Эран Лассер — один из самых известных в мире израильских специалистов по ИT-образованию. В прошлом он командовал одним из подразделений Mamram, легендарной киберразведки Армии обороны Израиля. Образовательный центр John Bryce Training, основанный им в Тель-Авиве в 1990-х, сегодня занимает более 70 процентов рынка подготовки ИT-специалистов в стране. В его основе — методики подготовки военных айтишников. Чтобы присмотреться к белорусскому ИТ, Лассер побывал в Минске и встретился с главой ПВТ Всеволодом Янчевским.

Читать далее...

Справка dev.by. У Эрана Лассера 20-летний опыт работы на израильском и международном ИТ-рынке. Он выступает инвестором и старшим советником по инвестициям в Израиле китайско-израильского инвестиционного фонда Synergy. Ведёт активную деятельность по созданию новых ИТ-компаний в Израиле и за рубежом, входит в состав ряда профильных организаций — например, Консультативного совета партнеров компании Microsoft по подготовке и обучению. С 2015 года участвует в развитии ИТ-образования в странах бывшего СССР. В частности, выступил одним из учредителей созданного в прошлом году в Украине учебного центра DAN.IT education, где планируется готовить 5 000 разработчиков в год.

Как армия «сканирует» новобранцев в поисках талантливых разработчиков

— В объявлениях о приёме на работу в израильские ИТ-фирмы в качестве требования к кандидату может быть указана «служба в технологических подразделениях военной разведки или МАМRАМ». Как вышло, что в Израиле именно армия стала кузницей кадров для ИТ?

— Пожалуй, это уникальная вещь, которая вряд ли есть ещё где-то в мире. Общий смысл такой: не нужно заканчивать университет, чтобы быть программистом. Израильская армия создаёт тысячи айтишников каждый год.

Что делает армия? Она подвергает парней и девушек в соотношении 50 на 50 очень строгому процессу «сканирования», чтобы понять, каков потенциал вот этого конкретного человека. По сути, это комплекс из психологических и IQ-тестов, на основе которых можно сделать выводы, есть ли у человека шансы стать разработчиком. Никакого профильного бэкграунда, включая знания в области точных наук, не нужно: это может быть плюсом, но это не must have.

— Шансы стать разработчиком, с точки зрения израильской армии и лично вашей, есть не у всех? В Минске, к примеру, есть ИТ-школа, основатель которой считает, что «если хочешь программировать, то научишься, каким бы ты тупым ни был».

— Программирование — это не для каждого. Как и, к примеру, графический дизайн или управление самолётом.

— Что армия делает дальше с теми, у кого шансы всё-таки есть?

— Они погружаются в сверхинтенсивный курс — 6-8 месяцев обучения по 12 часов в день. Если человек успешно проходит курс, он может присоединиться к армии в качестве ИТ-специалиста на следующие 4 года. В этом случае он уйдёт из армии не в 21 год, а в 25 лет, уже с большим ИТ-опытом. После чего сможет начать карьеру в израильском хайтеке.

— Университетский диплом в Израиле не имеет ни малейшего значения?

— Ты можешь устроиться куда угодно без университета за плечами. И этот концепт — одна из причин успешности Израиля как стартап-нации. За границей, рассказывая об этом концепте, я вижу, что люди бывают поражены: как, никакого диплома? Да, никакого диплома. У половины наших айтишников нет университетских дипломов, и работодателям не придёт в голову их требовать.

Здорово видеть, что в 25-29 лет, уже работая и получая много денег, люди могут получить диплом в какой угодно сфере — юриспруденция, психология. Но, как правило, никакой Computer Science.

John Bryce: зачем адаптировать армейские методики для гражданки

— Вы поступили именно так: ушли из армии в 25 лет и решили основать образовательный центр John Bryce, на сегодня крупнейший в Израиле. Почему решили адаптировать армейскую модель подготовки айтишников для «гражданки»?   

— Потому что это работает.

Когда я ушёл из армии, эта модель действительно была армейской, а не повсеместной, как сегодня, когда у John Bryce хватает конкурентов.

