Недавний агрессивный наброс журналиста-блогера Будимира (Дмитрия Галко) в сторону всех отечественных ИТ-специалистов довольно сильно всколыхнул белорусскую блогосферу.
По моему мнению, чтобы ответить на вопросы, поставленные в оригинальном посте, нужно расширить рассматриваемый контекст. Ибо в узком спектре будимировского дискурса изначально получить ответ на поставленный вопрос невозможно — программист априори виновен лишь в том, что имеет наглость «получать большую зарплату в нищей стране».
Используя этот забавный холивар как отправную точку, мне бы хотелось не только попытаться серьезно ответить на озвученные вопросы, но и показать место айтишника в современном мире таким, каким его вижу я.
Под катом авторский вариант трактовки социально-общественного места айтишника в современном мире
0. Инициализирующий вброс
Для всех тех, кто пропустил предмет исходной дискуссии, приведу лишь две цитаты из обсуждения, которые исчерпывающе выражают суть довольно длинного текста Будимира.
Блогер lekar1971 говорит:
Вот только сейчас подумал. Преображенский ведь по своей сути и есть тот самый будимировский айтишнег. Газет (никаких причем) не читает, политикой не интересуется, занимается своим интересным делом, чего и всем рекомендует, очень при этом неплохо устроился посреди разрухи и еще смеет стебаться с нищебродов в каноничных калошах, которые только хором петь умеют, работать не желают и гадят мимо унитаза».
Будимир поддерживает:
Вы удивительно правы. Многие из них «сделали себя» с булгаковского профессора. Но я не понимаю, как можно симпатизировать этому скользкому гаду?
Безответственному, интеллектуально ограниченному, равнодушному к чужим проблемам, самодовольному и наглому. Который гордится своим умением хорошо есть в полуголодной стране и отказывает в праве на человеческое существование большинству своих соотечественников, считая, что они «пся крев», пёсьи дети. Якобы «такими уродились», потому не заслуживают ничего большего, кроме как заниматься «чисткой сараев»».
Теперь давайте выстроим обещанный общественно-социальный контекст, чтобы понять, что есть такого особенного в нынешнем положении программиста супротив обычного обывателя, отчего он так регулярно удостаивается подобных эпитетов в речах местных пролетариев и люмпенов всех мастей.
Чтобы текст не казался слишком уж скучным, далее я буду вставлять отдельный слайды из недавнего исследования Businessinsider о трендах ближайшего будущего мировой экономики и рынка труда, где скоро перекос в сторону ИТ примет просто зловещую форму.
1. Эксперимент
Началось все в далеком 1967 году с экспериментов, проводимых американским психологом Мартином Селигманом. Он обнаружил, что собаки, которые получали легкий разряд тока, не пытались убежать, если видели, что все равно не уйдут от разряда. Тогда этот ученый заменил ток на сильный шум и повторил опыт с людьми. Результат оказался схожим. Большинство людей так же быстро становилось беспомощными перед экспериментатором и не пыталось ничего предпринять, чтобы изменить происходящее.
Секрет заключался в том, что и собаки, и люди становились инертными после нескольких неудачных попыток избежать неприятной ситуации. Ученый всего лишь показал, что если монотонно и многократно повторять обструкцию, желательно силовыми и болезненными способами, то в среднестатистическом человеке, равно как и в животных, ломается внутренняя мотивация к изменению — вернее, она заменяется новой, пассивно-приспособленческой. Иначе говоря, человек вообще теряет свою способность к изменению ситуации. Добровольное нежелание человека что-либо делать для улучшения своего состояния Селигман назвал синдромом выученной беспомощности.
Прежде чем мы продолжим — просмотрите, пожалуйста, очень краткий ролик (всего одна минута), который очень лаконично демонстрирует один из самых простых и классических опытов программирования выученной беспомощности на примере скоплений людей блох:
Позже Хирото выявил взаимно противоположные группы людей, которые поляризуются в любом социальном срезе одинаково: основная группа не пытается ничего противопоставить нарастающему шуму/боли после определенного количества циклов неудачных попыток/обструкций; другая группа (меньшинство) вообще никогда не впадает в состояние «выученной беспомощности», как бы долго их демотивация не продолжалась (их назвали «реакционеры»).
Было выявлено, что коренное отличие данных групп в том, как они интерпретируют эту переживаемую неудачу — просто как результат недостатка своих личных усилий (реакционеры) или как результат внешних обстоятельств, над которыми они не имеют власти или контроля, с которыми следует смириться. Стали углубляться еще дальше, и оказалось, что пассивное большинство с целью самозащиты психики проецирует свою ответственность за происходящее на внешние силы, тогда как реакционеры — наоборот, всегда считают, «что в их жизни все зависит только от них самих».
