Отдел новостей 26 октября 2010, 16:46

Как Лукашенко создал свое «Сколково»

Инновационный город, о котором в России только говорят, в Беларуси успешно развивается уже пятый год. «Труд» съездил туда и узнал, как Батьке удалось, не потратив ни копейки, превратить страну в одну из мировых держав в сфере IT. Республика совершила огромный прорыв всего за пять лет. Белорусы отменили налоги для резидентов своего инновационного парка и этим остановили отток специалистов за рубеж, обеспечив им привлекательные зарплаты и уверенность в завтрашнем дне. За три года действия особого правового режима ежегодный экспорт страны в отрасли IT увеличился с 10 до 140 млн. долларов. Для сравнения: это больше, чем в прошлом году заработали отрасли связи, строительства и страхования в Беларуси вместе взятые.

Инновации на окраине

Центр высоких технологий в Беларуси позиционируется совсем не так активно, как российское «Сколково». Как выяснил корреспондент «Труда», некоторые жители Минска не знают, чем занимаются за инновационным забором. «Знаем, что есть такой парк высоких технологий, а чем именно там занимаются — бог его знает, — рассказал Михаил, житель района Уручье, где и находится парк. — В газетах про него не пишут, по телевизору не говорят». В главном здании парка ничего примечательного нет: серая десятиэтажная коробка, стоящая буквально в чистом поле (ну прямо как будущее «Сколково»). «О создании технопарка стали задумываться в 2004 году», — вспоминает замдиректора парка высоких технологий Александр Мартинкевич. В то время в республике ежегодно выпускалось около 4 тысяч программистов. После окончания вуза они буквально факультетами уезжали в Германию и США — манили высокие зарплаты. В 2005 году президент России Владимир Путин объявил о создании технопарков в семи регионах России. «Стало понятно, что если у соседей появятся технопарки, белорусские компании и специалисты отправятся туда», — объясняет Мартинкевич. Рабочая группа по созданию иннограда, состоящая из представителей администрации президента, компаний и общественности, проанализировала весь международный опыт. Пример решили брать с Индии, Сингапура, Ирландии, Израиля, Финляндии. От каждого технопарка, страны, законодательства были взяты наиболее прогрессивные меры поддержки.

Не вложив бюджетной копейки

Осенью 2005 года Александр Лукашенко принял декрет о создании парка высоких технологий. Ход был хитрым и на редкость продуманным. Резидентов технопарка освободили от уплаты практически всех налогов, а на сам проект не потратили ни копейки бюджетных средств. Вкладывать, как в «Сколково», сотни миллионов долларов у руковод-ства республики не было ни возможности, ни желания. Под технопарк просто отдали полсотни гектаров земли и заброшенный недострой. Ремонт разместившиеся в нем компании-резиденты делали за свой счет. Белорусы поступили дальновидно: вместо того чтобы «бежать во все стороны», начали развивать одно направление, в котором у республики были конкурентные преимущества. Традиции в сфере IT были заложены еще во времена Советского Союза. Около 60% компьютеров и программного обеспечения СССР обеспечивала Белоруссия. По словам Мартинкевича, в 2005 году в Беларуси никто не представлял ни что такое технопарк, ни что такое IT-кластер. «Мы надеялись, что если созданы благоприятные условия, это должно выстрелить», — вспоминает он. По его мнению, технопарку повезло, что над ним не было никакого довлеющего органа. «Проект не погиб в бюрократических передрягах, потому что администрация технопарка не подчиняется ни министерству, ни департаменту, — объясняет Мартинкевич. — За директором сохранены права помощника президента страны, поэтому подчинение происходит напрямую Лукашенко».

Заграница им не поможет

В парке высоких технологий первые резиденты появились в 2006 году. «Об успехе затеи стало отчетливо ясно в 2007–2008 годах, — оглядывается в прошлое Мартинкевич. — В технопарке в то время ежедневно создавалось по шесть-семь рабочих мест». Ежегодно экспорт рос в три раза, в минувший кризисный год рост упал до двух с половиной раз. Сейчас Украина, Азербайджан и Казахстан пытаются сделать кальку с белорусского технопарка. По мнению Мартинкевича, чтобы создать успешный инновационный проект, не обязательно привлекать иност-ранных специалистов, как это делают, например, в российском иннограде «Сколково». «Мы сами ездили и в китайский технопарк, и в финский технополис», — делится Мартинкевич. Однако делать все надо самим, уверен он. «Тут все дело в специфике страны, — объясняет специалист. — Не думаю, что иностранцы знают ее лучше нас и эффективнее смогут ее реализовать».

Чтоб ты жил на одну зарплату

25-летний Евгений Гирин — типичный айтишник: чуть полноватый, смущающийся парень в очках. В компанию «Системные технологии» попал три года назад по распределению из вуза, как и многие другие сотрудники. Евгений трудится в должности старшего специалиста, отвечает за программное обеспечение одного из крупных банков Беларуси. Получает порядка тысячи долларов в месяц и ни на что не жалуется. «Денег хватает и на то, чтобы погулять, и на съемную квартиру», — рассказал Евгений корреспонденту «Труда». Зарплаты у сотрудников IT-компаний для Беларуси очень солидные — в среднем 1100 долларов. Выше по стране нет нигде: средний заработок — 300–350 долларов. Всего в технопарке работают 8 тысяч человек. Проблему с оттоком специалистов решить удалось.

