Председатель правления ОАО «Белгазпромбанк» Виктор Бабарико уверен, что мир находится на пороге новой реальности не только в финансовой сфере, но и в экономике в целом. В беседе с корреспондентом dev.by банкир поделился своим видением финтех-революции.

Читать далее

Два уровня перемен: цифровизация и смена парадигмы отношений

— В последнее время много говорится о том, что информационные технологии серьёзно меняют расклад сил даже на таком консервативном рынке, как банковские услуги. Появляются технологические компании, которые отнимают часть клиентов у банков. Что это, революция в финансовом секторе или естественный ход событий?

— С моей точки зрения, это никак не революция. И здесь самыми важными являются две составляющие.

Первая — это всё, что происходит в плане цифровизации банковских сервисов. Эта история упирается в так называемые большие данные плюс оцифровку традиционной банковской услуги — всё, что выносится за пределы непосредственного контакта банка с клиентом. В этом направлении банки давно идут — нельзя сказать, что «финтехи» делают нечто выдающееся в этом направлении.

Не очень-то я верю в то, что сейчас возможна какая-то существенная революция без участия непосредственно банков. Как минимум потому, что большая часть стран остаётся в рамках старого законодательства, где реализован очень жёсткий контроль за работой с физическими лицами и системами платежей. То есть, банковская лицензия во многом ещё нужна. Плюс клиентская база банков — очень важная штука.

Но! Скорость вывода продуктов на рынок, конечно, у финтех-компаний значительно выше. По нашему банку я это точно знаю.

Вторая составляющая касается изменения в принципе философии оказания финансовых услуг. Фактически нужно вести речь о новой реальности, в которой суть отношений между производителем и потребителем [товаров и услуг] будет сводиться к исключению посреднического звена. Банк — это классический посредник и эксперт. Разработки, которые будут основаны на новой философии оказания финансовых услуг без участия посредника или эксперта, действительно могут вызвать если не революцию, то смену парадигмы. Появление таких разработок будет подобно взрыву бомбы.

На мой взгляд, в новой реальности в банке останется в большей степени процессинговый функционал, а не функционал принятия решений. Чтобы было понятно, банк — это всего лишь три услуги: а) денег нет, где их взять; б) деньги есть, как бы на них заработать; в) просто расчётная функция. Так вот выполнение первой и второй функций вполне реально осуществить без экспертного мнения банка — на принципах крауд-механик. Расчётная же функция — она будет роботизирована, автоматизирована — всё равно останется за банками. Ведь от систем, обеспечивающих учёт и проведение расчётов, никуда не уйти.

Такое развитие событий, наверное, уже похоже на революцию. Но это не революция исключительно финансового сектора, а коренное изменение всей структуры взаимоотношений покупателя, производителя и логистики.

— Но вот вы говорите, что ускоряется цифровизация. Может быть, финтех-компании опередят банки именно по скорости?

— Я вижу, что большая часть европейских и американских финансовых институтов идут по пути кооперации с финтех-компаниями. Первые предоставляют последним то, что им сейчас нужно больше всего, — банковские лицензии, возможность применять на практике новые разработки, а значит, и адаптировать их к клиентской базе банков. Это то, чем финтех-компании на старте не обладают.

Возможна и другая позиция. Когда банки и финансовые институты выступают за ограничение влияния финтех-компаний, хотят загнать их в рамки существующего законодательства. В этом случае, на мой взгляд, мы лишь чуть-чуть отсрочим кончину традиционного банкинга.

Иными словамии, для банков есть два сценария: либо трансформация и совместное — именно совместное — развитие с финтех-компаниями, либо, безусловно, смерть и тогда на месте умершего всегда возникнет новая история.

Wiki-экспертиза: будущее — за «распылённой» экспертизой

— Одна из ниш, которую занимают финтех-компании — та, где традиционные банки слишком консервативны. Например, работа с заёмщиками, которые по традиционным банковским критериям не подходят под кредитование. Технологические же компании анализируют большие данные, которые показывают, что по образу жизни, покупательскому поведению эти заёмщики — вполне нормальные клиенты. Их кредитуют и получают отдачу...

— Как только началась цифровизация, были банки, которые просто-напросто давали потребительские кредиты «за паспорт». Смотрели штампики выездов за границу и, исходя из этого, принимали решение по кредитованию. Все эти элементы уже существовали и в традиционном банке.

Нужно чётко себе представлять, почему кажется, что банки консервативны.

