9 февраля силовики пришли с обыском в квартиру преподавателя БГУ и основателя Belgamedev Ярослава Кота. Затем его осудили на 15 суток за хулиганство со странной формулировкой: якобы он ругался на сотрудников. Ярослав рассказал dev.by, как проходил обыск и допрос, и почему ему пришлось уехать из страны.
9 февраля силовики пришли с обыском в квартиру преподавателя БГУ и основателя Belgamedev Ярослава Кота. Затем его осудили на 15 суток за хулиганство со странной формулировкой: якобы он ругался на сотрудников. Ярослав рассказал dev.by, как проходил обыск и допрос, и почему ему пришлось уехать из страны.
В БГУ я преподавал на кафедре криминалистики. В августе публично критиковал происходящее в стране. Со студентами мы составили петицию против насилия в Беларуси. Отнесли её декану юридического факультета. Декан петицию раскритиковала и сказала, что писали её безграмотные люди. Потом с коллегами мы создали телеграм-канал «БГУ 97». Запустили «Свободный профсоюз БГУ».
На меня началось давление. Выглядело это странно. Например, декан и его заместитель отчитывали меня за какие-то посты в соцсетях. Был засланный казачок, который доносил на меня декану. Начались звонки, угрозы с требованиями уйти из БГУ. Мои личные данные слили в какие-то группы с чёрными списками «переобувшихся» и «иуд». В итоге я забрал трудовую книжку — просто для того, чтобы у руководства было меньше поводов меня дёргать. В университете тем не менее работать продолжил — уже в качестве наёмного работника «по часам».
Ближе к Новому году мне пришлось окончательно покинуть БГУ — мои часы преподавания отдали помощнику генерального прокурора.
9 февраля я был дома, реабилитировался после ковида. Состояние было тяжёлое: почки, печень и лёгкое частично отказали. Накануне отпросился домой на реабилитацию, чтобы ничем не заразиться в больнице.
Звонок в дверь. Посмотрел в глазок — он закрыт чем-то снаружи. «Откройте! Милиция». Приоткрыл дверь — люди в чёрном сразу ворвались в квартиру. Я закричал, позвал на помощь соседей. Меня завалили на пол, избили. Позже всё лицо заплыло (скорее всего, было сотрясение мозга), синяки и ссадины по всему телу, вывих правого плеча.
На крики вышли соседи, их пригласили быть понятыми. Начался обыск в квартире. Вдруг в шуфлядке с документами находят самодельный боевой патрон! Изъяли как вещдок. Потом на допросе угрожали: мол, за патрон несколько лет дадут. Нашли несколько ножей, выбрали три, сфотографировали их на фоне других вещей — и тоже изъяли. Конфисковали все телефоны, ноутбуки, флешки, жёсткие диски.
Повезли на допрос в ГУБОПиК. Позже они почему-то пытались скрыть факт допроса в ГУБОПиК — во всех протоколах написано, что меня после задержания сразу отвезли в РУВД. Это неправда.
Выяснилось, что я прохожу по двум делам. Первое — «Призыв к свержению конституционного строя». По нему я проходил как один из админов телеграм-канала БГУ 97 (хотя к этому моменту к каналу я уже отношения не имел). Ещё меня допрашивали по делу о радикальных группах: это подпольные группы, которые якобы запугивают близких родственников силовиков и ведут чёрные списки.
На допросе силовики упоминали мои протестные высказывания в соцсетях, но почему-то обошли вниманием открытое письмо в адрес ПВТ и Лукашенко с осуждением насилия от Международной ассоциации игровых разработчиков — мы опубликовали его в августе.
Допрос был очень однообразный. Они ведь ничего не умеют, кроме как угрожать и запугивать. Я даже не выдержал: «Что же вы меня всё время запугиваете? Ну предложите мне что-нибудь хорошее! Хоть чаю дайте». Дали чай — я им пароль от телефона сказал (всё равно там ничего не было).