2. От модели к обществу: феномен «лишних людей»
В силу того, что в такой системе вообще не существует последовательной личной мотивации, а наоборот, демонстрируется постоянная демотивация с отрицательной связью, ее люди-элементы со временем теряют личную мотивацию (интерес), переходя к имитации своей деятельности в максимально допустимых пределах (ну, например). Таким образом, со временем люди из этой численно доминирующей группы теряют способность самостоятельно планировать и реализовывать свои решения/интересы, попадая в полную ментальную зависимость от «организаторов эксперимента».
Любопытно, что после распада СССР социологи России забили в колокола: неожиданно и словно неоткуда ВНЕЗАПНО материализовалась огромная группа соотечественников, которых социологи емко окрестили как «лишние люди». Это люди, вылупившиеся из тепличных условий Союза, которые так и не смогли научиться учиться новому и конкурировать на современном рынке труда в рамках рыночной системы (кстати, именно их непрерывный стресс породил резкий демографический спад и такое специфическое явление, как русский крест).
В итоге социальная сфера, непомерно раздутый бюджетный сектор до сих пор кормит «лишних людей» (посредством перекрестного субсидирования или перераспределения доходов в рамках социального государства) фактически просто за то, что они родились в этой_стране, превращая огромный государственный сектор в скрытую форму собеса. В подобной системе необходимость в самостоятельном мышлении деградирует до уровня «научиться простейшим вещам», «понимать четко отданный приказ», «не перепутать последовательность действий». То есть до уровня сложного условного рефлекса. Этого достаточно, чтобы быть не битым и худо-бедно накормленным. Такое типичное постсоветское государство берет на себя миссию псевдотрудоустройства этого большинства, получая взамен ее собачью преданность и лояльность.
Гарри Браун резюмирует главную причину культивирования феномена «выученной беспомощности» со стороны некоторых государств так:
Любому социалистическому правительству хорошо удается лишь одна штука. Оно знает, как сломать ноги, а затем всучивает вам костыли и говорит: «Смотрите, если бы не правительство, вы не смогли бы ходить»».
3. Молодежь: инкремент цикла Селигмана
Следствием системной деградации личных мотиваций в такой системе является полная деградация системы образования. Вот что пишет о своих наблюдениях за современной молодежью опытный московский педагог:
Мое открытие состояло вот в чем: современный студент не хочет делать карьеру. Я долго не мог понять, почему: карьера при либерализме — это ведь святое. «Ребята, почему?» — задаю вопрос на одном из семинаров. Отвечают: — А зачем? И я не знаю, что сказать им дальше.
Студент убежден, что «нормальные» деньги и статус зависят не от профессионализма, а от сословной и клановой принадлежности. Что получают их тупые люди с купленными дипломами. Что ему в карьере поможет случай и почти никогда — знания. Отсюда два простых вывода: 1) нужен только диплом, и учеба в вузе сводится к его постепенному выкупу; 2) карьеру без связей делать бессмысленно, а со связями — бессмысленно вдвойне. Как там говорил незабвенный Оскар Уайльд? «Если ты джентльмен, ты уже все знаешь, а если нет — знания тебе только повредят».
Именно поэтому студенты массово не хотят учиться, преподаватели не хотят их учить, и при этом обе стороны считают себя обиженными. Типичный российский вуз устроен как антитеза обществу. Он работает по принципу парадокса. Он воспроизводит не просто инфантильную личность. Он воспроизводит асоциальную личность, не желающую делать ничего, что требовало бы усилий.
Выпускники вузов сегодня — это потенциальные лузеры с амбициями среднего класса. Это целая армия несостоявшихся юристов, психологов и менеджеров. И чем их больше, тем выше уровень социального напряжения. Ведь революции порождает не нищета (есть масса нищих стран без революций), а пропасть между ожиданиями и реальностью».
Как видим, это просто классические симптомы селигманского эксперимента — максимально возможная минимизация усилий в рамках отсутствия любой личной мотивации. Получается самозамкнутый круг: с одной стороны, большинство молодежи не хочет прикладывать усилия, чтобы учиться и развиваться, потому что не видит в этом никакого смысла в рамках «этого эксперимента», с другой — никто ничего толком не умеет делать, попадая в капкан выученной беспомощности и порождая длинный веер следствий — полную социальную беспомощность, иждивенчество и тотальную зависимость от государства.