Сегодняшняя клиентская база банков, формирующая основной доход, состоит из людей, возраст которых — 40 «плюс». В лучшем случае — 30 «плюс». А финтех-компании — это 40 «минус» и даже 30 «минус». То есть, всё, о чём мы говорим, произойдёт в ближайшие 3-5 лет, когда новый потребитель, которому не хочется ходить в банк и который привык решать вопросы «в один клик», будет вытеснять традиционную клиентскую базу. Это обыкновенный механизм инерции.

Традиционная клиентская база банков консервативна, поэтому и такой финансовый институт, как банк, всегда был консервативен. Существует инструментарий инвестфондов, венчурных фондов, но там совсем другие риски и доходности. Банк — это низкий риск и очень низкая доходность. То, о чём вы говорите — р2р-кредитование и всё остальное — это чрезвычайно высокий риск и чрезвычайно высокая доходность.

Будущее за механизмами, которые смогут обеспечить приблизительно такой же уровень риска, как банковский продукт, но более технологичными, когда решение о том, открывать ли кондитерскую или ресторан, будет принимать «распылённый» инвестор — потенциальные потребители этого ресторана или кондитерской.

Привнесение такой wiki-экспертизы позволит банку избавиться от штатных экспертов, а голосующим «распылённым» экспертам — получать доход, если проект «выстрелил». Собственно, это сейчас происходит и с банковскими вкладчиками.

Всё это вписывается в упомянутое выше понятие смены парадигмы банковских услуг, и, по моему убеждению, вовсе не отрицает существование традиционного банка, а означает его развитие.

— То есть, вы считаете, что банки будут просто трансформироваться в соответствии с новыми вызовами? Или банки будут учреждать вне себя финтех-компании, чтобы не отстать от времени?

— Давайте ещё раз взглянем на три принципиальные услуги: распределение денег, их приём и расчётная функция. Как мне кажется, должна будет преобразовываться сама суть — необходимость экспертизы, кому давать деньги с точки зрения вероятности возвратов.

Традиционный банковский бизнес всегда получает деньги с успешных проектов. Значит, оценка успешности проекта всё равно останется. Экономика — это ведь не хорошему и умному человеку Петрову дать денег на проект. Экономика — это бизнес. Соответственно, нужна оценка проекта. И эта оценка, которую сейчас осуществляют сотрудники банка либо скоринг-программы, будет вынесена за пределы банка и «распылена» среди людей, которые обладают необходимым знанием и которые будут точно так же, как сейчас экономист в банке, анализировать проект и выносить «приговор». Появятся механики и механизмы, которые позволят вычленять супер-классных экспертов, которые в отдельных отраслях имеют свои замечательные компетенции. Они будут анализировать проекты, у каждого появится свой рейтинг, через который и будет происходить монетизация. И всё это вне банка.

— Но ведь кто-то будет владельцем этой площадки?

— Вы совершенно правильно сказали: будет площадка, а у неё — владелец. Вопрос в том, станут ли эту площадку делать умные банки вместе с финтехом, финансировать эти проекты и переносить экспертизу туда. Либо они будут сопротивляться и умрут.

Потому для банков остаётся только один реалистичный сценарий — плавная трансформация, эволюционный процесс.

— Готовы ли вы сегодня сказать, какой путь выбирает ваш банк: трансформироваться или оставаться в привычной нише?

— Так уж совпало, что у нас сейчас заканчивается реализация стратегии на 2013-16 годы. В новой стратегии 2017-20 у нас предусмотрено достаточно активное взаимодействие с финтех-проектами на базе расчётных механизмов и формирования цифровых сервисов по расчёту. На эти цели мы планируем выделить определенный бюджет.

Мы будем искать финтех-компании с идеями и продуктами, которые могут быть имплементированы в нашу систему. Это не просто разговоры, а решения, утверждаемые советом директоров и акционерами. В управленческой терминологии это называется «развитие поддерживающих технологий».

В рамках этой же стратегии предусмотрено отдельное взаимодействие по «подрывным» технологиям, меняющим саму суть бизнеса. Если будут создаваться крауд-площадки, мы должны быть их участниками, чтобы чётко себе представлять, как они работают. И на этом этапе, если они нуждаются в платёжном либо лицензионном сервисе, мы всегда готовы его предоставить. С тем, чтобы когда эта история приобретёт чётко выраженный вектор, «Белгазпромбанк» смог бы трансформироваться и создать структуры, удовлетворяющие новой конструкции рынка.

«Биткоин с блокчейном — шаг в правильном направлении»

— Считаете ли вы блокчейн технологией, которая сможет совершить этот «подрыв»?

