«Не дотягивали до образца». Поговорили с рекрутерами, которые искали разработчиков для «питерской» компании

Подбором кандидатов для компании, которая проинтервьюировала в Минске 60 разработчиков, а затем передумала открывать офис, занимался hr-провайдер KIAT (хотя наши источники не исключают, что они работали с несколькими агентствами). Его основатель и директор Игорь Кочетов в рекрутинге уже 18 лет: «Видели и не такое».

dev.by пообщался с ним и сотрудником его агентства Кириллом Тарасевичем о перегретом белорусском рынке и разнице между аутсорсинговой и продуктовой моделями мышления.

— Расскажите коротко, чем занимается KIAT. Нам говорили, что вы приводите в Минск иностранные бизнесы.

— Страшно сказать, мы начинали ещё в 2002 году как рекрутеры, а сейчас ещё и аутсорсим отдельные бизнес-процессы, оказываем hr-поддержку зарубежным гринфилд- и стартап-проектам.

Активно никого не ищем и не звоним — просто не умеем это делать. Компании находят нас в основном через Google, из 10 клиентов 2-3, может быть, обращаются по рекомендациям от тех, с кем мы уже работали ранее.

Кирилл: — Но это не всё: мы также подыскиваем специалистов за рубеж — у нас есть лицензия. Как раз сейчас у нас идёт проект с компанией, которая аутсорсит клиентский сервис: её сотрудники консультируют клиентов Western Union, Netflix и прочих. А мы ищем людей в офис в Латвии — причём в последнее время работаем только с кандидатами из России.

— Почему не с белорусами?

Кирилл: — Они закончились.

— Что значит закончились?

Кирилл: — Там есть своя специфика: компании нужны люди со знанием скандинавских языков. В Беларуси таких почти не осталось, уехали — исчерпав наш рынок, мы пошли на соседний.

В России есть вузы, которые каждый год выпускают таких специалистов. И там до недавнего времени — а если быть конкретным, до санкций — ещё были скандинавские компании, которые вели там свой бизнес. Сейчас некоторые позакрывались. А специалисты остались.

— Сколько у вас клиентов?

Игорь: — Сейчас 7-8 компаний по рекрутингу, и более 12 по аутсорсу — мы ведь и сами небольшие. Но не расширяемся сознательно, потому что пока не видим перспектив: с белорусскими заказчиками работать непросто, хотя их и становится больше, — и к сожалению, мы не можем себе позволить работать за 900 рублей.

— С белорусами — сложно, а с иностранцами — нет? Объясните.

Кирилл: — Специфика рынка такова, что у работающих здесь компаний зарплаты на уровне местного рынка — привлечь специалистов на такие условия непросто. Вы и сами знаете: разработчик уровня senior+ получает по 5-7 запросов в LinkedIn ежедневно — конкуренция очень большая. 

В то же время зарубежные стартапы, которые вообще ещё не «трогали» наш рынок, предлагают больше. 

— Это вы вели компанию, которые проинтервьюировала 60 разработчиков в Минске, и передумала открывать здесь бизнес?

Игорь: — Да, мы.

Кирилл: — У них был запрос на топ-менеджера, который сформирует R&D-центр в Минске, подберёт под себя команду и дальше будет ею управлять. Наш опыт показывает, что у продуктовых компаний всегда есть своё видение, каким должен быть этот человек — они примеряют образ своих руководителей на кандидатов. Сравнение показало, что по софт скилам и своим управленческим навыкам наши претенденты не дотягивали до образца. 

Нам пришло большое письмо с детальным разбором, почему они отказались от идеи открываться в Минске.

Игорь (перебивая): — Хорошее письмо, очень глубокое…

— Один из комментаторов dev.by пишет, что проходил интервью в этой компании. Он указал, что в статье всё «приправлено в сторону холивара. На самом деле аргументы выглядели лучше». 

Кирилл: — Эйчар компании прислала всем кандидатам персонализированные отказы — почему нет. В статье же были указаны общие причины. 

Игорь: — Я не хочу пересказывать байки — думаю, вы и сами знаете наши реалии. У нас есть партнёр в Литве — самое крупное в этой стране hr-агентство. Если сейчас мы зайдём к ним на сайт, увидим около 150 ИТ-вакансий: они их закрывают — как семечки щёлкают. 

