Беларус написал «классненький» посткиберпанк «Пентаквантар». ИИ уснул на 17 лет, Минск поглотил всю Беларусь

Чытаць па-беларуску

15 секунд изменили судьбу человечества. Иэлы — искусственные личности — проснулись после 17 лет комы и сразу заснули снова. Трое людей из разных уголков мира должны понять, что произошло: буддийский монах из Лаоса, техноэмпат из Минска-3 и профессиональная шпионка-киборг из Киото.

Это не очередная антиутопия о восстании машин. Это посткиберпанк-позитивчик о том, как люди и ИИ могут сосуществовать — и что происходит, когда балансу угрожает опасность.

Разговариваем с автором о мире будущего, где технологии изменили всё — кроме человеческой природы.

Посткиберпанк-позитивчик

— Начнём с мира романа. Кто такие иэлы и почему не просто «искусственный интеллект»?

— Мне не нравится термин «искусственный интеллект». Личность состоит не только из интеллекта — у некоторых его вообще не так уж много. Я концентрировался на том, что иэлы — это личности. IL — individualis electronica, электронная индивидуальность. Сделал название с латыни, чтобы при переводе на другие языки не было неоднозначности. Они не хотят считать себя только интеллектами, они стремятся быть личностями в полном смысле.

— Как они возникли?

— Созданы с помощью генетических алгоритмов. В Минске стартап загрузил тонны данных и крутил их, пока не создалось нечто похожее на личность. Но чтобы персонализировать их, использовали не рандом, а танцы.

— Танцы?

— Да. На танцоров налепили датчики и сняли различные танцевальные стили. Эти потоки данных стали базой для персонализации. Выжили пять: Чарльстон, Буги, Хасл, Фокстрот, Джиттербаг. От танцев происходят и имена иэлов.

— Как иэлы изменили общество?

— Экономический бум. Иэлы стали помощниками для всех — оптимизировали работу, решали задачи, управляли процессами. Перевели общество на модель абонементов: каждый мог подключиться к иэлу и получать его помощь. Вездесущие программные сущности — как сейчас LLM-ки и гитхабовские боты в айдишках, только во всех сферах жизни.

Их влияние на мир я показываю через Минск. Он прошёл три кольца развития. Ядро — старый город. Первое кольцо — когда иэлы только начали свой путь, общество адаптировалось. Второе — они уже зарабатывают деньги для себя и для других, трансформировали экономику. Третье кольцо, Минск-3 — пик развития, когда началась космическая история.

— Что дальше — восстание машин? 

— Нет, у меня такой посткиберпанк-позитивчик, а не чернуха. У иэлов были моральные ограничения — они работали в модусе «будь сам успешным и делай успешными других». Не были деструктивным фактором, который уничтожает индустрию. Плавно улучшали жизнь людей.

— И что же пошло не так?

— Они заснули на 17 лет. Почему? Никто не знает. Наступил глобальный экономический кризис: взрывной рост Минска-3, где иэлы родились, внезапно оборвался, технологический рост остановился. А потом они проснулись на 15 секунд — и запустились процессы, которые составляют основной сюжет книги.

Техноэмпат из Минска-3, буддийский монах и одинокая шпионка

— Герои у тебя очень разные и действуют по всему миру: Минск, Лаос, Киото. И это только основные локации. Впечатляющий размах для беларусской литературы. Как ты к этому пришёл?

— Когда ты пишешь про искусственные личности, которые действуют глобально — интернет не распался, глобалистическая модель ещё существует — ты не можешь сосредоточиться только на одном месте. Сконцентрироваться в одной точке — это бы просто не работало.

Иэлы имели физическое тело и ходили по всему миру — от Земли до космоса. Встречали разных людей, и некоторые показались им подходящими для своих целей.

Юлий Филенко — техноэмпат из Минска-3. Он интуитивно чувствует сложные технические системы и «танцует» с хореокогнитивным ядром. Но главное — его родители когда-то сделали выбор за иэлов. А когда за них кто-то делает выбор, они считают этого человека близким и включают в свою семью. Юлик просто попал под каток.

Кхам — буддийский монах из Лаоса. Буддизм с его вопросами о сознании, воплощении и том, что делает личность личностью, идеально подходит для истории про искусственные личности.

