«Стартапчики —  распространенная практика для крупных предприятий». Часовой завод «Луч» взял на работу команду разработчиков игр вместе с играми

«Все права на разрабатываемые проекты в рамках Лаборатории игр остались у её участников» 

Обсудили с Дмитрием Дрыновым, сооснователем и CEO учебного центра «Полигон», как досталась «Лучу» гейм-команда.      

Три команды выпускников курсов «Полигона» устроились на работу на завод. Это так?

Отчасти верно. Всего мы помогли трудоустроить порядка 10 человек, но это не только выпускники «Полигона». В Polygon GameLab участвуют не только выпускники наших курсов, но и люди, которые у нас не учились (студенты БГУИР ФИТУ, выпускники других частных школ). Эти ребята усилили ту команду, которая была уже была сформирована на Минском часовом заводе.

От кого исходила инициатива о сотрудничестве? «Франк Мюллер-Луч» первым обратился к вам с просьбой подыскать интересные игровые проекты? 

И да, и нет. Для всех потенциально успешных проектов, которые выходят из инкубатора, мы ищем инвестиции, проводим встречи с заинтересованными сторонами. Так совпало, что «Луч» в это же время искал специалистов и узнал о нас. Мы пригласили их на рабочие встречи команд, чтобы показать что делают ребята.

Можете привести примеры удачных проектов, для которых привлекли инвестиции? Какие из подобных проектов выстрелили?

Для нас удачные проекты — это проекты, которые привлекли инвестиции.

Есть проекты с большим потенциалом, если они выстрелят, мы об этом расскажем. Тут много факторов, уже не зависящих от нас.

«Полигон» получает вознаграждение от организаций, в которые трудоустраивает своих учеников?   

Практически не бывает таких случаев. Как правило, организации не готовы платить за молодых специалистов. Трудоустройство помогает нам оценить наши образовательные программы, насколько квалифицированных и востребованных специалистов мы готовим. Для нас это важно.

Игры, разрабатываемые в рамках Лаборатории, придумывают ученики или сотрудники «Полигона»? 

Все игры придумывают учащиеся курса «Геймдизайн». Их курсовой работой является разработка геймдизайн-документа своей игры. Затем они питчат их приемной комиссии центра, после чего два-три проекта из них идут в Polygon GameLab в разработку.

Кому принадлежат права на проекты Лаборатории: «Полигону» или команды тоже обладают частью прав (в виде опционов, например)? Кому перешли права на проекты BombaNino, Crazy Squad и Bomber Cats — заводу «Луч»?  

За восемь проведенных лабораторий мы пробовали различные варианты касательно юридического оформления игры и прав на нее. На данный момент мы формируем документы и передачу прав только по окончанию лаборатории, когда уже есть демо продукта (игры) и утряслось формирование команды, а также есть потенциальный инвестор. Условия на каждом проекте индивидуальные, в основном зависят от инвестора. Как правило ключевой пакет (более 50%) остается за командой.

Касательно ребят, которые ушли на «Луч». Их брали как специалистов для текущих проектов. Все права на разрабатываемые проекты в рамках Лаборатории игр остались у её участников. 

Как происходил процесс отбора команд, которые впоследствии стали работать на заводе: вы показывали игровые проекты инвестору, обсуждали проекты с ним?

Как говорил ранее, сперва они пришли просто посмотреть на ребят и на проекты. Далее был долгий процесс питчей, встреч с менторами и экспертами, оценки проектов и команд. Мы сотрудничаем с рядом внешних экспертов из индустрии, которые периодически дают независимую оценку в процессе разработки. Так команды могут получать актуальный фидбэк и корректировать свою работу. Мы же получаем информацию о потенциале команд или специалистов.

Это было разовое сотрудничество с Минским часовым заводом? 

Правильнее сказать, разовое. Однако мы периодически интересуемся как дела у тех ребят, по необходимости предлагаем своих выпускников для укрепление текущей команды «Луча». 

Но это обычная практика с компаниями, где работают наши выпускники. Мы стараемся узнавать об их судьбах. Как на «Луче», так и в других компаниях (Vizor Games, Wargaming, Mellsoft, Belka Games, Playgendary и многих других).

