С начала 2000-х одним из самых любимых преподавателей в БГУИР был молодой доцент кафедры информатики Алексей Волосевич. Чуть больше трёх лет назад он ушёл из вуза в тренинг-центр компании ISsoft. Говорит, надоело в том числе то, что «студенты, работая на полставки, зарабатывают столько же, а может и больше».
Алексей признаётся, что было непросто сделать выбор между призванием преподавателя и хорошей зарплатой, но ему удалось совместить и то, и другое.
Dev.by поговорил с Алексеем о перспективах молодых преподавателей в белорусских вузах, о качестве нынешнего ИТ-образования и его будущем.
Коэффициент дохода 3,5
«Старая инженерная школа», «крепкая советская образовательная база» — примерно так обычно говорят, когда обсуждают белорусское ИТ-образование, точней, его сильные стороны. Тем временем, в технических вузах — большая текучка кадров, потому что неловко зарабатывать в разы меньше, чем твои студенты.
Текучка есть, но не согласен, что большая. Сужу по коллегам, с которыми работал в БГУИР: не так много их сменилось за 15 лет, всё могло быть и хуже.
Тогда что удерживает преподавателей?
Стариков, наверное, близость пенсии. Молодых — возможность относительно легко развиваться. Дело в том, что у преподавателя много свободного времени, которое он может потратить на изучение того, что его интересует.
Работа со студентами, опять же, полезна тем, что они задают вопросы. Это мотивирует лектора на поиск ответов: у меня же спросили, а я не в курсе! Некоторых привлекает возможность потренировать то, что по-английски называется communication skills. Согласитесь, что это редкий опыт — выступать перед аудиторией из 150 человек так, чтобы тебя ещё и слушали.
Понятно, что кто-то ищет себя в науке, кто-то — в организаторской работе. У одних «запал» не пропадает достаточно долго, а другие «сдуваются» быстрее. Я бы сказал, что критическая отметка — где-то 3-5 лет. Спустя это время молодые преподаватели достаточно часто уходят: заканчивается распределение, аспирантура. Всё, чего хотелось от вуза, они уже получили. И, собственно говоря, до свидания!
Но этот уход тоже не тотальный: некоторые остаются как совместители, сохраняя связь с вузом, работают на производстве и одновременно преподают.
«Утечка» преподавателей в производство объясняется только небольшими зарплатами?
Да, конечно. Что мы будем притворяться друг перед другом? Три года назад у меня была зарплата на уровне $500-600 — это около 6 млн неденоминированных белорусских рублей. После ухода в частную компанию я стал зарабатывать в три с половиной раза больше. Коэффициент дохода 3,5 — не повод для того, чтобы сменить работу?
Бумажная работа: как программа разрослась от 3 листов до 25
Вы, в общем-то, сделали выбор в пользу призвания — остались преподавать, но в частной компании. Есть разница между работой в тренинг-центре и университете?
Есть, и существенная. Во-первых, я по-прежнему занимаюсь любимой работой — преподаю, но зарабатываю гораздо больше, чем в БГУИР. Компания развивает тренинг-центр и вкладывает в него ресурсы.
Во-вторых, у нас гораздо менее формальная организация учебного процесса, и я влияю на организационные решения.
В-третьих, мне приходится иметь дело со взрослыми, мотивированными на работу людьми — не со студентами, а с сотрудниками ISsoft. На практических тренингах мы доучиваем специалистов: это, как правило, или джуниоры, или сотрудники, решившие поменять область деятельности. Ещё мы читаем тренинг-лекции, помогая своим сотрудникам развивать и поддерживать профессиональный уровень.
Вот что ещё важно: здесь мне не нужно выполнять всю ту бумажную работу, которую должен делать преподаватель в вузе. Вы, может быть, слышали это про школу, но и университетские работники тоже порой «грязнут в бумажках». Помню, когда я только пришёл в БГУИР в 1999 году, моя рабочая программа выглядела как 3 листа формата А4, составленных по определённой схеме и подписанных деканом и заведующим кафедрой. Когда я уходил, эта же рабочая программа занимала уже 25 листов. И чтобы её утвердить, приходилось 2-3 раза сходить к методисту, который проверял, правильно ли расставлены запятые, соответствует ли количество колонок его методичке.
