было несколько больших проектов, самый крупный — проект российского банка, на котором работало около половины сотрудников. В начале 2019 года российский контрагент перевёл последние деньги и дальше просто кормил завтраками. А директор (он хороший человек и HR, но ненадёжный руководитель, на мой взгляд) не снял людей с этого заказа сразу, а продолжал работать в долг. В итоге к лету долг приблизился к миллиону долларов, по зп соответственно тоже. В конце 2019 года компания ушла в банкротство, вместо неё образовалась другая, но с той же командой.

Итак, я отработал в компании год. Не то чтобы совсем без зп, но почти. С апреля по август не было ничего. В августе дали одну зарплату, а при переходе в «новую» фирму подкинули ещё. И ещё немного дали при увольнении. На выходе мне остались должны две зарплаты. Но это ещё мелочи, кому-то из сотрудников задолжали шесть зарплат.

Почему работал так долго

Почему я не ушёл сразу? Во-первых, в то время было тяжеловато с поисками работой: я искал, но не очень успешно. 

Во-вторых, меня удерживал проект — получение опыта и новые для меня обязанности.

К тому же именно мне деньги ещё более-мнее платили. Технический директор, к примеру, не получил зарплату за полгода, мой лид — тоже.

То есть оставаться было моим осознанным выбором. И вот как раз тогда, когда меня попросили уволиться, я и нашёл новую работу. Устроился в Eleven, где тестировал тот самый самокат. Так что, оглядываясь назад, резюмирую, что не сильно потерял.

Через пару лет после увольнения я получил (думаю, не только я) информацию от антикризисного управляющего, что имущество компании было продано. И что я получаю 1% от того, что мне должны.

Такой итог экс-сотрудники восприняли по-разному. Кто-то хотел судиться, кто-то просто ругался с директором, а кто-то всё «послал».

Но с высоты нынешнего полёта (Lead QA, 9 лет стажа) не советую повторять эти фокусы в домашних условиях. Если бы такое произошло снова, в течение месяца сменил бы работу.

Так что мой совет однозначный — решать денежные вопросы оперативно и не отдавать их на «аутсорс».

Впрочем, если у вас есть финансовая подушка и в компании-должнике вы гарантированно изучаете/применяете на практике что-то новое, то можно потратить два-три месяца на стажировку.

Фронтенд-разработчица: «Директор сказал, что мне так будет лучше — не признают тунеядкой»

— Я работала (и до сих пор числюсь) фронтенд-разработчицей в компании, которая задерживала зп своим сотрудникам, вместо полной суммы выплачивая по минимуму. 

Я пришла в ИТ четыре года назад, а до этого была преподавателем. В 2020-м появилось много менторов, готовых бесплатно обучать тех, кто хотел уйти из госорганизаций. Так я прошла обучение и пришла работать в компанию (на самом деле, это крошечная студия) к своему же ментору. 

И когда в компании начались проблемы (они связаны с личными обстоятельствами в жизни директора: он перестал уделять много внимания бизнесу, а потом наложился кризис), я не спешила уходить. Даже когда начались задержки с зарплатами. И да, у меня был страх перед собесами, ведь не было опыта их прохождения.

Год назад я вышла замуж. Моему мужу предложили работу в Европе, и мы переехали. Я хотела уволиться, но директор стал упрашивать меня остаться до тех пор, пока не найду работу на европейском рынке. Сказал, что мне же так будет лучше — не признают тунеядкой (в Минске у меня остались родители, и квартира, в которой они живут, оформлена на меня). 

Мы договорились, что я работаю, когда для меня есть работа. Но чаще её нет, и тогда я помогаю коллеге с его задачами, получая за это минимум (считайте, работаю за статус «занята в экономике»). В то же время мне это не сложно, так как другую работу я пока не нашла, а проводить дни напролёт, рассылая запросы в пустоту, тоже тяжело.

Тимлид: «Это было очень похоже на созависимые отношения, или даже на жизнь детей алкоголиков»

Речь пойдёт о небольшой аутсорс-компании из Минска. Модель простая: найми джунов подешевле — продай подороже. В 2018 года она начала активно расти и нанимать, так что на пике в конце 2019-го в штате было около 40 человек.

В то далёкое время нас можно было даже назвать большой семьей: хорошие отношения всех со всеми, отсутствие конфликтов, уважение руководства и в целом достаточно грамотное управление. Компании было что улучшать в части процессов, но это было не так критично, потому что для многих сотрудников перевешивали добрые отношения. Почти все пришли туда джунами и ушли разными, но сейчас каждый из них великолепный специалист и чудесный человек.

Коронавирус

Первые ощутимые проблемы у компании начались в начале 2020 года, когда многие проекты остановились из-за коронавируса. На тот момент у нас было два важных проекта, в которых были задействованы почти все сотрудники. И вдруг всё останавливается: ни работы, ни платежей. Практически моментально случился кассовый разрыв, и часть людей отправили на несколько недель в отпуск за свой счёт. Тех, кто работал на оставшихся живых проектах, буря миновала. На время.

С ключевыми сотрудниками были заключены устные джентльменские соглашения: сейчас снижаем зарплаты, а позже, когда дела пойдут лучше, возвращаем долги. Спойлер: я свои деньги назад так и не получил. 

Началась активная работа: наняли сэйлза (ранее CEO сам искал проекты на апворке, или же контракты доставались благодаря прошлым клиентам/партнёрам), стали приходить новые проекты. Но скейл проектов был уже не тот, стек учитывался условно, требования к людям резко возросли, а проектный менеджмент перестал существовать как класс. 

