В истории с райдшеринговым сервисом Juno, который закрылся в ноябре, осталось много невыясненного. Что стало с опционами, которые обещали разработчикам, а также с картами и базой данных водителей и пассажиров? dev.by попытался собрать информацию у бывших сотрудников компании. В тонкостях нам также помогал детально разобраться юрист Arzinger Михаил Ходосевич.
Напомним, что райдшеринговый сервис Juno спустя год работы был поглощён компанией Gett. А после, в ноябре 2019 года, сервис закрыли, а минская команда разработки в полном составе перешла работать в Lyft.
Мы обратились с вопросами по поводу баз и опционов минскому офису Juno, но нас перенаправили в Lyft и Gett. В Lyft сказали, что поделиться им пока нечем. В Gett не ответили вообще.
Опционы как конкурентное преимущество
Опцион — это контракт, дающий право купить или продать долю компании. С самого начала Juno позиционировал себя как «анти-Uber», в первую очередь из-за своего отношения к водителям. Их главной «фишкой» были именно опционы — предполагалось, что сотрудники должны стать действительно частью команды с долей в компании. Опционы получали и разработчики.
На одном из митапов вице-президент центра разработки Juno Алексей Минкевич рассказывал, что у него в компании «даже у завхоза есть опционы».
Там же Минкевич говорил: «Опцион — это механизм владельца бизнеса сказать „спасибо“ людям, с которыми он работает» (на видео — с 8:07).
Механизм отложенного получения опциона (то есть вестинг), по словам нескольких экс-сотрудников, в Juno был стандартным: «четыре года с клиффом в год». Это значит:
- чтобы получить опционы, нужно было проработать в компании 4 года. «Это довольно распространенный срок для такого рода опционной модели, особенно для стартапов из Силиконовой долины», — комментирует Михаил Ходосевич;
- после года работы (клифф) можно было получить 25% от оговоренной доли. «А затем в течение трёх лет чаще и более мелкими долями всё остальное, — поясняет юрист. — Те, кто не проработал года, не получают ничего».
- дальше опционы можно конвертировать в доли компании.
Нужно было найти сумму, равную годовой зарплате, в очень короткие сроки
После того, как другой такси-стартап Gett поглотил Juno за 200 миллионов долларов, разразился скандал: водителям Juno аннулировали программу раздачи акций. Команда разработки, между тем, получила свои опционы. Как сообщают экс-сотрудники минского офиса, им зачли срок, который отработал каждый из них, и умножили его на 2. А также предложили новый пакет опционов от Gett. На тех же условиях — вестинг составлял четыре года, клифф — год.
Один из наших источников делает акцент: сотрудникам обещали, что условия по опционам Gett будут «не хуже», чем по программе Juno. Но со временем, когда из Juno начали увольняться люди, выяснилось, говорит он, что это не совсем так:
- опционы Gett были не бесплатными для сотрудников, в отличие от опционов Juno. Их надо было выкупить, но об этом «почему-то забыли сказать» сразу.
- срок выкупа опционов Gett — 3 месяца с момента увольнения (в то время как на опционы Juno можно было претендовать в течение 10 лет). О сроках выкупа, как сообщает источник, сотрудники узнали почти что мимоходом: «Кстати, у тебя всего 3 месяца, чтобы выкупить». И это стало проблемой — нужно было найти сумму, равную годовой зарплате, в очень короткие сроки.
Первоначальная опционная программа Juno могла предусматривать разные варианты того, что произойдёт с опционами сотрудников в случае приобретения компании, предполагает юрист Arzinger Михаил Ходосевич:
— они могли немедленно выкупить все оставшиеся акции,
— совет директоров воспользовался бы правом определять судьбу акций по своему усмотрению,
— или же работники остались бы ни с чем, и им полагались лишь минимальные выплаты, как и случилось с водителями Juno.
Баталии в Фейсбуке и неясная процедура выкупа
Процедура выкупа опционов у Gett, говорят источники, не была ясной. Экс-разработчик Juno Дорофей Пролесковский рассказывал об этом у себя в Facebook.