Я решил, что этот путь построения карьеры в ИТ должен быть открыт и для парней и девушек, которые ушли из армии в 21-22 года. Обычно после этого у нас принято на несколько лет отправляться в путешествие по миру — по Индии, по Америке. Лет в 25 молодые люди возвращаются и начинают думать, чем заняться в жизни. В результате в профессию они приходят уже зрелыми людьми, сделавшими осознанный выбор. По своему опыту могу сказать, что они намного более стабильны и продуктивны, чем позавчерашние школьники.

Вот я и предложил им альтернативу: не идите в университет, пройдите годовой курс и начните работать. В рамках этой модели я обучил уже около 4000 программистов.

— Раскроете ключевые методики?

— Конечно, мы не можем делать это точно так же, как делает армия. Они учат сверхинтенсивно, 6-8 месяцев каждый день. Мы — год, три раза в неделю по вечерам. Методология называется Telem. Это практический опыт, а не теоретический.

— Святая святых академического образования — лекции и конспекты — по-вашему, устарели?

— Не знаю, если честно. Но у нас их нет.

Будущее ИТ-образования: филиал John Bryce или новый ИТ-университет?

— У John Bryce есть офисы в Китае, Турции, Венгрии и Украине. Хотите открыть филиал в Беларуси? После вашей встречи с Всеволодом Янчевским уже был анонсирован «один из лучших мировых образовательных центров», который вы сделаете в Минске вместе с ПВТ.  

— Я решил приехать и посмотреть: может, в Беларуси тоже можно сделать что-то интересное. Я здесь меньше 24 часов, у меня плотный график встреч с экспертами — нужно разобраться, как здесь устроен рынок.

Мы сделали это в Китае, и это имело успех. Теперь делаем в Киеве, только что начали. Украинский рынок в некотором смысле напоминает израильский несколько лет назад, когда случился хайтек-бум.

Пока не знаю, сработает ли это в Беларуси. Есть ли мотивация у белорусов пройти 500-часовой курс или им ближе экспресс-курсы по 100-200 часов? Это не месяц и не два, а реально долгий курс, требующий больших усилий. Но в конце ты можешь устроиться на работу.

— У нас принято гордиться «старой инженерной школой» — но в последнее время эта устойчивая конструкция вызывает всё больше раздражения, особенно в «клюквенных» репортажах иностранных журналистов о Минске. Как думаете, наследие СССР как-то влияет на качество сегодняшних программистов в Беларуси?

— В СССР образовательная система была действительно очень хорошая. В 90-е, когда Союз развалился и в Израиль переехала целая волна советских инженеров, это дало нам мощный толчок: мы получили специалистов высочайшего уровня.

В тот момент я осознал связь между отраслью и университетами: до этого мне казалось, что индустрия — отдельно, вузы — отдельно. О сегодняшней образовательной системе Беларуси я судить не могу, но вижу кое-какие позитивные вещи, которых не видел в Израиле: ИТ-компании открывают при университетах свои лаборатории — у нас этого не делают.

— С недавних пор витает в воздухе идея независимого ИТ-университета при ПВТ, с гибкой программой, с хорошими преподавательскими зарплатами.

— По правде, у меня не получилось сделать такое в Израиле. Было много идей, как создать современный университет, который превратит методологии и принципы нашего образовательного центра в академические инициативы. Но эти вещи чётко регулируются, и у меня ничего не вышло.

Как проапгрейдить дух предпринимательства в короткие сроки

— Беларусь решила развивать ИТ-сектор — как Израиль в начале 90-х. Если вкратце подытожить огромный опыт Израиля: что в приоритете, каких ошибок избегать?

— Это большой вопрос. Некоторые белорусские инициативы уникальны — в хорошем смысле. Сам Парк — это вещь, которую мы не пытались сделать в Израиле, хороший пример поддержки со стороны властей. Я читал отчёт EY, там была интересная таблица: если человек получает 2 тысячи, то какова его стоимость для компании-работодателя. В рамках Парка получается очень выгодный для отрасли расклад.

