«По образованию — инженер, по призванию — факир», — ёмко охарактеризовали Алексея Бурносенко белорусские телевизионщики в одном из своих сюжетов, хотя сам он не рискнул бы вот так сходу определить собственное призвание, да и вообще считает, что «призвания нет». На протяжении 10 лет он был руководителем и артистом уличного средневекового театра и театра огня «Ди Гриза», колесившего по всей Европе, занимался исторической реконструкцией, преподавал в собственной школе ирландского танца, первой в Минске, играл на дуде и не только — и вообще вёл жизнь вольного валацугi. А в 2013 году ушёл в ИТ, переквалифицировавшись сначала в тестировщика, а затем в айтишного тренера по мастерству публичных выступлений в EPAM. Творчество осталось в статусе «прихоти и хобби».
В интервью dev.by экс-факир рассказал о том, какие неисповедимые пути привели его в ИТ, на кого он покинул белорусское культурно-историческое наследие, почему у айтишников всё плохо с публичными выступлениями, как справляться с троллями и прокачивать харизму.
Два мира — два факира
— Не вижу никакой «жирной черты» между этими двумя мирами — искусства и ИТ. Может, с возрастом я стал философом или маразматиком, но любые границы кажутся мне сейчас текучими. В какой-то степени это результат исканий великих либерализаторов этого мира, которые последнюю тысячу лет пытаются стереть вертикальные и горизонтальные социальные границы. Настала эпоха фьюжна, когда самые яркие изобретения рождаются на стыке жанров и сфер, как кибернетика — на стыке биологии и информатики.
Рутина в любом из миров — что рутина в уличном театре, что рутина в мигрировании огромного «старинного» американского бухгалтерского проекта с одной платформы на другую — одинаково утомляет. Ненавижу рутину. А вот околачиваться где-то на границе этих двух миров для меня сейчас ново и захватывающе.
Ботаник и его самопальный ZX Spectrum
Песенка Высоцкого «Книжные дети» — это про меня. В школе меня, как и всякого приличного ботаника, немножко били, пока не оценили по достоинству. В нашей глухой деревне круче был тот, кто позволял себе материться при взрослых, курить за углом — шпановская такая среда. В 1989 году у меня появился ZX Spectrum: дядя был очень крутым радиотехником и паял компьютеры. Начал BASIC изучать, переехал учиться в борисовский политехнический лицей и поучаствовал в олимпиаде факультета радиофизики и электроники БГУ, набрав необходимый минимум. Но на тот момент я был всего-то десятиклассник. За год меня переубедили — и я пошёл в инженерную науку, на автотракторный факультет.
От распределения решил откосить с помощью Академии наук Беларуси — поступил в аспирантуру Института социологии и политологии. Но в 2005-2006 было решено всю работу АН «проанализировать» на тему политкорректности. Попёрли многих талантливых людей, белорусскоязычных почти всех. Моя диссертация «Анархический социальный порядок и его влияние на развитие современного белорусского общества» была написана на 80 процентов, но за год до защиты меня тоже «проанализировали».
Уличный средневековый театр как стартап
Средневековый уличный театр и театр огня «Ди Гриза» с его жонглёрами, акробатами, шутами, ходулистами — это был мой стартапчик, абсолютно новая идея, и она выстрелила. Нас заказывали от севера Норвегии до севера Италии по вертикали и от Дублина до Ярославля по горизонтали.
Перфомансы с огнём — пожалуй, для меня это была компенсация детской затюканности. Классика психотерапии: мне ужасно хотелось, чтобы на меня смотрели. А ещё я очень любил путешествовать. Как в романтических балладах про вольных странников, наша театральная кибитка каталась из города в город, собирая деньги в шляпу. Это теперь Беларусь стала чуть ли не столицей уличных театров в Европе, а тогда всё начиналось с нас.
«С улицы» — в ИТ
За 10 лет уличных представлений накопилась чудовищная усталость.
