«Ночами разгружал ящики». QA дважды был без работы в Польше, но нашёл выход

«Решили ехать дальше, потому что грузинская школа не даст детям хорошего образования»

Весной 2022 года мне пришлось уехать из Беларуси. И так удачно совпало, что я нашёл компанию в Грузии, прошёл собеседование — и за две или три недели перебрался на новое место.

Мы с семьёй прожили в Тбилиси больше года, но решили, что нужно ехать дальше, потому что грузинская школа не даст детям хорошего образования.

Мы отдали сына в русскоязычную школу: все предметы там преподавались на русском, кроме грузинского и английского языков. Там было много хорошего, но, когда в классе под 40 учеников, уделить каждому ребёнку должное внимание сложно. Сын не то что грузинский язык не выучил, он и русский начал забывать.

Кроме того, я хотел найти поддержку для своего пет-проекта по бесплатному обмену вещами. В Грузии я ходил по организациям, подавал заявки на гранты, но мне отказывали по разным бюрократическим причинам. Одна девушка сказала: «Не рассчитывайте», — мол, до Грузии не доходят серьёзные суммы на помощь беженцам. Она так и сказала: «То, что доходит, — это сдача от семечек по сравнению с другими странами. Нужно искать поддержку в Европе».

«Не буду вам сдавать, — и дверь с грохотом захлопнулась. Полминуты даже не прошло!»

В марте 2023 года я подал документы в польское посольство — и нам оформили визы PBH. А за 3 дня до отъезда в Польшу пришла новость: меня снимают с проекта. Получалось, что еду я в никуда и с пустыми руками.

Да, это не было увольнение — я перешёл на бенч, но он не оплачивался, потому что и без меня там сидело слишком много людей. Было, конечно, обидно, ведь раньше я говорил заказчику, что переезжаю в Польшу и теперь нам будет проще работать (так как компания находилась в Германии).

Заранее, когда у меня ещё был проект, я забронировал и оплатил квартиру в одном из крупных польских городов. И вот мы приехали, позвонили в дверь. Она открылась, хозяйка посмотрела на нас с женой, на детей: «Нет, не буду вам сдавать», — и дверь с грохотом захлопнулась. Полминуты даже не прошло!

Потом мы узнали, что в Польше нельзя выселить семью с детьми, даже если семья не платит. Нам нужно было подписать договор об оказии, который означал бы, что у нас есть куда съехать, если хозяин решит нас выселить.

Но, видимо, и хорошо, что та женщина нам отказала, потому что позже мы подсчитали: не уложились бы в финансы.

Хотя и говорят, что айтишники хорошо зарабатывают, но накопить большую финансовую подушку в Грузии у меня не получилось. Мы пошли ва-банк, потому что после почти полугода поисков работы у нас оставалось на жизнь около 500 евро (и кто бы мне сказал, что через год ситуация повторится, и в моих карманах будет ещё меньше — 170 евро, но об этом не сейчас).

«Ютились по хостелам и общежитиям. Одна комната, душ и кухня общие, везде курят…»

Мы экономили на всём — первый месяц ютились по хостелам и общежитиям. Это, конечно, очень сложно: не пожелаю чужим детям такого — одна комната, душ и кухня общие, везде курят… Взрослые парни и девушки ходят по коридорам в нижнем белье — это не то, что должны видеть малыши.

Через месяц мы нашли квартиру на окраине (2100 злотых за аренду + 700 за коммуналку — около 660 евро по текущему курсу), и я сказал: «Всё, остаёмся!» Там были только шкаф и диван. Я сел на него — и вырубился. Где-то среди ночи просыпаюсь, смотрю — а все мои тут же рядом спят вповалку. Тогда я встал, чтобы им было больше места, а утром поехал перевезти наши вещи.

Я купил в квартиру только рабочий стол, всё остальное — диваны и стол для детей, разные полки-тумбочки-ящички — отдали люди из беларусской диаспоры.

Жить в хостелах, может, было бы дешевле, но там совершенно нет условий. И платить нужно было за каждого отдельно. Во втором хостеле я оплатил за четверых, а нас поселили в номер на троих. И сколько бы я ни ругался, они говорили: «Ну, а что, у вас малыши — они как один идут, потому что могут спать вместе». «Ну окей, — говорю, — тогда и деньги берите с нас как за троих». «Нет, ну они же будут пользоваться водой и туалетом вдвое больше, всё честно».

«Когда на одном проекте митинг в 9:00, а на другом в 9:30 — сидишь везде и сразу с двух ноутбуков»

Только в сентябре мне нашли какой-то проект.

Конечно, я и сам искал работу. На 70–80 откликов у меня было около 15 собеседований — и 3 или 4 из них с переходом на второй раунд. В итоге одно собеседование обернулось оффером. И в то же время я узнал о проекте в своей компании.