Самое интересное, когда ты общаешься с теми, кто эти инструкции придумал, то видишь очень милых, интеллигентных людей. Большинство из них, как ни странно, свято верят в то, что делают. То есть они реально считают, что это как-то поможет, что вот так будет хорошо. Искренне. Хотя хорошо почему-то не всегда получается.
ИТ-компании рады экс-преподавателям?
Настолько же, насколько они рады разработчикам с опытом донесения своих идей, опытом проведения презентаций. С этим не у всех девелоперов всё в порядке. Некоторые люди элементарно не могут выразить свою мысль и теряются на митингах в трёх соснах. Такой опыт, во всяком случае, лишним не будет. Хотя, конечно, нанимая на работу сотрудника, я бы на первое место ставил его технологически познания, а опыт преподавания расценивал бы как бонус — приятный.
Студенты видят, что преподаватель с автобусной остановки шагает
Обрисуйте перспективы молодых преподавателей в БГУИРе и других технических вузах.
БГУИР предполагает, что преподаватель — это в том числе учёный. Если человек хочет задержаться там дольше чем на 3 года, он должен выстраивать свою карьеру: сначала аспирантура, потом защита диссертации, научная работа параллельно с преподавательской деятельностью.
Схема достаточно простая. Уверен, она до сих пор работает во всех вузах. Если ты хочешь вести лекции, формально ты должен быть доцентом. Конечно, обходные пути есть (я и сам когда-то так вёл лекции), но тогда методическая комиссия должна решить, имеешь ли ты право читать эти лекции. Чтобы стать доцентом, ты должен быть кандидатом наук, а значит защитить диссертацию. А это практически невозможно, если ты не обучался в аспирантуре. Так что, если человек хочет полностью связать свою жизнь с преподаванием в вузе, для него есть только такой путь. Иначе выше ассистента кафедры — самой низкой должности в университете — он не поднимется.
Как привлечь в университеты молодых преподавателей, которые колеблются между призванием и зарплатой?
А вариант с зарплатой не подойдёт? Конечно, было бы неплохо обеспечить молодым преподавателям ещё и социальные льготы: дайте человеку квартиру, хотя бы пока он работает в вузе. Для многих это стало бы веским аргументом.
Или ещё такой вариант: поднять престиж работников высшего образования. Да, штамп, звучит пафосно! И в итоге опять же на зарплату завязано. Потому что ситуация в чём заключается: если я читаю лекции в вузе, мне далеко за 30, а моим студентам по 20, и они на полставки зарабатывают больше меня — тут с авторитетом наступают бо-о-ольшие проблемы. Как-то сложнее его в их глазах заработать. Они ведь не дураки: подъезжая к вузу на машине, видят, как преподаватель с автобусной остановки шагает. Как говорится, раз ты такой умный, почему такой бедный? Так наша жизнь, увы, устроена.
Ещё молодых преподавателей, во всяком случае на западе, мотивируют разные командировки, поездки на конференции за счёт вуза. Это может быть интересно — мир посмотреть, себя показать. И всё, на этом пряники закончились.
Окей, качество ИТ-образования и впрямь хуже, чем лет 15 назад
Влиятельные ИТ-фигуры время от времени отзываются об уровне академической подготовки джуниоров со скепсисом. Нередко компаниям приходится самим прокачивать новых специалистов, тратить на это деньги. Что думаете об ИТ-образовании в стране в целом?
Стало ли оно лучше или хуже? Я скажу, что оно как было хорошим, так и осталось. Окей, всё-таки не настолько качественным, как скажем, лет 15 назад. Объясню почему: мне кажется, проблема опять-таки с тем, кто и как преподает в вузах. Молодежь, как я уже говорил, ненадолго задерживается в преподавателях, а «старики» уходят — и нарушается тонкая связь поколений. А хотелось бы всё-таки, чтобы была какая-то научная школа, преемственность. Чтобы люди работали в вузе больше, чем по 5 лет.