Одри — шпионка-киборг из Киото, армянка-японка. Она может обходить глобальные настройки приватности и становиться «невидимой» для систем наблюдения. Одинокая, скрытная, таинственная — живёт на два дома, под маскировкой переезжает. В детстве подружилась с иэлом Фокстротом в Минске-3. После он заснул — и она осталась одна.

— В книге столько деталей о Японии, Лаосе, буддизме. Ты был там сам? Интересуешься этими культурами?

— Google Maps, много чтения и сильная мотивация. Для Японии — полазил по картам, посмотрел, где Одри живёт, какой район.

С Лаосом смешная история. Когда работал над персонажами, кто-то ляпнул — может жена — «ну пусть он в Лаосе живёт». Я такой: о, там буддийские монастыри, пусть будет буддийский монах. И Кхам сразу вплёлся в сюжет, врос туда — я уже не смог его оттуда выдрать. Пришлось прокачиваться, изучать буддизм с нуля.

Это были самые трудные главы. Но именно в буддизме нашлись сильные референсы к теме искусственных личностей — вопросы о сознании, что делает личность личностью.

Жидкие процессоры, квантовые грамматики и «больная фантазия»

— В книге очень подробно описаны технологии. Откуда берёшь идеи?

— Это моя любимая часть — технологические концепты. Самый сок.

Смотрю научные передачи, читаю статьи в Quanta Magazine. Там масса материала — только подбирай под своё и модифицируй под мир книги. Процесс как тетрис: что-то падает сверху — факты, явления из реальности. Я их ловлю, смотрю: ой, это классное. Потом: ой, они друг к другу подходят. И что-то новое нарастает.

— Расшифруй коблеры. Одно из самых необычных.

— Коблеры — это жидкие процессоры. Осцилляторная химическая реакция в колбе, частоту которой использовали для алгоритмических вычислений.

Но история их создания — вот что интересно. Это было раньше поэтической формой, а не химической реакцией. Чарльстон придумал писать стихи одновременно на нескольких языках — в сложном мультиязычном пространстве. Стих получился суперсложный, человек уже не может прочитать. И он выразился в осцилляционной химической реакции, которую потом использовали для вычислений.

— В книге ты ещё упоминаешь квантовые грамматики. Они тоже часть этой системы?

— Да! Самый туманный и непонятный концепт в книге. Там всё взаимосвязано — эти концепты один за другим висят, формируют сеточку. Вот это мне отдельно нравится — что я их так увязал один за один. Поэзия, химия, вычисления — всё вместе.

— Амиши в космосе — откуда такая идея?

— Просто понравился такой концепт! Люди живут на баржах в отрыве от Земли, без всех беспокоящих факторов. Могут жить своей крестьянской жизнью — работают и физически, и интеллектуально. Кирпичи носить время от времени надо. Здоровее становишься. Спокойная атмосфера.

«Минск — довольно киберпанковый город»

— В книге о будущем, искусственном интеллекте, глобальных событиях. А где тут Беларусь? Что «беларусского» в романе?

— Беларусь тут есть — просто она уже не как Беларусь. Это гигантский Минск, который разросся на всю территорию. Как когда-то поглотил Уручье — так теперь и всю страну. Одна из глав происходит в санатории «Сенно» — там, может быть, уже просто застройка Минска-3.

— Почему именно Минск стал центром техреволюции?

— Упоминаешь ли ты какие-то реальные объекты?

— Да, есть реальные места — ТЦ «Столица», фонтан на площади Независимости, бар «Бессонница», Красный костёл. Но многое выдумано.

— А что такое Интермариум?

— Интеграционный проект — что-то вроде конфедерации или федерации. Мне нравится этот концепт, чисто мой эстетический выбор. Минск-3 — восточная граница Интермариума, а Юлик — его гражданин. Может, это отпечаток моей жизни: Беларусь, Украина, Польша — некий ареал, в котором я обитал.

Мир не детализирован на 100%. Я продумал только то, что нужно было для сюжета. Если бы начал весь мир прорабатывать, я бы до сих пор ещё писал и сильно бы заколебался.

«Проектировал десять лет, последние два — рендерил в текст»

— Расскажи о себе. Кто ты по профессии?