Что я выбрал? Ну, конечно же, обе работы, потому что нужно было закрыть долги и подкопить денег, к тому же одна из работ была проектной.

Каждый день я выделял примерно по 6 часов на каждый из проектов, а остальное время дорабатывал в выходные или праздничные дни — так и выходило по 40 часов в неделю на каждый. Самое сложное — это звонки. Когда на одном проекте митинг в 9:00, а на другом в 9:30, а первый затягивается, — сидишь везде и сразу с двух ноутбуков: на первом с включённой камерой, на втором — пока что с выключенной. И так два или три раза в неделю.

Я заметил: чем меньше митингов — тем продуктивнее день. В такие дни можно было уложиться в 6+6 часов и даже не дорабатывать в выходные.

«Тимлид какого-то черта решил поиграть в „тайного покупателя“. Люди начали жаловаться».

Проект, который я нашёл сам, закончился в начале февраля.

А на том, который нашла моя компания, был очень странный тимлид: какого-то черта он решил поиграть в «тайного покупателя» — начал ездить по странам, где находились логистические узлы нашего заказчика, и пытался то отправить посылку, то получить.

В это время в Польше открыли офис нашей компании. Нужна была помощь — отремонтировать ноутбуки, установить софт, написать гайды по переезду, чек-лист на ВНЖ для компании… Многие, кто были на бенче, занимались именно этим — и я тоже. Работа оплачивалась по моим ставкам за час, и выходила минимальная сумма, которая была нужна, чтобы нам с семьёй дали ВНЖ (а мы как раз тогда подались).

В апреле мне нашли ещё один проект. Я «въехал», написал всю документацию, а потом мне дали коллегу в помощь. И первое, что она написала: «Мне сказали, что я тут буду тимлидом». А у нас не такая большая команда, чтобы в ней были лиды — ну, и документацию-то разрабатывал я, почему же она тимлид? В конце мая меня с этого проекта сняли — его «отжали».

«Моя статистика за лето: более 500 откликов на вакансии, около 13 приглашений на собеседования»

Моя менеджерка попыталась выяснить, почему так произошло, ведь коллега даже не была из нашего юнита, а о том, что она придёт на проект, менеджерка тоже узнала в последний момент. Разбирательства длились около месяца — а потом мне сообщили, что с июня мой контракт закончится, и мы должны расстаться.

Я написал письмо руководителю польского офиса — рассказал про семью, о том, что нам негде переждать, пока я не найду работу, ведь мы как раз подались на ВНЖ, — и добавил в копию свою менеджерку и начальницу HR-отдела. Руководитель проигнорировал моё письмо, а менеджерка разозлилась, потому что я «всё провернул у неё за спиной». Но какой-то результат был: эйчар сказала, что не знала, в какой мы ситуации, и пообещала продлить дату увольнения до середины августа.

Я начал откликаться на вакансии — сначала отправлял по 5 откликов в день, но это ничего не дало. Тогда стал делать по 10 откликов, обновил резюме и профиль в LinkedIn — и снова ни одного ответа. Знакомая посоветовала HR-специалистку, которая за деньги дала советы, как изменить моё резюме, чтобы оно было привлекательнее. Но всё равно никаких результатов. Я даже написал ей: «Не работает», — а она меня заблокировала.

Тогда я обратился к другой девушке — она консультировала джунов (а у меня опыт в тестировании — 7 лет), но ей было интересно, что у нас получится. И её советы были на 180 градусов противоположными. Эта девушка объясняла, почему так и зачем именно так, — и благодаря её объяснениям у меня наконец пошли отклики.

Кстати, мне даже сейчас приходят отказы на почту: «Мы рассмотрели ваше резюме, но не набираем на эту вакансию». Я загнался и специально проверил: я подавался в начале июля — а они только в ноябре ответили. Где же они были раньше, когда вакансия была актуальной, почему не смотрели моё резюме?

«Много заплатить не сможем, но переезжайте к нам в Индию — здесь этих денег точно хватит»

Читал на dev.by статью о тех, кто работал со специалистами и командами из Индии, и мне тоже во время поиска работы пришлось общаться с одним из них.

Я только что обновил LinkedIn — и в друзья «посыпались» индийские HR-специалисты. Добавил одного — и это была ошибка: он писал и писал каждые полчаса (а у меня уведомления приходят и на почту), и не по 2–3 предложения, а по 10–15.

Предложил мне работать на проекте и параллельно обучать людей. Я спрашиваю: «За какие деньги?», — а он увиливает: текста много, а цифр никаких. В итоге сошлись на следующем: «Много заплатить не сможем, но если хотите, можете переехать к нам в Индию — здесь этих денег вам точно хватит».