Специалистов сдаем в аренду по всему свету

В технопарке действуют две модели развития: продуктовая и аутсорсинговая. По первой компании разрабатывают софт для всего подряд. «Прикладные системы», например, создают программное обеспечение для специального оборудования, которое осуществляет газоанализ выхлопных газов автомобилей. С помощью него тестируются автомобили знаменитых немецких марок. Компания «НТлаб» два года назад разработала навигатор, который в России пока только пытаются сделать. Он поддер-живает одновременно GPS, «Глонасс» и Galileo, обеспечивая повышение точности координат и большую устойчивость к помехам. Компания Epam делает городской портал для американского Лас-Вегаса. Также резиденты технопарка «сдают в аренду» другим компаниям выделенные команды своих разработчиков. Например, программисты Sam solutions трудятся как удаленный IT-офис японской Fujitsu, они разработали для этой компании решения для документооборота.

Перебежчики из России

Резидент технопарка компания «Синезис» родом из России. Молодые и амбициозные москвичи работали в Москве, но в 2004 году перевели компанию в Минск. Денис Мишин и Александр Шатров разрабатывают цифровые телевизионные приемники и системы интеллектуального видеонаблюдения. «Мы единственные в мире, у кого есть сертификационные тесты МВД Великобритании, — делится замдиректора компании Александр Шатров. — У нас самый высокий уровень в категории видеонаблюдения, реализованного в самой камере, среди разработчиков планеты». Получившая признание британцев камера не посылает данные на сервер, а анализирует видеопоток сама. В ней заложена программа, создающая определенные разрешенные и запрещенные сценарии поведения людей. Если совершаются какие-то противоправные действия, подается сигнал, который обрабатывается оперативными службами. Следящему за трансляцией с камеры теперь не нужно неотрывно наблюдать за происходящим на экране. Умная видеокамера подойдет для защиты железнодорожных путей или государственных границ. Сейчас она проходит опытную эксплуатацию в Южной Америке, Израиле, Великобритании и России. По Москве бизнесмены совсем не скучают. Говорят, что уехали из-за вечных пробок. «Да и с рабочей силой здесь проще, ведь в Москве инженеры из-за денег уходят в торговлю», — сетует Мишин. Сейчас в компании у них работает 136 человек. «Быть резидентами технопарка удобно, — делится Шатров. — В странах СНГ система налогообложения много накручивает на зарплату человека, а это основной расход». Их компания чиста перед законом. «На Украине и в России все что-то всегда пытаются обойти, — объясняет Шатров. — Украинские IT-компании, например, поступают так: в штате у них бухгалтер, завхоз и директор, а тысяча сотрудников работают как индивидуальные предприниматели».

Радужные перспективы

Сегодня перспективы технопарка напрямую упираются в кадровый вопрос. Спрос на айтишников растет, а идут на эти специальности неохотно — как и в России, юрфак и международные отношения намного популярнее. «Мы работаем со средней школой, возрождаем профориентацию», — рассказывает Мартинкевич. В целом руководство инноцентра на будущее смотрит с оптимизмом. «Планируем к 2015 году увеличить экспорт от IT-сферы до 600, а то и 800 млн. долларов в год», — говорит он. Скоро начнется строительство здания бизнес-инкубатора и пяти жилых пятиэтажных домов. Также есть намерение построить учебный центр для переподготовки кадров с базовым техническим образованием, повышения квалификации трудящихся в технопарке программистов. «Кафешку еще хотим прикольную сделать, молодежную такую», — делится планами на будущее Мартинкевич. Главная заслуга иннопарка — Беларусь смогла выйти на третье место по доходам от экспорта IT-услуг на душу населения, уступив лишь Индии и Чехии.

Владимир Жарихин: «Парк есть, а высоких технологий нет»

Модель экономики, заданная президентом Александром Лукашенко, изживает себя и может столкнуться с трудностями. Об этом «Труду» рассказал заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин. — Владимир Леонидович, велико ли влияние минского парка высоких технологий на экономику республики?

— О конкретных высоких технологиях особо ничего не слышно. Парк есть, а технологий нет. Примерно такая же ситуация, как и с нашим «Роснано». Какого-то влияния незаметно, это скорее очередное агитационное явление, нежели реальное явление белорусской экономики.

— Какие трудности есть сейчас у белорусской экономики?

— Та модель, которую построил Лукашенко, может работать лишь при подпитке извне. В данном случае России. Как только подпитка стала уменьшаться, в белорусской экономике начали возникать системные сложности. Модель надо менять, но надо понимать, что экономическая модель очень тесно завязана на политическую. Тогда может не найтись место Лукашенко, он это понимает.

— В чем именно заключается эта экономическая модель?

— Она зависит от цен на энергоресурсы. Беларусь их получает по российским ценам. А свои ресурсы продает в Россию по вполне мировым. Чтобы там ни говорили про низкие цены на белорусские товары, но они меньше не в разы, как цены на российские энергоресурсы. Они, может, на 10% ниже, чем на аналогичные товары не белорусского производства. Вообще у экономики Беларуси сложная перспектива. В отличие от российской, основанной на рыночных принципах, она построена на планово-социалистических.

— Какое в итоге будущее у белорусской экономики?

— Экономическую модель Александру Лукашенко, безусловно, придется менять. Необходимо найти деньги для модернизации промышленности, которая уже вырабатывает свой ресурс, оставшийся со времен Советского Союза. Вообще каждая страна должна найти свою нишу в мировом разделении труда. Беларусь нашла ее в ориентации на огромный российский рынок. Эта модель постепенно себя исчерпала, в том числе и за счет конкуренции с дружественным Беларуси Китаем. Своими не очень качественными, но при этом недорогими товарами он вытесняет Беларусь с российского рынка. И в будущем Минску придется решать эту проблему.

Технопарк