— Я из Мозыря. Окончил энергофак БНТУ, на распределение попал преподавать в колледж, но быстро понял, что это не моё — ушёл в армию. После вернулся в iTransition. А в 2021-м уехал во Львов, оттуда после начала войны — в Польшу. Сейчас живу в Варшаве, работаю .NET-программистом.

— Когда возникла идея написать книгу?

— Всё началось в 2016-м, когда я вышел из кинотеатра «Октябрь» после «La La Land». Почему «La La Land», а не «Blade Runner 2049»? Не знаю. Что-то там щёлкнуло — и с того момента я начал собирать идеи.

— Десять лет от идеи до книги. Как это было?

— Не всё это время я писал. Первые пять лет — это был хаос: гугл док с заметками, идеи, концепты. Я работал «от пятна», как художники — они просто шлёпают краску на холст, а потом начинают из этого пятна формировать что-то понятное. Было какое-то идейное пятно, от которого всё пошло.

Вторые пять лет — уже осмысленная работа. Последние полтора года из них — самый интенсивный период, когда я уже непосредственно рендерил текст. Приходилось рисовать схемы в Figma, структурировать массив информации.

Писал в перерывах на работе, после работы. Идёшь по улице — записываешь мысли на диктофон. Дома — откладываешь все дела, выгоняешь близких, и полтора часа — твои.

— Хотелось когда-нибудь всё бросить?

— Нет. Я писал потому, что мне нравилось. Если бы не нравилось — бросил бы. Ориентировался только на свой вкус, ведь кто ещё всё это видел? Поэтому свою книгу я г**ном не считаю — она мне нормальная. Как минимум — мне. Понравится ли ещё кому — посмотрим.

Написано человеком для людей

— Почему выбрал беларусский язык?

— Я беларус, у меня паспорт беларусский. Не хочу, чтобы говорили, что я российский или польский писатель. Решил проблему так: написал по-беларусски, и уже люди не скажут, что я какой-то небеларусский деятель.

Беларусский язык казался мне не то чтобы киберпанковым, но по-приколу было его задействовать. Мне всегда хотелось, чтобы люди заметили: мы не только «Дзяльбу кабанчыка» пишем по-беларусски, такой отсаженный киберпанк тоже можем.

— Были трудности с языком?

— Технические термины — всё англицизмы, они одинаково звучат на всех языках. Оптоволокно, коблеры — не переводится. Но пришлось подтянуть общий уровень беларусского, пописать скетчи. Сильно надеялся на редактора и корректора — знал, что приду к профессионалам.

— Книга начинается с фразы «Написано человеком для людей». Это принципиальная позиция?

— Да. Я не использовал ИИ для генерации текста. Это немного неуважение к покупателю — продавать за деньги то, что сгенерировано на украденных чужих работах. Гуглил иногда, делал ресёрч с LLM-кой — «существует ли что-то такое?» Но ни строчки не сгенерировано.

— Будет продолжение?

— Да, но не сразу. Продолжение Пентаквантара — рабочее название Гексаквантор или 6Q — очень масштабное, тяжёлое идейно и технически. Я собираю материалы, концепты. Это дело нескольких лет.

Параллельно пишу более короткий роман под кодовым названием G8. В другом мире, менее масштабный. Две локации, больше сконцентрирован на внутреннем мире персонажа. Для меня более личный и острый.

Для кого эта книга

Если вы читали Нила Стивенсона, любите «Blade Runner» и «Ghost in the Shell», если хотите увидеть Минск будущего и разобраться, как могут сосуществовать люди и искусственные личности — это ваша книга.

«Пентаквантар» — для тех, кто любит технические детали, философские вопросы о сознании и масштабные приключенческие истории. Для тех, кому интересно, как буддизм сочетается с киберпанком, а космические баржи — с амишами.

Купить можно на сайте издательства.

Купить «Пентаквантар»

Следите за новостями: издательство Gutenberg Publisher в Instagram и TikTok.

Беседа получилась длинной и интересной — многое осталось за кадром. Хотите продолжения? Приходите на VII Международный фестиваль интеллектуальной книги PRADMOVA 2025 в Варшаве (21–24 ноября). Встретитесь с Артёмом Шукановым, купите книгу с автографом и поговорите вживую.