Что сработало в Израиле? Во-первых, государственные инкубаторы, запуск которых начался около 25 лет тому назад. Наши стартапы могут получить в банках гранты на развитие, гарантированные правительством, и если хорошая идея не выгорит — им за это «ничего не будет». Уже потом приходят венчурные инвесторы, местные и иностранные, и им говорят: вот наши компании, пожалуйста, выбирайте. Связь между государством, венчурным капиталом и стартапами в итоге очень тесная.

В Израиле все хотят свой стартап ещё и потому, что провал — совсем не проблема. Это честь — провалиться! Если ты не ошибаешься, то не сделаешь ничего в жизни. По статистике, 90 процентов стартапов обречены на провал. Потому им и нужны «бесплатные» деньги от инкубаторов и фондов, это их подушка безопасности, их право попробовать и ошибиться.

Не все стартапы в Израиле продаются и делают экзиты — многие предпочитают расти, делать деньги, нанимать людей. К примеру, компания Check Point — создатель файрволов и один из мировых лидеров в сфере ИT-безопасности — была основана тремя израильтянами в 1993 году. В своё время они не продали стартап, сегодня это компания с оборотом более миллиарда долларов и с 4000 сотрудников.

Феномен и горячий тренд последних лет: мировые компании, купив у нас какой-нибудь стартап, оставляют его в Израиле и открывают у нас R&D центр. Так поступила Google, Apple, Microsoft — все. В итоге у нас 300 зарубежных R&D-центров, это потрясающая цифра. И это оказывает эффект на весь рынок.

Всё это, напомню, создавалось и росло годами, десятилетиями.

— Вы говорили, что израильтянам очень помогла пара-тройка полезных национальных черт — например, здоровая дерзость и равнодушие к авторитетам. Заметили в белорусах качества, которые пригодятся на пути к ИТ-стране?

— Я пока мало знаю о белорусах и белорусских разработчиках. Но у белорусских продуктов есть громкие имена, уже есть громкие сделки с Google, Facebook. Значит, у вас есть все необходимые качества. Знаю, что израильская Playtika делает тут хороший бизнес и всем довольна.

— Ещё Viber, с которым Беларусь так сроднилась, что любит считать своим продуктом, и Juno.

— К слову, тут я вижу всё-таки недоработку. Думаю, Беларусь не делает всё, что могла бы, чтобы как можно более плотно работать с Израилем и извлечь из этого максимум. Простое наблюдение: почти каждый день я получаю запросы от украинских компаний, которые хотят делать бизнес с Израилем, — но не получаю запросов из Беларуси. В итоге я знаю много компаний, передающих разработку в Украину, но почти никто не передаёт её сюда. Я бы советовал Парку энергично продвигать белорусские компании в Израиле.

— Как думаете, а так называемый «дух предпринимательства», основательно вытравленный при Союзе (после развала он стихийно ожил, но потом опять был нормализован), — это препятствие на пути к стартап-нации? Можно ли его поощрить сверху?

— Мы готовим разработчиков, а вот станет ли разработчик предпринимателем — это уже история про образ мышления. И здесь действительно в экс-СССР есть некоторые проблемы. Вот пример. Если на какой-нибудь израильской конференции ты спросишь у зала, кто хочет свой стартап, руки поднимут 90 человек из 100. Когда я задал этот вопрос на прошлой неделе в Киеве, руки подняли 10 человек. Поразительно! Меня предупреждали об этом, но я не поверил, пока не спросил. Ментальность совсем другая.

Но знаете что? Мы видим это сейчас в Китае: 10 лет назад там никто не говорил про стартапы, вообще никто, а сейчас — абсолютно все говорят. Я работаю на этом рынке уже 5 лет, и всё менялось у меня на глазах. Сама ментальность молодых людей изменилась за короткий срок. Что-то мне подсказывает, через несколько лет и здесь произойдёт то же самое.

Фото: Андрей Давыдчик