Отмечу, что программисты — это классические «реакционисты» по Селигману. Их трудоголизм, самомотивация и индивидуализм уже стали притчей во языцех: представители этой профессии считаются одними из самых много работающих, как в Америке, так и в Беларуси. Дошло до того, что недавно появился устойчивый термин PC widow — «компьютерные вдовы» — именно так называют себя жены, уставшие от трудовой одержимости своих супругов-айтишников. Программеры крайне часто меняют работу, почти все владеют хотя бы одним иностранным (английским) языком, и если судить по моему кругу общения — примерно каждый второй программист успел пожить-поработать за границей.
Речь не идет о неких «исключительных айтишниках», речь о носителях западного менталитета вообще — вот триумфальные успехи белорусского аграрника-реакциониста, например.
4. Современный мир вне национальных границ
Глобализация овладела миром, крупные транснациональные корпорации оперирует сразу по всему земному шару. Иначе говоря, если вы даже находитесь на территории Беларуси, это нисколько не мешает пользоваться сервисами американского Google или покупать продукцию южнокорейской Samsung. При желании вы можете смотреть BBC или CNN, выехать в любой момент на отдых в Париж или даже получить удаленное образование в иностранных вузах.
В связи с этим позвольте сформулировать очевидное: национальные границы уже давно никого не разделяют. Можно даже сказать, что их не существует (в Европе все эти национальные перегородки уже давно снесли к черту как полный анахронизм). На самом деле «национальные единицы» реально разделяет их технологический уклад (и как следствие — их финансо-экономические и научно-культурные потенциалы).
Разделение в общности пролегает не по национальной границе, но по уровню технологического уклада. Все, кто хотели и реально могли, давно интегрировались в соответствующий его подготовке и менталитету технологический уклад. Именно поэтому нужно понимать, что тот же «белорусский айтишнег» — это скорее голограмма в рамках родной ему Беларуси.
5. Некартофельные корни чужой экономики
Поясню это на примере. Экспортная выручка белорусского ПВТ в прошедшем 2012 году не превышает расходов компаний-резидентов на зарплату и аренду с коммунальными платежами, о чем убедительно свидетельствуют данные администрации ПВТ об итогах работы в прошлом году. Повторяю еще раз: экспорт ПВТ равен сумме «зарплата работников + офисные расходы + налоги». Точно до десятой после запятой, третий год подряд.
То есть эти «белорусские» ИТ-компании заводят в страну ровно столько валюты, сколько необходимо для покрытия текущих собственных «карманных» расходов. Значительная же часть выручки, оборотные средства, все инвестиции и вложения оседают на счетах банков совсем иных стран и государств. Это не плохо и не хорошо, это лишь красноречиво говорит о том, что тот же EPAM Systems — американская компания, имеющая листинг на Нью-Йоркской бирже, и она (вместе со всем своим персоналом) существует в параллельной для белорусского обывателя реальности, где и осуществляет свои основные операционные расходы.
Подобно нашему герою Будимиру, очень многие люди напрягаются от такой «явной несправедливости и равнодушия к национальной теме» со стороны как бы отечественных ИТ-компаний. Например, недавно А. Г. Лукашенко поручил подготовить проект декрета о новых условиях функционирования Парка высоких технологий:
ПВТ занимается только регистраций предприятий ради налоговых льгот», — сказал Лукашенко, потребовав развивать новые направления деятельности, включая венчурные инвестиции. «Пора от оффшорного программирования реально перейти к высоким технологиям», — потребовал он.
Это будимировское отношение 3 техноуклада к иностранному инвестору, «который в упор не замечает интересы простых людей» и дышащей на ладан «национальной промышленности», вполне точно описано В. Высоцким: «У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает…».
Именно поэтому я и говорю, что белорусские ИТ-технологии — это голограмма. Для удобства можно даже считать, что все эти ИТ-люди «уже давно уехали» (хотя многие из них действительно уехали физически) — все они давно существуют как экстерриториальная часть чужой экономики, выплачивая на местах минимально возможные налоги, делясь при этом крошками со своего стола с местным сюзереном (это же касается и армии фрилансеров-одиночек).
Наверняка есть ИТ-проекты, ориентированные и на внутренний рынок, но, уверен, в общей доле выручки — это абсолютный мизер, да и порядок зарплат там совсем не тот, который так возбудил будимировское воображение.
Будимиру следует понять, что айтишнегов, метафорически говоря, здесь давно уже нет, и они тем более, будучи реакционистами, не в силах предложить ему «другой народ», кроме местного постсоветского большинства, коллективных участников заключительной фазы эксперимента Селигмана, в рамках которого самозабвенные попытки повернуть колесо истории вспять сочетаются с томлением в ожидании новой инкарнации могущественного Царясталина, «который найдет деньги и разделит их между всеми».