Люди стали активно покидать «команду». За 2020–2021 год мы потеряли почти всех. Если я правильно помню, осталось человек 12: кто-то из старой обоймы, кто-то из вновь нанятых. К 2022 году из тех, кто был на пике в 2019-м, осталось, может быть, пятеро.

Время было сложное, но интересное. Было много ошибок, моих в том числе. За отдельные — мои — мне безумно стыдно перед коллегами.

2022

Временами финансовая обстановка улучшалась, мы снова нанимали, компания оплатила курсы по английскому. А в 2022-м «солнце погасло». Одни проекты закрылись, заказчики других, по которым на пресейле был хороший прогноз, поняв, что придётся работать с Беларусью, менялись в лицах и обещали перезвонить. 

И вот тут из-за закрытых дверей кабинета CEO в опенспейс начинает проникать то, с чем мне, как самоназванному адвокату руководства, удавалось относительно успешно справляться (ну, кое-как).

За закрытыми дверями

На протяжении предыдущих двух лет употребление на рабочем месте коньяка с вискарём (вследствие этого бессвязная речь, перегар, срочные и взаимоисключающие поручения, а еще сочинительство каких-то невероятных историй) было нечастым и в основном совпадало с периодами задержек зарплат на неделю-две. 

С началом войны (точнее её эффекта на беларусский ИТ-бизнес) начался какой-то сюр. Возлияния, засыпания в кабинете, падения со стула стали повторяться, даже когда зарплата большей части команды не задерживалась. Фантастические повествования на серьёзных щах, порой настолько абсурдные, что их даже стыдно здесь описывать, стали буквально ежедневными. 

А на следующий день человек в офисе, в полном здравии. И на вопрос о том, что за опасность была, не миновала ли она, не нужна ли помощь, удивляется: «Какая опасность, ты о чём?» 

Ложь. Эта ложь стала какой-то самоцелью существования, по нашему коллективному субъективному мнению. К 2024-му никто из нас уже не мог быть уверен в том, что произносимые CEO слова являются правдой. Чего бы эти слова ни касались — зарплаты, проектов, отпуска или же чего-то банального, бытового.

И чем дальше, тем чаще CEO начинал генерировать спонтанные, противоречащие друг другу, порой бессмысленные, но чаще откровенно вредные поручения, и пока они сыпались в меня, я их или отбивал, или перенаправлял в полезное русло, или подстилал под них соломку.

Но потом этот поток сознания полился напрямую на разработчиков. О, это было отвратительно, здесь у меня стали заканчиваться аргументы (реальные и придуманные), чтобы объяснить команде, что всё не так плохо, как выглядит, пожалуйста, не увольняйтесь, это пройдёт.

Не прошло. Он стал заявляться на проектные дейли в пьяном угаре и, заплетаясь, требовать деньги у представителя кастомера прямо перед его командой. Или приходить на демо в таком же состоянии и, перебивая разработчиков, говорить кастомеру, что того, француза, английский слишком плохой (вообще-то более чем понятный), что из-за их французского их слишком сложно понять, не мог бы он, кастомер, изъясняться иначе или поработать над акцентом.

На последнем издыхании

И вот мы приходим к апогею финансовых проблем нашей неназванной компании. Если в 2022 год мы ещё с переменным успехом как-то держались, то в 2023-2024 не было ни одного раза, чтобы зарплата пришла вовремя. Наверное, самая короткая задержка была в две недели, но нормой стала задержка в месяц, затем — в полтора-два.

К тому же выяснилось, что некоторые люди, возможно, менее настойчивые, сидели без оплаты по 4-6 месяцев, а если что-то и получали, то это были суммы порядка 200 долларов.

Было много разговоров, обсуждений, очередной лжи — она уже давно стала топорной, аж до состояния испанского стыда — которую в этот раз мы уже коллективно разбивали скриншотами, реплаями и элементарной логикой. В этот раз большой пользы акция не принесла: кто-то что-то получил, кто-то — нет. Через некоторое время все уволились. Вместо нас наняли пару человек, которых закинули в слак, даже не удалив перед этим сотни наших бунтарских сообщений. 

Так почему мы продолжали работать, несмотря на всю вакханалию, абсурд и — главное — большие проблемы с деньгами? Однозначно я могу говорить только за себя, все-таки коллективный ответ будет многослойным и никогда не будет однозначно точным. 

В какой-то момент ты понимаешь, что если ты уйдешь, за тебя не заплатит клиент, значит, ты не получишь свой долг, а твоим оставшимся коллегам будет хуже: задержки зарплаты станут дольше, суммы меньше, долги — выше. И ты остаёшься, пытаясь продлить жизнь агонизирующего, но дорогого тебе организма. 

Другой слой: часть из нас проходила через жуткий синдром самозванца. Ты смотришь на рынок в целом, смотришь на то, каким ты себе кажешься, и делаешь выбор оставаться здесь, не рисковать. Не менее важная причина ещё и в том, что для «сбежавших последними» это было очень похоже на созависимые отношения, или скорее даже на жизнь детей алкоголиков: ты стараешься изо всех сил быть хорошим, ответственным, думая, что родители это заметят и перестанут пить. Но чуда не происходит.

Насколько я знаю, большинству из уволившихся последними, в 2023–2024 годах, долги по зарплате и отпускным не выплатили до сих пор. Ответы на вопросы о дате возврата мы обсуждаем уже равнодушно, без смеха или огорчения.