— Я смотрю в суть товарно-денежных отношений. Вообще, деньги, если брать их функцию — это некий всеобщий эквивалент. Эквивалент, который, безусловно, пытаются рассчитывать на основе экономических законов, в соответствии с показателями стран, с учётом распространенности и т.д. Но сегодня в нём присутствует человек, а эквиваленты правильней всего рассчитывают машины.

В перспективе должна существовать система, оценивающая с какой-то единой позиции взаимосвязь между товарным производством. Будет ли это единая биткоин-валюта или другая криптовалюта, использующая механики блокчейна, я не знаю. Но абсолютно убежден, что всеобщий эквивалент стоимости останется и будет рассчитываться без участия человека.

— Недавно мир облетела новость о создании пула банков, который намерен заняться блокчейном. Сообщалось даже, что в ближайшие год-два мы увидим их взаимодействие на основе этой технологии.

— Это пример правильного отношения банков к технологиям и касается он как раз механизмов расчёта, которые, как я отмечал выше, должны остаться в юрисдикции банков. «Правильные» банки это понимают и пытаются встраивать в свои системы эти новые механики.

Есть и «неправильные» банки, страны и институты, которые говорят: «Это жулики! Это угроза! Не пущать!» В той же России биткоин запрещён. Однако сопротивляться новым технологиям — всё равно что отрицать естественный эволюционный процесс. Но это — история отложенной смерти.

Сейчас нет готового нового инструмента и механики для расчёта всеобщего эквивалента. Биткоин с блокчейном — шаг в правильном направлении, но поиск нового решения продолжается. Потому главное для банков — стать во главе процесса. Как в старом анекдоте: если пьянку нельзя предотвратить, нужно её возглавить.

Ставка на малый и средний бизнес

— А в части кредитования финтех-компании и их технологии будут в первую очередь ориентироваться на корпоративный сектор или на физических лиц?

— Мне представляется, что вся история будет двигаться в сторону усиления роли малого и среднего бизнеса. То есть, будет происходить дробление, получит реализацию философия, изложенная в книге американского журналиста Эндрю Росса Соркина Too Big to Fail.

Вывод, который сделали многие компании: никто не отменяет механизм банкротства — отменяют размер бизнеса, который приводит к таким последствиям для всех. Соответственно, чётко видно, что даже самые крупные компании, приобретая финтех- стартапы, не поглощают их, а предоставляют им свободу структурных единиц и модулей. Ролевая функция малого и среднего бизнеса — конструкция, которая будет побеждать. Крупный корпоративный бизнес будет оставаться в большей степени в инфраструктурных проектах.

Анатолий Чубайс как-то метко ответил на вопрос, перевесит ли альтернативная энергетика традиционные источники: победит тот, кто научится хранить энергию. Сегодня крупнейшие энергомощности построены ради 2-3 часов пиковой нагрузки в сутки, остальное время — это практически холостой ход. Отсюда и неэффективность. Солнечная энергия пока дорогая, но за счёт того, что человек не умеет хранить энергию тепловых станций, их стоимость сопоставима.

Крупные производства останутся в прошлом. Вырастет экономика предзаказа, когда ты будешь производить то, что нужно (яркий пример — Pebble со своими «умными» часами, которая имеет 15 млн предзаказов и производит именно 15 млн этих устройств). Новая конструкция взаимоотношений продавца и покупателя приведёт к тому, что механики и инструментарии будут сосредоточены в основном в малом и среднем бизнесе. А значит, и риски уменьшатся. Корпоративный же сектор будет сужаться.

Если посмотреть на мировых гигантов в финансовой сфере из топ-10, их основными клиентами были государство и крупный корпоративный бизнес. А сейчас кто вырывается вперёд? Тот, кто предлагает сервис для домашних хозяйств, кто работает с людьми. И, соответственно, в индустриальном секторе крупнейшими становятся не нефтехимические, а технологические компании.

Среди банков самыми успешными станут те, кто в первую очередь сосредоточится на малом и среднем бизнесе и на физических лицах. Для последних — я в этом абсолютно убежден — появится скоринг-модель на основе больших данных, которая будет анализировать поведенческие инстинкты. Если ты знаешь, что клиент делает, где, что и сколько он покупает, ты можешь четко представить его платежеспособность.

— Правильно ли я понял, что у физических лиц будет небольшой выбор: либо ты «открываешься» в части информации, либо ничего не получаешь от банка?

— Абсолютно верно. Человек будет сам выбирать, какой объём информации он хочет открыть. В свое время была справедливо уничтожена «конвертная» система зарплаты. Как только ты получал большую зарплату в конверте, ты лишался поддержки финансовых институтов. Если хочешь быть встроенным в систему, нужно решать, какой объём информации открывать. Нужен кредит на дом? Машина взяла в открытом доступе информацию, составила социальный портрет, проанализировала и выдала оценку вероятности возврата кредита. Для бизнеса же будет действовать механизм распредёленных экспертных площадок.