Есть и другие причины. В последнее время в образовании происходят не совсем понятные мне вещи, которые не лучшим образом сказываются на качестве обучения. Я сейчас имею в виду переход на четырёхлетнюю систему. С чего это вдруг понадобилось сокращать срок учёбы в вузе на 20%, если раньше людей учили в течение 5 лет? Что такого у нас произошло, что мы целый год выкинули?! Я понимаю, что этот шаг чем-то был аргументирован. Но не думаю, что он пошёл на пользу дела.
Тренд «войти в ИТ» тоже одна из причин. Из-за желания пап, мам и бабушек пристроить своё чадо (он же парень толковый, по математике имеет неплохие результаты!) туда, где «больше всех зарабатывают», — в технических вузах оказываются люди, которые сами в этом образовании не заинтересованы. «Сын, ты будешь программистом!» — решает отец. Окей, ребёнок берёт под козырёк и идёт в университет. Я не говорю, что он плохо учится, но это всё-таки другое, когда знания нужны тебе, а не папе, когда у тебя внутри что-то такое горит.
Я бы сказал, что в последние годы в ИТ-образовании мы больше развиваемся вширь, чем вглубь. Я не говорю, что качество обучения плохое, но всё же за последний десяток лет оно просело. Не хватает прежде всего каких-то фундаментальных вещей.
А как относитесь к тому, что в ИТ приходят люди без профильного образования?
В общем-то, позитивно. Будет, из чего выбирать. Я серьёзно: есть отличные примеры. Просто путь этих людей в ИТ был длиннее. Но я бы хотел тут отметить, что моментально это не делается: нельзя войти в ИТ за два месяца. За 2 года — можно. Это вопрос мотивации.
Никакое ИТ-образование не помешает стать специалистами
Как думаете, может ли поднять уровень образования ИТ-специалистов частный университет при ПВТ? Леонид Лознер считает, что да.
Если такой университет будет готовить специалистов, которые не нуждаются в «доготовке» на производстве, это будет здорово. Хотя на этот счёт у меня есть сомнения. Потому что, как я уже говорил, мы ждём от вузов фундаментального, а не трендового образования. Вероятность того, что частный университет при ПВТ пойдёт по пути неких трендов, очень велика. Но идея, на самом-то деле, неплохая. Я вообще считаю, чем больше вузов, тем лучше: больше конкуренция, больше выборка. Возможно, в ПВТ даже найдут способ заполучить в этот университет классных преподавателей.
Как тренеру вам приходится по большей части восстанавливать фундаментальные или специальные знания?
Не фундаментальные. Я как раз даю то, что необходимо здесь и сейчас. Но у нас ведь не вуз, нам нужно за два-три месяца подготовить специалиста, чтобы он мог выполнять проектные задачи. Фундаментальные знания так быстро не получают.
Студентов в вузах обучают в соответствии с интересами ИТ-предприятий?
В общем, да. Текущие интересы рынка учитываются, идёт некое слежение за трендами — более-менее.
Каково будущее всей системы ИТ-образования в текущих реалиях, по-вашему?
Нормальное будущее: с нашим ИТ-образованием всё не так плохо, как может кому-то показаться. Да, есть определённые проблемы, и самое интересное, что о них все знают, но пациент скорее жив.
И вообще за последние 10 лет, на самом деле, мало что изменилось в ИТ-образовании. Да, 15 лет назад было лучше, а 20 лет — так вообще здорово. И деревья были большие, и трава зеленее. Но и сейчас чтобы аж прямо «Ай-ай-ай, караул» — пока ещё, слава Богу, кричать не хочется. Когда в ИТ-образовании будут деньги, там будет всё: и хорошие преподаватели, и качество образования, и так далее. А перспективы есть. Вот мои хорошие знакомые отдают сына в технический вуз: в белорусский, а не чешский, английский или американский университет. А это тоже показатель. И потом, если студенты действительно этого хотят, им никакое ИТ-образование не помешает стать специалистами.
Фото: Андрей Давыдчик
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.