Тогда я впервые взял отпуск — скатался к доброму другу и наставнику, топ-менеджеру Wargaming по имени Александр. На Кипр. Раз в жизни отдохнул недельку! Он поделился со мной одной важной мыслью: раз в 10 лет живому здоровому человеку важно радикально менять круг друзей, знакомых, место жительства, место работы. Словом, всё то, что создаёт то представление о личности, которое Паланик в своём «Бойцовском клубе» пытался разбить в пух и прах: «Что такое ты? Твоя работа? Вряд ли. Твоё лицо? Не похоже. Круг друзей, религия?». В общем, иногда нужно поменять всё, чтобы понять, что же такое ты.
Заодно познакомился гораздо ближе с положением дел в ИТ-сфере. Следить за её развитием я перестал примерно в 2003 году, навёрстывать пришлось практически с нуля. Курсов для тестировщиков я не заканчивал. Использовал свою голову, книжку про тестирование и общение с добрыми друзьями-айтишниками на тему «Ну как оно там?». Плюс отличный уровень английского. Глядь — и вот в 2013 году я уже работаю на первой работе.
Судьба офисного планктона — это шик
Оказалось, в ИТ отношения между людьми приятней и позитивней, а отдача за труды — в разы больше, чем в шоубизе.
Буду откровенен: быть офисным планктоном — это просто шик! Тепло, сухо, рядышком чай, кофе, микроволновка. Не то что ночлеги под дождём в спальнике, готовка на газовой горелке в машине, сон на голой земле или 52-часовой переезд из Парижа в Минск, когда ты единственный водитель. Не хочу повторять такое никогда в жизни. Да, бухнуть 96-процентный абсент на задворках Копенгагена и рассказать об этом внукам — супер, но жить так всю жизнь, наверное, не совсем умно. Люблю эту замечательную фразу: кто в молодости не бунтарь, у того нет сердца, кто в зрелости не консерватор, у того нет головы.
Тестировщик-джуниор vs тренер с 15-летним стажем
В EPAM я пришёл простым тестировщиком, но в конце концов мне сделали предложение, от которого глупо отказываться. Сейчас я full time-тренер по «паблик спикингу» в EPAM.
Фокус в том, что тестировщика-джуниора найти гораздо проще, чем преподавателя мастерства публичных выступлений с 15-летним стажем. Мои навыки чуть ли не уникальны для Беларуси. Ближайшие тренеры моего уровня есть в Москве — правда, подороже.
Тренингов у меня длинная линейка — уже порядка 15 наименований. Навскидку: «Базовое искусство публичных выступлений», «Управление контактом взглядов», «Управление языком тела», «Де-троллинг», «Техники манипуляции и защита от них», «Техники стори-теллинга», «Развитие креативности».
Выступления на публике: у айтишников с этим всё плохо
Коллеги, уж простите, но у нас с вами всё очень плохо с публичными выступлениями.
У айтишной публики обычно есть небольшой пробел на средних уровнях пирамиды Маслоу. Вспомним про person who really has no life, мем из South Park: человек чувствовал свою исключённость из живой активной тусовки в молодости, сфокусировался на компах и достиг в этом совершенства. Как голодный хочет еды, так и человек, не получавший внимания публики, часто его хочет. Но на публике у таких людей чаще всего закрытый язык тела и отсутствующий взгляд — интровертивное застенчивое поведение, которое никак не способствует успеху у публики.
Зато я в восторге от того, как быстро айтишники обучаются. Нередко заикающийся человечек к концу 8-часового тренинга уже контролирует своё тело, взгляд, речь, реакцию слушателя. Имеет некоторый запас заготовленных ответов на возможные возражения, троллинг, сложные challenging questions. Но вот косяк: нужна практика. Я даю knowledge и experience, а вот skill вырабатывается на практике в полях. Месяц, два, три и больше. Если нет, то знания и опыт, как в той притче про капли воды в стакане, испарятся.
Безнадёжными спикерами я мог бы назвать только людей с органическими поражениями мозга или физическим поражением ЦНС, но не будем углубляться, а то получится кроваво, в стиле Тарантино.
Правда, иногда на тренинг приходят люди, которые уже выработали свой стиль поведения на публике. Он может не нравиться 80% аудитории, но им не нужно меняться: всё-таки они гораздо лучше как айтишники, чем как ораторы. Если начнут распыляться, получится как с коротким одеялом: натянешь на ноги — мёрзнет грудь, и наоборот. Для индустрии жизненно необходимо, чтобы в ней были самобытные глубокие технари, те самые person who really has no life. Они никогда не будут хорошими примерами для подражания с точки зрения ораторского искусства — и слава богу.
