Антону Семенченко из EPAM всего 31, но он уже основал ИТ-компанию, создал сообщества автоматизаторов COMAQA и C++-разработчиков CoreHard, стал одним из «разведчиков» EPAM на ИТ-рынке России. «Нетипичный» программист рассказал, где берутся такие неоднозначные люди, как он, почему не нужно разделять работу и личную жизнь и как карьера зависит от состояния эндокринной системы.
«Думал, что ИТ — это не мое»
Мой путь в ИТ начался с программирования на ассемблере. Я, на тот момент первокурсник факультета прикладной математики Белгосуниверситета, почти ничего не умел. Но ничего не уметь на ассемблере для промышленных контроллеров с урезанным функционалом гораздо проще, чем ничего не уметь на C++.
Хотя у меня неплохо получалось находить общий язык с железом и быть рабочей лошадкой, чувствовал острую нехватку общения. Даже стали приходить мысли, что ИТ — это не мое. В то же время коллегам было комфортно это уединение. Думаете, все программисты — интроверты? Я вырос в таких условиях, когда ты просто не можешь стать интровертом, хотя и к чистым экстравертам себя не отношу.
Родился в Симферополе. В Крыму в начале 90-х мы почти не знали, что такое электричество. В нашей девятиэтажке вода доходила только до второго этажа, а моя семья жила на шестом. Каждый вечер собиралась очередь с ведрами в подвал, и это очень сближало жителей дома. Постояв в таких очередях, я познакомился со всеми соседями и был в курсе всех событий. Уже потом, когда переехал в Минск, искренне удивлялся, если люди жаловались на короткое отключение горячей воды для профилактики. Помните фразу из КВНовской серии: невозможно — это когда в двухместном номере четыре полотенца? В Минске я вообще первый раз увидел горячую воду.
«Спортивная карьера началась при свечах»
Электричество в Крыму давали в режиме «два через два». Поэтому моя спортивная карьера началась при свечах. Так как денег на них не было, в симферопольском спортзале, который состоял из двух комнат, всегда горело три свечи. В нашем доме стабильно отключали электричество по вечерам. Собирались на кухне и вслух читали книги под свет керосиновой лампы. Хорошо помню пятна на потолке над столом — почти как в средневековье. Иногда вместо керосинки включали газовую плиту.
Детство для меня — сплошные переезды и связанные с ними открытия. В Симферополе три раза меняли квартиры на более просторные. Каждое лето проводил в приморских городках. Как-то сложил все месяцы — получился год жизни в Ялте, три года в Николаевке и еще год — в Геническе. Уже в детстве у меня проявилась одна взрослая черта — желание контролировать ситуацию.
Искренне интересовался всем: был радистом в клубе юных моряков, юным археологом и геодезическим разведчиком в горах, учился в музыкальной школе, участвовал в олимпиадах по всем предметам, кроме филологии. Когда с профильной работой в Крыму начались фатальные проблемы, отец-инженер в начал перевозить нас по городам — Киев, Донецк, Луганск, Запорожье и, в конце концов, Минск. 11-й класс я окончил уже в Минске, получил золотую медаль, но понятия не имел, какую профессию выбрать — врач, биолог, физик, химик… Отец посоветовал пойти по его, инженерному, пути. Ходить с дискетой по офису мне хотелось куда больше, чем с ключом по заводу, поэтому нацелился на прикладную математику БГУ.
«Все 5 лет приходил в университет в “одной и той же” футболке»
Пришлось работать с первого курса, так как я, гражданин Украины, не имел права поступить на бюджет. Студенчество прошло мимо меня. Кроме программирования на ассемблере, подрабатывал тренером по армрестлингу и пауэрлифтингу. Мой индивидуальный план тренировок с аргументацией стоил 20 $ — в месяц выходило что-то около 400 $. Хотя было пару особенно удачных месяцев, когда доход переваливал за 2000 $. Нужно было оплачивать учебу; помогать родителям (у отца начались проблемы с работой); снимать квартиру, потому что я рано женился; обеспечивать жену и ребенка. В БГУ я всегда висел на двух досках: позора — как человек с самым большим количеством прогулов; и почета — как образцово-показательный студент, активно участвующий в общественной жизни кафедры. Количество академических часов по физкультуре в зачетке в разы превышало количество часов по всем предметам.
Не стеснялся подходить к преподавателям и объяснять, почему у меня 100-процентная непосещаемость. Главным было продемонстрировать знания на экзамене, и мне это удавалось без шпаргалок. Правда, сессии я просто выпахивал. И хотя красный диплом мне не вручили, окончил университет со средним баллом 8 с хвостиком.