В комментарии к одному из постов другой бывший сотрудник написал, что «в течение нескольких месяцев пытался добиться от Gett чёткого описания процесса выкупа части опционов». Но, «в отличие от Дорофея, забил в итоге, как и большая часть уволившихся».
Автор комментария сообщил нам, что сегодня «все вопросы касательно опционов были решены с руководством компании, по крайней мере на данный момент процесс выкупа опционов запущен и я ожидаю результата».
Там же под постами Пролесковского немало комментариев и от Алексея Минкевича, где он говорит, что организовать процедуру выкупа опционов — непросто, но он прилагает все усилия, чтобы это произошло.
«Я стараюсь максимально ускорить и координировать работу различных подразделений в международной компании для достижения результата: успешная реализация вами опциона, — пишет в комментариях Алексей Минкевич. — Далее процесс будет использоваться сотрудниками компании».
Спустя какое-то время «процесс [выкупа опционов] запустился». Как отмечают там же, в комментариях, во многом благодаря тому, что Дорофей вынес обсуждение на публику.
Решишь уволиться — выкупай опционы дороже
В июле Bloomberg написал, что Gett подумывает продать Juno. Уже до этого момента, говорит один из источников, сотрудникам выставили новые условия:
- опционы будут стоить намного дешевле, но годовой клифф начинается заново. Он может закончится раньше, чем через год, если компанию продадут.
- кто решит уволиться до завершения клиффа, вынужден будет выкупать свои опционы по старой цене — в сотни раз дороже.
Надо ждать выхода Gett на IPO
Те, кто работал в Juno до его продажи Gett в апреле 2017 года, владеют опционами Juno — у них есть соответствующие бумаги. Мы спросили, стоят ли чего-то эти опционы, если сервис Juno закрыли.
Собеседник dev.by отметил, что сейчас компания ничего не производит, но владеет акциями Gett.
Теоретически владельцы этих опционов могут конвертировать их в доли. Когда Gett выйдет на IPO, говорит источник, Тальмон Марко (сооснователь Juno), сможет продать их и раздать деньги участникам. По планам Gett, это произойдёт в 2020 году. Наш собеседник отмечает, что на словах, экс-сотрудникам Juno «обещали, что перед этим всем скажут, что «пришло время».
Он говорит, что команду предостерегали от того, чтобы конвертировать опционы в доли заранее. Приводили аргумент: придётся заплатить непомерные налоги. Однако руководство обещало, когда придёт «нужное время», что-нибудь придумать, чтобы это было безболезненно для всех. К тому же час Х может настать через несколько лет — когда «законы страны относительно акций и опционов поменяются».
Михаил Ходосевич отмечает, что налогообложение с точки зрения белорусского законодательства в данном случае простое:
— Работник должен уплатить подоходный налог. Его ставка, как правило, 13%. Сложность может возникнуть с тем, от чего высчитывать эти 13%. Фактически, доходом будет считаться стоимость полученных по опционной программе акций. Однако эту сумму можно будет уменьшить на фактически понесенные работником расходы на приобретение этих акций: стоимость, по которой сотрудник выкупил акции, расходы на услуги брокера, если такие были, и так далее. Но все расходы в налоговой, разумеется, нужно будет подтвердить документально.
Другие участники первой команды Juno не захотели давать пояснения по опционам. Один честно сказал, что не разбирается в вопросе, но всё же больше надеется на опционы Gett.
Мы также поинтересовались, что стало с базами данных и картами Juno. Известно, что карты Juno открыли в апреле. Источник, что работал в компании в период её поглощения Gett, говорил, что базы и карты из Juno передавались новому владельцу — «была целая процедура». Передали ли их в Lyft после того, как сервис закрыли — не ясно.
Работа в ИТ в Беларуси.
1. Заполните анонимную форму — 5 минут.
2. Укажите зарплатные (и другие) ожидания.
3. Выберите желаемую индустрию или область деятельности.
4. Получайте релевантные предложения.
.jpg)
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.