Финтех-развитие Беларуси: предпосылки есть, нужна добрая воля

— Если посмотреть на Беларусь, банковская система будет оставаться консервативной или она открыта к изменениям?

— Мое абсолютное убеждение, что единственная отрасль, которая является самой развитой с точки зрения имплементирования ИТ-технологий в Беларуси, — это финансы. Ту цифровизацию и лояльное отношение к новым информационным технологиям, коими отличаются финансовые институты, не часто встретишь в других отраслях. Наш пример с экспериментом по инкассации с использованием дрона это доказывает.

Финансовая система в целом очень восприимчива к инновациям и серьёзно поощряет внедрение цифровых технологий. Мы много раз разговаривали с Национальным банком, который двумя руками за внедрение новых инструментов финтех-компаний, ведь они решают вопросы прозрачности, скорости, эффективности.

Есть, правда, и обратный, негативный процесс, который тормозит развитие. Например, намерение Госконтроля получать информацию обо всех покупках белорусов от 300 рублей. Это безумие, говорящее о том, что люди перестанут пользоваться пластиковыми карточками. Но это всё не «идеи» Нацбанка...

— Стоит нам ориентироваться в разработках сервисов на внутренний рынок или сразу на мировой?

— Я относительно недавно разговаривал с ребятами, которые очень активно собираются продвигать белорусские «финтехи» и не только их. И знаете, что они мне сказали?

У нас конечный продукт никто не делает. Беларусь — толлинговая страна. Вопрос состоит в том, есть ли в Беларуси разработчики не кода, а конечного продукта? Как только они появляются, их сразу кто-то куда-то покупает. Получается, что у нас не так много финтех-компаний с готовым продуктом, но много программистов, пишущих код. И вот этот момент как раз и нужно прояснить. 

И если всё останется как есть, когда сюда завозятся деньги на зарплату и на офисы, то о каком конечном продукте мы говорим? В результате банковская система готова что-то имплементировать, а белорусский сектор финтеха не готов дать конечного продукта.

— А если рассматривать модель масштабирования бизнеса? Сделать для Беларуси продукт, а потом предложить его всему миру...

— Это как раз то, во что я верю. Страны с населением от 10 до 50 млн человек и компании среднего размера имеют уникальный шанс, чтобы стать идеальной площадкой для запуска прорывных пилотных проектов. Но это не должно быть локальным решением. Или ты делаешь и тестируешь продукт на модельной стране и потом масштабируешь, или просто не делаешь ничего. Локальных рынков для новой экономики не существует.

— Какие барьеры вы видите в Беларуси для внедрения новых финтех-технологий?

— С большим сожалением могу сказать, что финансовая система не может быть полностью самостоятельной. Она не может существовать вне экономической системы в целом.

И поэтому если мы, обладая одной из лучших финансовых систем с точки зрения стандартов и цифровизации, обслуживаем экономику производства серпов и кос, то ничего не поделаешь. Может поэтому у нас и толлинг? Нет конечного продукта, а есть только продажа мозгов.

Пересмотрим ли мы структуру экономики и будем производить то, в чём сильны, а не пытаться строить натуральное хозяйство? Это уже вопрос макроэкономики.

Ещё раз подчеркну, все предпосылки для того, чтобы Беларусь стала уникальной страной, на которой можно тестировать высокотехнологичные продукты, новые системы взаимоотношений между производителем и потребителем, у нас имеются. Есть программисты и потенциал, основанный на очень сильной школе. Есть очень продвинутая и адаптированная к цифровым технологиям финансовая система. Есть уникальный по своим параметрам состав населения. Осталось добавить к этому добрую волю. Какую стратегию выберут те, кто отвечает за такие решения, — это уже вопрос не к финансовой системе и не к программистам.

Когда-то похожий выбор делала Швейцария. Она в той или иной форме сказала всему миру: мы являемся хранителем самого ценного на тот момент, что есть у всех, — денежного ресурса. Современный мир построен на мобильности капитала (ещё Карл Маркс сказал). Швейцария обеспечила для этой мобильности лучшие условия хранения. И они зажили прекрасно.

Планета становится миром с тремя мобильностями — персонала, технологий и капитала. Страна, которая создаст классные условия для всех трёх составляющих, выиграет.

Фото: Drive Media

Новый рекламный формат в наших телеграм-каналах.

Купить 500 символов за $150