В БГУ я считался «колоритной личностью»: крупногабаритный, одноглазый, бритый под ноль. Как-то из Германии, где находился головной офис моей компании, прислали 30 белоснежных футболок со странными аббревиатурами на немецком — hio с груди и oih со спины — что-то из области пневматики. Все размера XXXL. Поскольку никто из коллег не мог похвастаться такими габаритами, все 30 штук достались мне. Любил появляться в них в университете: удобные, высокого качества, они буквально приросли ко мне — ребята не могли понять, почему все 5 лет я отходил в «одной и той же» футболке с загадочными надписями. Однокурсники до сих пор узнают меня на улице, а вот я, к сожалению, не смог со всеми хорошо познакомиться. Правда, несколько близких друзей после университета у меня все же осталось. Чуть позже мы втроем основали компанию DPI Solutions, два ИТ сообщества. Было и много других околонаучных социально ориентированных начинаний.
«Случайно попал в претендента на звание чемпиона мира по боксу»
В студенческие годы увлекся боксом. Да, искренне люблю спорт, но тогда нужны были деньги. Очень. Первый тренировочный бой был с парнем, боксировавшим за звание чемпиона мира среди юниоров и чемпиона Европы среди мужчин. Я в него попал. Случайно — в стиле «Большого куша» и его героя Микки, сыгранного Брэдом Питтом. У меня есть особенность: если попадаю, а происходит это крайне редко из-за плохого зрения, то человек падает и, скорее всего, уже не встает. В итоге после боя ко мне подошли и сказали: «Боя вообще не было, ок?»
Мой первый профессиональный бой был с трехкратным чемпионом Европы. Я проиграл, но зрелище получилось что надо, меня стали регулярно приглашать на бои. В чемпионов, кстати, вкладываются десятки тысяч долларов, а таких простых парней, как я, приглашают в качестве декораций. Разумеется, нокаутировать нас никто не просил. К тому же, участвовать в боях с одним глазом запрещено, поэтому постоянно подделывал медицинские справки. (В истории мирового бокса был единственный одноглазый чемпион, да и то после Второй мировой войны.)
Интеллект в глазах боксера ни к чему — я бы сказал, это даже помеха. Поэтому каждый раз всячески провоцировал в себе агрессию, «включал» не обремененное умом лицо. Выходишь на ринг, с ненавистью всматриваешься в глаза противнику — и он, в два раза больше, отступает перед твоим недобрым взглядом. И хотя песочек цивилизованности стряхивается во время боя, сложно полностью от него избавиться. В последнюю секунду срабатывает совесть, и ты чуть-чуть ослабляешь удар. Поэтому, наверное, все нокаутеры — подонки.
Еще больше злости, чем в боксе, нужно во время поднятия штанги, чтобы суметь сделать этот рывок. Вот почему мои занятия спортом — это постоянное внутреннее накручивание агрессии. Хотя с ней мы и так сталкиваемся каждый день. Например, на работе она может проявляться в широкой улыбке и подколах. Чем выше уровень тестостерона, тем больше человек будет шутить и нецензурно выражаться. Точно это знаю, так как опробовал на себе все возможные гормоны.
Никоим образом не претендую даже на роль медсестры, но иногда приходилось «консультировать» кандидатов эндокринологии по поводу действия тех или иных препаратов: у них есть только знания, а у меня — опыт.
«Первое внутреннее собеседование с кандидатом обернулось для меня неудачей»
Теперь, имея 15-летний опыт работы в ИТ в области C++-программирования, автоматизированного тестирования, управления командами и проектами, присоединился к компании EPAM в качестве менеджера по автоматизированному тестированию. Количество уже давно переросло в качество, и я на том пути, который мне по душе.
Одна из моих ролей в компании — налаживание связей со внешними сообществами автоматизаторов и программистов, в частности, на российском рынке. Устанавливаю контакты с опытными ИТ-специалистами и обсуждаю с ними возможность сотрудничества с COMAQA, CoreHard и EPAM: главное — начать конструктивное партнерство, будь то активности в сообществах или работа в компании, — количество рано или поздно перерастет в качество.
Только в мае выступил на трех ИТ-конференциях (на одной из них, SQA Days, умудрился занять третье место со своим докладом), прочитал около десяти докладов в EPAM, 48 академических часов лекций в рамках сотрудничества с провайдерами ИТ-курсов, провел пару вебинаров. В целом на этот год запланировал поездки в 20 российских городов для участия в различных ИТ-событиях. Такие начинания связаны с поиском профессиональных разработчиков, ведь их не хватает на мировом рынке труда.
Делаю вклад в развитие еще одного направления — eLearning, или работу с молодыми людьми, которые уже сейчас начинают интересоваться автоматизацией. К примеру, на днях вместе с коллегами проводил день открытых дверей в лицее БГУ, где мы рассказали ребятам истории успеха автоматизаторов из EPAM и в целом о том, что такое автоматизация тестирования.