«На заводе платим айтишникам конкурентную зарплату»    

Расспросили Антона Родненкова, руководителя R&D направления Минского часового завода «Луч», о том, как у них получается с геймдевом.  

Как возникла идея разрабатывать игры на заводе? Всё-таки часы и мобильные игры — довольно разные сферы.

У нас сейчас несколько основных направлений. Обновляем активно часовое производство — например, у нас появилась новая команда дизайнеров. Сейчас работаем над умными и гибридными часами. Это тоже ИТ-направление: здесь и hardware, и software. В активную фазу запуск новых направлений вошёл с 2018 года. 

От кого исходили идеи развивать ИТ-направления в «Луче»? Это начиналось в Минске или «Франк Мюллер» тоже участвовал в принятии таких решений?

Честно говоря, не знаю точно. У нас происходят разные совещания, в которых я не участвую. Мы — белорусское предприятие и гордимся этим. Думаю, что белорусы тоже гордятся. Диверсификация крайне важна для любого предприятия. Завод существует 65 лет. Хотим, чтобы он просуществовал ещё  65 лет.    

Нам всем нравится нарратив про ИТ-страну. Тоже хотим транслировать такой имидж. Хотим, чтобы наш завод был примером успешной трансформации. Минский часовой завод в советское время был гигантом. Здесь работало больше 10 тысяч человек. Хотим показать, что советские предприятия могут становиться успешными частными предприятиями.

Сколько игровых проектов в разработке на заводе в данный момент?

Их несколько. Они находятся на разной стадии разработки. Над ними трудятся порядка 20 человек. Мы к этому относимся как к стартапу внутри нашего завода. Понятно, что геймдев — это не то, чем мы занимались предыдущие 65 лет. Такие маленькие стартапчики —  распространенная практика для многих крупных предприятий. Посмотрим, что из этого получится.

Игровых проектов больше трёх?

Точно не больше.

Игры Match of Magic, BombRaider, BombaNino — это ваши проекты?

Без комментариев. Разрабатываем казуальные игры. 

На сайтах этих трёх игр есть страницы с privacy policy, где фигурирует название Минского часового завода? Всё-таки завод разрабатывает эти игры?

Что значит разработка? Если у нас есть домен, это значит, что у нас идёт разработка? 

Эти игры создаются под брендом Ray Games Mobile. Какое отношение завод имеет к этому бренду?

Что ты имеешь в виду под словом «бренд»? Бренд должен быть зарегистрирован.

То есть Ray Games Mobile — это не бренд?

Я говорю, что внутри Минского часового завода разработка игр ведётся в формате небольшого стартапа.

Я пытаюсь понять, в каком отношении этот стартап находится с заводом. Ray Games Mobile — это юридическое лицо, это бренд? Что это такое?

С юридической точки зрения ничего такого не существует. У нас есть люди, у нас есть разные проекты. Например, мы создали коллекцию часов. Одно дело, как мы называем эту коллекцию у себя, а другое дело, под каким названием она выйдет на рынок. 

Юридически все члены геймдев-команды — это сотрудники завода?      

Конечно. Они числятся здесь, работают на полную ставку. 

Как члены геймдев-команды оформлены на завод? У них в трудовых книжках так и написано: «геймдизайнер», «3D-дизайнер» и прочее?

Например, «дизайнер компьютерной графики». Да, они оформлены полностью по белорусскому законодательству. 

Ray Games — это просто рабочее наименование команды?

Да. Когда мы будем выходить на следующие стадии, где будет монетизация и всё остальное, то будем готовить какие-то юридические решения. Сейчас про это рано говорить. Игры — достаточно долгий процесс и то, что у нас есть домен, ничего не означает.

По моим сведениям, завод разрабатывает игры с лета 2018 года. Прошёл год. Достаточно большой срок.

Как я уже говорил, наше игровое направление запустилось в 2018 году.

На какой стадии разработки находятся игры?

Например, один из наших проектов находится на стадии ограниченного софт-лонча в нескольких странах. У нас есть партнёры-паблишеры. Вместе с ними открыли несколько рынков, заливаем траффик, смотрим retention и вносим в игру необходимые изменения. Смотрим метрики, смотрим, как люди играют — как это обычно происходит в геймдеве. 