Де-троллинг: «А у нас это по-другому!»
Айтишникам часто приходится иметь дело с троллями: наш брат любит задавать спикерам каверзные вопросы, чтобы окружающие увидели, какие мы умные. Отвечать ли? Коротко или развёрнуто? Как ответить на хамское высказывание так, чтобы показаться человеком политкорректным, вежливым и приятным?
К примеру, типичный вопрос-комментарий: «А у нас это по-другому!». Спикер рассказывает про технологию, с которой работает, а из толпы выныривает человек и говорит: знаете, у нас это по-другому — и работает. Большинство необученных спикеров в этой ситуации теряется. Что тут скажешь? И вопроса-то никакого не было. Здесь можно выбрать различные подходы в зависимости от желаемого эффекта. В одной ситуации выгодней сказать: «Супер, отлично! Когда это перестанет работать, вы вполне можете вспомнить моё вступление». В другой ситуации лучше ответить развёрнуто: «Если хотите, я объясню, почему в вашей ситуации ваш подход выгодней, чем мой, а в моей — наоборот». В третьей ситуации спикер может жизнерадостно улыбнуться: «Спасибо вам за комментарий, а вопрос у вас есть?».
Креативность: проторенные нейронные тропинки
Тренинги по креативности я проводил для артистов, музейных работников, а теперь и для айтишников. Особенности — лишь в применении, лишь в конечном продукте, к которому представитель каждой профессии будет адаптировать техники нестандартного мышления.
Девиз тренинга: позволь себе иметь смелость думать по-другому. Блин, как будто у Стива Джобса спёрто. Зато в точку. Нехватка креатива — практически синоним инертности мышления. Это движение мысли по проторенному пути, который когда-то был эффективен, и мозг на него «подсел». Пора протоптать новые нейронные тропинки.
Социальная притягательность: смоделируй себе харизму
Знаете, я сам офигел, когда понял, что «врождённое, трудноуловимое, необъяснимое наукой» обаяние можно втиснуть в тренинг и обучить ему.
Отказываюсь от дурацкой идеи раскрывать детали харизмы и лидерства с точки зрения эзотерики и зодиака, всех этих «у вас тут двойное солнце по европейскому зодиаку и ведическому календарю, ух, какой вы лидер!».
Харизма — это в некотором смысле репутация. Человек, харизматичный в компании за пивком, может сильно потерять в харизме, когда приходит с утра на работу и он всего лишь мид-тестировщик. А лид-тестировщик может вечером пойти на занятие по конному спорту и там оказаться в хвосте.
Тут важно понимать две вещи. Первая: есть конкретные паттерны поведения человеческого тела, которые внешне проявляют люди уверенные и успешные. Эти паттерны иногда можно обнаружить в самых труднодоступных местах — в ходьбе, в манере произносить своё имя. Вторая: в каждом из нас есть механизм калибровки, мы умеем считывать язык тела другого человека, чтобы принять решение, удобный ли сейчас момент для общения на ту или иную тему. Скажем, мы можем увидеть свою супругу и решить, стоит ли прямо сейчас говорить, что мы не купим ей норковую шубу (люблю жёсткие сексистские примеры, потому что они забавные). Аналогичным образом, считывая определённые поведенческие паттерны, мы приходим к выводу, что перед нами уверенный, обаятельный человек.
Эти паттерны можно изучить, проанализировать, систематизировать, а затем начать моделировать свою харизму.
Трудности многозадачности: и швец, и жнец, и на дуде игрец
Я до сих пор преподаю в школе огневых искусств — ради самого процесса. С удовольствием играю на волынке и дуде, обучаю танцам, провожу праздники в качестве шута, тамады. В Беларуси мой театр больше не работает, а работа за рубежом сократилась до минимума выездов, очень интересных во всех смыслах.
Мой личный тайм-менеджмент очень прост: ложусь спать в 21.00. Это позволяет проснуться часиков в 5-6 утра со свежей головой. Может, сработали длительные аутотренинги, позволяющие мало спать и хорошо высыпаться. А может, просто не позволяю своему организму убедить меня в том, что мне нужно больше сна. Говорю организму: хрен тебе! И организм в ответ: okay.