Кирилл: — Там кандидатов больше, чем предложений, а у нас — обратная ситуация.

Игорь: — Когда я прихожу к Андреасу в офис, вижу, что в приёмной сидят разработчики, ждут интервью. Вы у нас такое себе представляете?

— А почему у нас такое невозможно?

Игорь: — А вы попробуйте хоть кого-то затащить! Для этого нужно проделать адскую работу.

Кирилл: — Сейчас 80% работы — это хэдхантинг. 

Игорь: — У нас на обыкновенного джуниора, который 3 месяца пописал код, — 15 предложений. Объясню, почему: всё идёт от ситуации в стране. ИТ у нас — одна из немногих ниш, где можно заработать, а на западе таких ниш тысячи. В каком-нибудь Кракове или Берлине разработчик — такой же серый планктон, как все, а у нас — бог.

— Вы согласны с аргументами компании, которая была вашим клиентом?

Игорь: — Согласен. 

Кирилл: — Возразить нечего: у нас действительно школа менеджмента в ИТ только развивается: тимлидами часто становятся люди с минимальным набором управленческих навыков — и только потом идут на курсы, учатся уже в процессе. А у многих нет и мотивации ходить на какие-то курсы, изучать литературу и расти над собой — ведь вакансий на рынке столько, что можно быть средненьким лидом, и при этом получать большую зарплату. 

Игорь: — Но я обратил внимание: забрасывая вакансию senior+, иностранцы понимают, что наш специалист соответствует их мидлу. 

Кирилл: — Потому что у нашего сеньора за плечами 3 года опыта, в иностранных компаниях — 6 лет и больше. У нас растут очень быстро.

Игорь: — Я бы сказал, что у нас «звёздочки» на погонах зарабатывают очень быстро, потому что воевать некому. А потом наш сеньор приходит в западную компанию, и там ему говорят: «Ну, на мидла вы, наверное, потянете». И у него шок.

Кирилл: — С чем мы нередко сталкивались в практике рекрутинга: когда кто-то делает разработчику оффер, его работодатель тут же выставляет контроффер — предлагает повышение. Основание — даже не его потенциал, а нежелание компании в этот момент терять нужный ей винтик.

Игорь: — А разработчики этим пользуются. Приходят к начальству и раскладывают перед ним, как карты: мол, смотрите, у меня столько-то офферов на такую-то зарплату — что вы можете мне предложить? «Ну вот столько-то — только останься до конца проекта».

— В комментариях к статье на dev.by предположили, что питерская компания просто «хотела нанять гребцов дешевле…»

Игорь: — Если бы всё было так просто… Но в Польше-то у них это получилось!

— Что получилось?

Игорь: — Гребцы в ряд встали. И их взяли не дешевле.

Кирилл: — Прежде всего той компании нужны были люди, которые разделяли бы их ценности. В продуктовой компании что важно: вклад в продукт, чувство причастности — лояльность.

Игорь: — А у нас в основном аутсорсеры, а тем всё равно: пересадил их с проекта на проект — они продолжают пилить. И нет никакой разницы, что именно.  

— Но лояльность не появляется вот так вот с бухты-барахты, возражают у нас в комментариях. Глядя в глаза эйчару, никто не может за секунду проникнуться любовью к продукту.

Кирилл: — Эйчар этого и не ждет. Просто в продуктовых компаниях подход другой: человек сосредотачивает в себе экспертизу, знание продукта — и генерирует максимальную величину вклада. А аутсорсеры, наоборот, выращивают универсальных «солдат» — детальки. 

И когда продуктовики общаются с нашими форменными аутсорсерами, они не находят общих точек соприкосновения — те мыслят по-другому. Это даже в словах выражается.

— Как именно?

Кирилл: — Сотрудники аутсорсинговых компаний нацелены на клиента: они говорят о человеко-часах, об эффективности бизнеса — «жонглируют» цифрами. А продуктовики оперируют понятиями «совершенство продукта», его «технические преимущества»… 

Игорь: — Разница между продуктовыми и аутсорсинговыми компаниями оказалась значительнее, чем мы думали — вот какой вывод мы для себя сделали.