Как появилась идея сотрудничества с «Полигоном»? Ведь, насколько я знаю, многие члены вашей команды были выпускниками геймдизайнерских курсов «Полигона».

Что значит сотрудничество? Да, некоторые ребята у нас в команде оттуда. Но команды за это время сильно изменились. Некоторые команды поменялись полностью, некоторые меньше. Наше сотрудничество с «Полигоном» закончилось прошлым летом. С тех пор мы никаким образом с «Полигоном» не сотрудничаем. 

Грубо говоря, год назад вы набрали джунов для разработки.

Разных людей, не только джунов. 

Опытные разработчики тоже трудятся над проектами? 

Конечно! У нас опытная команда менторов.

С каким опытом?

Больше десяти лет. Очень опытные арт-директор, продюсер. Ребята тоже у нас оформлены на полную ставку. 

Кому принадлежат права на те игры, что разрабатывали команды в «Полигоне»?

Все права на разработки в рамках ИТ-направления Минского часового завода принадлежат исключительно Минскому часовому заводу. С «Полигоном» мы сотрудничали по кадрам, а не по проектам.

Условия труда на заводе не отпугнули айтишников?

Скажу так: ИТ-сфера в Беларуси — конкурентная сфера. Мы живём в достаточно свободной стране. Никого силой не удержишь. Если ты не создашь комфортные и привлекательные условия (помещение, зарплаты), то не найдешь людей. Да и с хорошими условиями их сложно найти. У нас конкурентный рынок. Это касается как software, так и разработки железа. 

Вы готовы платить и платите разработчикам конкурентную зарплату?

Да.

Средняя зарплата по рынку, скажем, 2000 долларов. Такую зарплату завод может позволить себе платить разработчикам?

Да, у нас есть люди с разными зарплатами. Артдиректору мы платим как артдиректору. Это касается и игр, и производства часов. Там у нас большая молодая команда дизайнеров. И те же проблемы.  

В 2010 году вышел указ президента, согласно которому завод освобождался от налога на прибыль до 2020 года и должен был заниматься производством часов. Разрабатывая игры, завод занимается непрофильной деятельностью. Здесь нет противоречий с законом?

Финансовые показатели мы никак не можем комментировать. Или что ты хочешь, чтобы мы прокомментировали? Продажи часов растут. 

Но завод имеет право заниматься непрофильной деятельностью, учитывая, что вся организация освобождена от налога на прибыль?

Могу сказать, что здесь всё нормально. Например, у нас есть цех печатных плат. Он существует, возможно, с 80-х. ИТ-разработкой мы тоже давно занимаемся. Это не связано с часами. Но государство поддерживает производство печатных плат. Завод — большое предприятие.   

Планируете связать производство часов и геймдев? Игры для умных часов?

Хотим двигаться постепенно. В конце 2017 — начале 2018 года мы начали заниматься гибридными часами. Это умные часы, которые выглядят, как обычные: циферблат, стрелки и прочее. Сформировали команду, которая занимается умными часами. Сейчас в разработке несколько моделей. Одну из моделей создаем совместно с известным белорусским стартапом. На нас лежит hardware-разработка: от корпуса до механизма, сенсоров и датчиков. Белорусский стартап помогает с приложением.

Не назовешь стартап? 

Пока ещё рано делать анонс. 

Были часы с Wargaming, были часы с hoster.by. Какие дальнейшие планы по сотрудничеству с ИТ-компаниями?

Нам нравится сотрудничество с Wargaming. Будем дальше с ними работать: будут новые модели, будут совместные акции. Также работаем с известным российским дизайнером. Это новый дизайнерский продукт, который будет популярен и среди айтишников. Но занимаемся не только ИТ — например, социальными проектами. Хотим, чтобы «Луч» приносил полезный вклад обществу. Стараемся выглядеть современно, выпускать яркие модели. Хотим, чтобы белорусы гордились, глядя на «Луч». 

В мае «Франк Мюллер» выпустила часы с биткоин-кошельком. У «Луча» есть планы, связанные с криптовалютами?

На данный момент нет таких планов. Но я не исключаю.