Согласно известной присказке, любая страна достойна ровно того строя, который имеет. Кроме того, принцип «хотим работать по-социалистически, а получать по-европейски» также давно доказал свою несостоятельность. Позиция реакциониста заключается не в том, чтобы силой «переделать окружающее тебя пассивное большинство», а суметь взять ответственность за свою личную жизнь, сделав свой собственный и единственно правильный в своих глазах выбор.
6. Выученная беспомощность глазами программиста
Может быть, эту простую, но излишне затеоретизированную модель будет проще понять, если посмотреть на конкретную постсоветскую ситуацию глазами внешнего по отношению к системе программиста. Процитирую слова нашего соотечественника и бывшего разработчика MySQL Олега Царева:
Один мой старый школьный учитель, с которым я после школы еще несколько лет общался, один раз мне объяснил одну вещь про то, как устроена жизнь в постсоветских странах. Это объяснение мне врезалось в память своей необычностью, а сейчас я все чаще его вспоминаю, когда читаю новости или посматриваю по сторонам, как вообще тут люди живут.
«Государство в России — это такой большой дядька с коровьим выменем. Большинство его граждан уже давно присосались к вымени и сосут молоко. Дядька может пинать, бить, убивать, делать абсолютно все что угодно со всеми гражданами. Лишь одно он не имеет право — оставить граждан на произвол судьбы, забрать сиську».
Все бюджетники зубами держатся за свое место. Они терпят любые унижения, идут на любые фальсификации и откровенную уголовщину, но держатся за свою неблагодарную, низкооплачиваемую, бесперспективную работу. Другие граждане не сильно далеко от них ушли.
Кого ненавидят здесь в первую очередь? Чужака. Чужака, прежде всего, ментально. Как так, человек не согласен с ящиком? Как так, человек не держится за своеместо, работу, ипотеку, автокредиты? Как так, человек говорит, что рассчитывать можно лишь на себя?»
7. Общий итог
Местный айтишнег — это тот самый чужак, который глубоко интегрирован в зарубежную экономику с принципиально иным техноукладом и с разительно другим типом менталитета (который воспевает индивидуализм и холодный расчет прежде всего). Все это вместе вызывает подспудную злобу к ИТ у окружающего православного народа, не только у государства-собеса. Достаточно пожить годик-два «быстро шарящему» молодому программисту в тех же США или Германии, чтобы гарантировать буквально внутривенное вливание тех самых «европейских ценностей», в поисках которых Будимир ковыряет в своих анкетах фенотип хитро выловленных им в сети программистов.
Вымирающие села, закрывающиеся угольные шахты или спивающиеся христиане — все это прекрасные последствия эволюции, которая, в сущности, безжалостный хищник. Свободный же рынок — ее товарное выражение. Планета Земля прямо сейчас похожа на слоеное тесто, где разные техноуклады внешне (пока) мирно сосуществуют, но при этом между ними лежит эволюционный путь длиной в несколько поколений. Пройти этот путь, чтобы стать равноправной частью мировой экономики, к сожалению для Будимира, те самые айтишнеги никого другого заставить (даже силой) никак не могут.
Повторю еще раз: в современном глобализированном обществе людей разделяют не идеология, национальные границы или классовая принадлежность, а уровень образования и технологий, вот где проходит настоящий водораздел между московскими и холманскими, белыми и красными, или если хотите, между сытыми и довольными программистами и обозленными на весь белый свет деклассированными будимирами.
P.S.:
Когда-то Игорь Мамоненко, генеральный директор ЗАО «БелХардГрупп», предложил программу «ИТ-страна». Это будимировская идея по массовой телепортации чумазого пролетариата, с его комфортным перелетом в «светлое будущее» западного техноуклада. Игорь обещал «сделать это правильно» в течение 1-8 недель. Прошло пару лет, но о последствиях этого грандиозного антиселигманского эксперимента мне ничего неизвестно. Зато точно известно другое и весьма банальное — для того чтобы стать успешным программером сейчас, нужно очень много и долго «пахать» в прямом смысле этого слова, в том числе самостоятельно. Для таких усилий важны амбиции, которых у большинства просто нет. Кроме того, критически важно иметь вполне конкретные интеллектуальные способности, а вовсе не какую-то «правильную политическую ориентацию», сросшуюся с местечковой модой заглядывать в чужие кошельки, как бы ни обидно для Будимира это звучало.
Мнение редакции может не совпадать с мнение автора
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.