Значительная часть моей работы — оценка потенциала инженеров. У человека очень большие возможности. Не зря же есть феномен маугли, когда волки и другие стайные звери воспитывают человеческих детенышей, инстинктивно чувствуя, что из них вырастет вожак. Я тоже пытаюсь почувствовать потенциал человека, составляя технические и психологические портреты.
Первое внутреннее собеседование с кандидатом обернулось для меня неудачей. Интервьюируемый — девушка, недавняя выпускница нашей лаборатории, рассчитывала на короткую непринужденную беседу. Ее можно понять: успешно завершила обучение в лабе, прошла собеседование с заказчиком, даже начала работать на первом производственном проекте. И тут появляюсь я, настроенный на классическое часовое интервью с технически-психологическим уклоном, и грубо нарушаю принцип наименьшего удивления. Кандидат опешил от подобного поворота событий. В течение часа не смог решить простую задачу, рассчитанную на 5-10 минут. Моя ошибка заключалась в том, что я глубоко не прочувствовал изначальные установки человека. В итоге мы оба остались недовольны результатами беседы, и что особенно досадно, самими собой.
Еще один пример — на первый взгляд, достойный кандидат из России: участвует в конференциях и форумах по автоматизированному тестированию, во время интервью демонстрирует пусть избирательные, но вполне глубокие знания… И тут 5 минут серфинга в интернете ставят под сомнение искренность его мотивации. Оказывается, кандидат пытается диверсифицировать свой бизнес: у него несколько кафе разной направленности в Питере. Дело дошло даже до попытки продать доменное имя через свое CV.
Посмотрев на весь этот ряд начинаний кандидата, пришел к выводу, что его стимул не программирование, а деньги. Очевидно, речи не идет ни о лояльности к нашей компании, ни о стратегическом партнерстве. Всегда с настороженностью отношусь к деньгам как к основному мотиватору. Может быть, просто хочу видеть в других людях близкие мне черты. Для меня самого материальное никогда не имело значения. Да, был период, когда приходилось думать об этом чуть больше в силу обязательств перед детьми.
Встречаются и люди-айсберги — девушка с фантастически высоким IQ. Два высших технических образования, знания фундаментальной математики и физики, способность блестяще решать сложные инженерные задачи, серьезное увлечение живописью — сотрудник мечты. Найдите мне десять подобных специалистов — и я переверну мир. Только сразу же возникает вопрос: почему в 35 лет она все еще pre-middle QA?
Знакомлюсь поближе. Кандидат изучает много языков, но на высоком уровне не владеет ни одним из них, что говорит о быстром воспламенении и таком же быстром охлаждении к чему-то новому. В процессе нашего длительного общения выясняется, что ее мотивация — это только WOW-эффект. Иными словами, девушка стремится получить социальный отклик, причем не всегда положительный. Наоборот, чем острее он будет, тем лучше. Такие люди не просто неэффективны, но и представляют угрозу как для компании, так и для своих близких. Пригласить такого человека в EPAM и поручить ему ответственную работу, попавшись на его талант, было бы роковой ошибкой.
«Обращаю внимание на эндокринную систему кандидата»
В первую очередь смотрю на мотивацию, или потребность в повешенных ощущениях. Она должна быть бесконечной, как мотивация на успех. Знаю бизнесменов, которые сделали яркий старт, а затем остановились на 3 транзакциях в месяц и готовы заниматься чем угодно, но только не работой.
Примеры «бесконечной» мотивации — роскошь человеческого общения; литература; музыка — Моцарт производил неплохие «наркотики»; влюбленность; даже агрессивное вождение мотоцикла. Идеальная ситуация — когда источником ярких ощущений является работа. Еще один неплохой вариант — если кандидат — разностроронняя личность, то есть находится в поиске своего любимого занятия. В этот момент нужно «подсадить» его именно на работу. Мотивированный на работу кандидат сделает успешную карьеру за 5 лет, в то время как «среднестатистическому» понадобится лет 15.
Для меня самого работа — нечто большее, чем находиться в офисе с 9:00 до 18:00: могу не спать сутками, работаю в отпуске на пляже, не разделяю работу и личную жизнь — это как воздух! Живу по принципу «окна Сталина» — что бы ни случилось, окошко горит, процесс идет!
При этом должно быть железное здоровье. Стивен Хокинг — скорее всего, исключение. Видели настоящего Джордана Белфорта, о котором снят фильм «Волк с Уолл-стрит?». Даже по челюсти этого человека можно сказать, что его эндокринная система в полном порядке и есть большой природный потенциал, который ему удалось реализовать. Так что подсознательно обращаю внимание даже на такие вещи.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.