Ну, я понял, что конкретики не будет, и перестал ему отвечать. А он всё заваливал меня сообщениями: «Почему вы мне не отвечаете?», «Вы что, обиделись?», «С вами всё в порядке?», «Я надеюсь, что у вас всё хорошо!» — и так на протяжении трёх дней.

Я зашёл на его страницу, посмотрел общих друзей — а их оказалось слишком много. Спросил у некоторых, откуда они его знают, и один человек ответил, что тот индиец написал, будто это я ему их порекомендовал. Тогда я удалил его и заблокировал. А на следующий день снова ко мне в друзья набежала толпа HR-специалистов из Индии.

«Жена нашла работу — убирать квартиры. Я тоже нелегально работал по ночам в Lidl»

Я нашёл работу в конце лета.

На тот момент у нас оставалось 170 евро на жизнь — и то благодаря жене: в середине июля она нашла работу без оформления — убирать квартиры, которые сдаются посуточно.

Я тоже нелегально работал по ночам в Lidl (крупная сеть супермаркетов в Польше) — разгружал ящики: помогли ребята из беларусской диаспоры. По документам должны были работать другие люди, но кто-то мог заболеть, устать или не выйти по другим делам — и тогда меня вызывали поработать за них. А утром рассчитывались: когда 80 злотых дадут, когда 100. Им какая разница, кому платить — Васе, Пете или ещё кому.

Если бы меня уволили в начале августа, мой работодатель был бы обязан выплатить handshake в размере 3000 евро. Но, как вы помните, он перенёс дату на 15 августа — и пункт о handshake исчез без предупреждения. Мне пришлось подписать договор, в котором его убрали.

…А через пару дней мы получили письмо из ужонда и узнали, что у нас есть ВНЖ — его подписали ещё в середине июня. Эх, если бы я только узнал об этом в июне! Так обидно!

«Вы же беларус, так поезжайте в Беларусь и там подавайтесь на международную защиту»

…Что бы было, если бы я не нашёл работу, не получил ВНЖ — даже не знаю. Мы шли ва-банк — «держаться до последнего». Да, план с возвращением в Беларусь обсуждали — не для меня, а для жены и детей. Но мы же переехали в Польшу, чтобы дать детям образование — а что теперь?

Здесь такие школы — в сравнении с Беларусью просто XXXI век. У ребёнка в классе учится меньше 20 человек, с ними работают два преподавателя, каждому уделяют внимание. В классе есть бесплатные дополнительные занятия польским языком.

В Беларуси сын учился в лицее. Однажды кто-то из учеников сфотографировал в столовой колонну из макарон и сосиску, которая умерла мученической смертью, и выложил в чат. Такой был кипиш! А тут мы заходим на сайт и сами выбираем, что будет на обед: первое, второе, компот.

Здесь детей поощряют учиться, их бесплатно возят каждый месяц на экскурсии…

Очевидно, мы не хотели терять это. Если бы не дали ВНЖ, думали подаваться на беженцев. Правозащитники говорили: было бы лучше, если бы мы подались сразу, а не прожив год в Польше.

Кстати, с работодателями то же самое. То ли не понимают контекста, то ли боятся рисковать. Когда я искал работу, нередко слышал: «Нет, мы не берём людей из Беларуси и России». И это от компаний с беларусскими корнями. Ну-ну, а как вы сюда попали?

Эйчары часто отдают предпочтение кандидатам с другими паспортами — и получается, что у беларусов нет большого выбора: такое «самосбывающееся пророчество» — остаётся либо идти в российские компании, после чего некоторые жалуются, что беларусы там работают (с чего бы это?), либо возвращаться на родину. Но вот мой знакомый работал в Andersen в Варшаве, его уволили, он вернулся в Беларусь — и там его задержали. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.

Даже не все украинские коллеги понимают контекст. Я разговаривал с одним разработчиком, он говорит: «Если вернусь в Украину, меня отправят на фронт». Я спрашиваю: «Но это же не 100%?» «50:50» — отвечает. «А если я вернусь в Беларусь, скорее всего, меня посадят». Тогда он уже говорит: «Это же не 100%, а тоже 50:50». «Нет, это 90:10».

Вы помните, как беларусское ИТ превратилось в феномен? Мы учились друг у друга, делились первыми успехами, вместе радовались, когда наши компании, продукты и команды получали мировое признание. Сегодня многие из нас — в разных странах, поэтому еще важнее сохранять связи и продолжить развитие. 16 лет dev.by — «дефолтный» источник информации о беларусском ИТ, площадка для общения и обмена опытом. Вместе мы преодолеваем кризисы, держим удары, радуемся успехам, надеемся. 

Сейчас вы можете помочь dev.by. Когда все способы монетизации беларусских медиа почти исчезли, регулярные донаты позволяют платить зарплату редакторам и авторам, готовить важные материалы.

Если у вас есть возможность и вы считаете нашу работу важной, поддержите dev.by.