Няма таго, што раньш было: а что теперь будет с культурным наследием?
Велик ли риск совсем утерять белорусскую культурно-историческую спадчыну, если даже её редкие фанаты «психанули» и уходят в ИТ?
Да, велик. Настолько же велик был риск утерять ирландский язык и культурное наследие под давлением крупного могущественного соседа, но дело спасла… попса. Шоу ирландских танцев в 80-х: девочки с фигурочками лихо отплясывали под попсовую мощную музыку, чтобы вся планета заметила Ирландию. Сработало: на день святого Патрика все мы попрёмся в пабы, будем бухать Guinness и пытаться плясать. А если относиться к этому как к чему-то элитарному, оно таким и останется, как Кобол среди языков программирования.
В своё время, реконструируя белорусское прошлое, мы начинали ажно ад крывiчоў. А самая любимая наша эпоха — «ад мора да мора», какой бы короткой она ни была. В основном потому, что мы любим нашу страну. Понимая очень многое про неё, видя, что с ней происходит, испытывая на этот счёт те или иные эмоции, мы всегда продолжали любить эту страну дикой, неоправданной любовью. Как говорится, то ли идиотизм, то ли любовь к родине.
Мова: почему джуниор с большей вероятностью станет сеньором, чем ассенизатором
Как-то мы приехали на фестиваль на севере Норвегии, у подножия известной скалы Кафедра Священника. На норвежских тусовках реконструкторов всё по расписанию (не то что у нас): вечером снимаем костюмчики, принимаем душ, отдыхаем у костра, достаём пивасик — современный или от тех, кто занимается реконструкцией пивасика 11 века (какое же там было дерьмо, а не пивасик!). И вот зашла речь про сходства норвежского, датского и шведского языков — они похожи примерно как русский, белорусский, украинский и польский. Вдруг один норвежец спрашивает: «А вы на каком говорите?» - «На русском». — «А вы из России?» — «Нет, конечно, из Беларуси!» Норвежец крепко задумался, сбдвинул брови и уточнил: «Так а почему вы говорите по-русски?». Этот вопрос перевернул моё сознание. У нас под боком есть замечательный сосед, где примерно 160 млн человек говорят на русском. А мы тогда зачем? Это ведь делают и без нас. С тех пор на протяжении 10 лет, пересекая границу Беларуси, мы автоматически включали белорусский язык.
Главное — начать говорить, это уже половина дела. Это как джуниор с большей вероятностью станет сеньором, чем ассенизатором.
Я это к чему? К тому, что в глобальном мире, где границы стираются, а артисты и историки уходят в ИТ, главным символом белорусскости я считаю нашу мову.
О чём хороший оратор не рассказывает своему ребёнку
Рождение сына сделало меня меркантильным и расчётливым. Вынужден отказываться от любых интереснейших проектов в духе «программируем за еду, за идею или за рукопожатие». «Спасибо, я в завязке». А ещё больше уже не могу без умиления смотреть на детей на улице.
Как-то у меня спросили, о чём я не говорю сыну. Я сказал: не говорю о том, что его жизнь будет становиться хуже изо дня в день. Мол, придётся заставлять себя делать то, что совсем не хочется, самому себе готовить, платить за удовольствия, бороться за своё место среди 10 млрд человек на планете, содержать семью. А ещё о том, что он пришёл в мир, где нет готового внятного смысла существования. Вот и я со своим смыслом ещё не определился. Заработать бабок, сдохнуть очень старым и очень сытым в своём собственном доме? Для интервью какая-то не очень подходящая формулировка.
Как известно, британские учёные нашли 24 секрета успеха в бизнесе: 12 часов пахать днём и ещё 12 ночью. Примерно так я и отношусь к жизни. Паши! Но паши над тем, что тебе действительно интересно, чтобы пахать не зря. Добавлять что-то сюда излишне. Это как если в презентацию в PowerPoint добавить слишком много котиков, сердечек, закатов и индианок с голубыми глазами.
Фото: Андрей Давыдчик
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.