Заставили записать видео примерно со следующим текстом: «Я Ярослав Кот. На данный момент являюсь администратором канала „БГУ 97“. Он создавался в августе как площадка для обсуждения политической ситуации в стране. Я против насилия. Будьте честны и справедливы». Отдельно записали видео с объяснением, почему я уволился из БГУ.
Мне выписали два административных протокола: по статье о неповиновении (23.4) и о мелком хулиганстве (17.1) — якобы я ругался матом на сотрудников. Во время заседания я даже не знал, по какой статье меня судят — судили по скайпу, а связь была очень плохой. Потом выяснилось, что судили за хулиганство.
Свидетели (вернее, лжесвидетели) по моему делу во время суда находились со мной в одной комнате. Они рассказывали фантастические вещи. Например, как меня задерживали в подъезде около лифта, а у нас в подъезде лифта вообще нет. Не знали, сколько этажей в моём доме. Я им задавал вопросы, а они из-за этого меня избили, когда судья удалилась для вынесения приговора.
На суде выступал врач, кандидат медицинских наук, показывал мои справки, говорил, что я стану инвалидом, если прервут мою реабилитацию и лишат меня свободы. На итоговое решение суда это никак не повлияло.
Почему судили по статье о хулиганстве? Вообще это очень популярная статья сейчас. На Окрестина я встретил многих, осужденных по ней — независимо от обстоятельств задержания. Задача сейчас — посадить, а по какой статье — уже не так важно.
Условия, в которых содержатся люди на Окрестина, ужасны. Особенно ЦИП. Работают там настоящие психи. Ненавидят нас лютой ненавистью. Самое мягкое слово по отношению к «политическим» — «животные».
Не включают вентиляцию. Жарко, душно. Стены влажные от конденсата. Закрывают по 12-17 человек в четырёхместной камере. Матрасов не дают. Приходится спать или на кровати с железными прутьями, или на полу (лучшее место — около батареи). Еда ужасная. На прогулку и душ не водят. Регулярные обыски с кражей вещей.
Однажды всех людей вывели из камеры без вещей и отвели в камеру побольше, где мы целый день по радио должны были слушать трансляцию Всебелорусского народного собрания.
В другой раз в камере сломался туалет. Нам сказали: «Чините». И всё.
В Жодино было полегче, чем на Окрестина. По крайней мере, в камерах есть матрасы и не так много людей. Ещё там разрешали читать.
Уже после освобождения я узнал, что в конце срока у меня должен был быть ещё один суд. Но что-то не сложилось — суд так и не состоялся.
Почему меня выпустили, я так и не узнал. Но несколькими спасительными днями на свободе я воспользовался, чтобы покинуть страну.
Может быть, там — в системе — просто отвлеклись на что-то. Там же бардак. С такими объёмами дел и задержаний они не справляются.
Я сделал свой выбор. Чтобы общаться с детьми и помогать своей семье, мне пришлось уехать в Польшу. В Беларуси я оставил всё: счета, недвижимость.
Если бы я остался — знаю точно — за мной пришли бы снова. Я ведь, как юрист, долгое время был связан с этой системой — и с СК, и с МВД. Там у меня много знакомых. И сигнал был однозначный: останешься в Минске — снова посадят.
Я продолжаю преподавать на MBA в Университете Леона Козьминского. Очень чувствуется большая поддержка людей, и это здорово. Помогают игровые студии по всему миру. В Польше я живу с семьёй в квартире, которую арендовала для меня известная польская студия «11bit».
Продолжаю работу над своими проектами — уже за границей. Один из них делаем с Алексеем Сытяновым — известным геймдизайнером, который работал над игрой «Сталкер». Несколько игровых студий предложили поработать с ними. Меня пригласили преподавать геймдизайн в ряде университетов — в Польше и Англии. И, конечно, вместе с Belgamedev будем продолжать поддерживать белорусских разработчиков: искать инвестиции для инди-проектов и помогать с релокейтом.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.