Что ещё стало новостью (даже для меня, ветерана) — софт скилам уделяют сегодня даже больше внимания, чем техническим. «Он не разделяет наши ценности!», «Это не наш ДНК…» Ты говоришь им, что разработчик пишет же код — что ещё нужно? Отвечают: этого недостаточно.  

Кирилл: — Общаясь со специалистами из-за рубежа, мы всё чаще слышим такие слова, как «эмпатия», «коммуникативные навыки», «способность работать в команде»…

Игорь: — … а ещё причастность делу. 

У нас был случай: заказчику нужен был не просто разработчик, а носитель редкой, можно даже сказать уходящей ИТ-технологии. Мы нашли такую, девушка прошла скайп-интервью — всё хорошо. Поехала. А потом вернулась — нам сказали: «Она по характеру не наша». Я говорю: «Да какая разница?!.» А они в ответ: «Она не вольётся в команду». Эйчар компании отметил у неё немотивированную агрессию.

Кирилл: — Видимо, на некоторые замечания она реагировала слишком резко — чего это её проверяют.

Игорь: — Сейчас я всё чаще вижу, что компании подбирают именно «своих людей» — как кирпичики. Да и что компания — это, в сущности, люди. 

Здесь же просто рынок пока другой. Он настолько перегрет, что любой разработчик — важная птица. Хотя мы-то знаем, что белорусский капитан на западе — лейтенант. Наши сеньоры сначала спорят, а потом поработают за границей и соглашаются: «Слушай, точно!»

— У вашего клиента из той статьи были ещё претензии к уровню английского у местных разработчиков. Он правда хромает? 

Кирилл: — Сейчас средний уровень разработчика — B1, и то не сильно уверенный; а иностранные компании требуют, как минимум, B2. 

Игорь: — У разработчиков неплохой технический вокабуляр, и пока идёт разговор с инженером, они ещё что-то выдают. Но как начинается беседа «за жизнь» — сыплются.

Мы с Кириллом недавно искали CTO для американской компании, и я заметил: «У них у всех нормальный английский — я же слышу». А Кирилл ответил мне: «Нет, этого недостаточно будет». И действительно, так и оказалось — для разработчика бы сошло, но не для технического директора.

— Компания, которая собиралась открыть здесь офис, но передумала, не одна ведь такая, насколько я знаю.

Кирилл: — Владельцы небольших компаний из 5-10 человек нередко приходят на хайп: мол, резиденты ПВТ не платят налогов. Но некоторые потом ломаются о процедуру вступления — сдуваются и исчезают. 

Игорь: — Это называется: «Заеду-ка я в Минск — открою компанию». Мы с китайцами общались — так вот они думали, что это можно сделать с телефона, в несколько кликов. 

— Давай сейчас зарегистрируемся. Куда зайти нужно? — спрашивают.

— Нужно подъехать туда-то…

— А у них сайта нет что ли?

— Есть, но лучше подъехать, — отвечаем мы.

Тогда они говорят, что морока того не стоит — и сваливают. 

— То есть причина номер один — это «морока» с открытием бизнеса в Беларуси? 

Кирилл: — Причина номер один — отсутствие релевантных кандидатов всё же. 

Игорь: — Знаете, иногда разговор с клиентом приобретает анекдотический характер: «Мы приедем через месяц — покажите нам 20 питонистов или джавистов». Мы смеёмся: честное слово, как будто все эти 20 человек сидят у нас где-то в комнате — заперты и ждут, пока выпустим. 

Они нам возражают: «Ну в нашей же стране любое агентство 20 человек набирает спокойно». Да, а в Беларуси не так — хорошо, если двух удастся выцепить. История давняя, но правдивая: «Сбербанк-технологии» пришли к нам с условием — до конца года 50+ человек. А дело было в начале сентября. Ну как? 

Кирилл: — Кстати, я могу привести обратный пример: не так давно мы общались с владельцем продуктовой компании из Южной Африки — он ушёл из Польши, потому что не нашёл там «своих» людей, по его словам, разработчики там всё время пытались пробить именно своё решение. А в Минске ему нравится.