В декабре dev.by сообщал о «сделке года»: Intellectsoft, американская ИТ-компания с белорусскими корнями и главным дев-офисом в Минске, поглотила калифорнийский стартап Mobile Roadie, разработавший сверхуспешный конструктор мобильных приложений. Новым CTO звёздного стартапа, основная команда которого теперь базируется в Минске, буквально на днях стал один из опытнейших в мире экспертов в области коллаборативных технологий Владимир Сорока, за плечами которого 13 лет работы в исследовательском подразделении IBM в Израиле.
В эксклюзивном интервью нашему порталу Владимир рассказал об эволюции месседжинга и соцсетей, в которой принимал непосредственное участие, о феномене израильской «нации стартапов» и об уровне белорусских айтишников в сравнении с израильскими и американскими.
Инженер и гуманитарий — два в одном
— Владимир, у вас необычная комбинация университетских дипломов: инженер-программист и специалист по коммуникациям. Как так получилось?
— Моя мать — учитель математики, а отец — журналист и поэт. Когда в 1998 году начинал работать в IBM Research, появилась интересная тема, которой никто не хотел заниматься — collaboration или связи между людьми при помощи компьютерных технологий. Мы с коллегой взялись за это направление, за которым тогда мало кто видел будущее. То ли дело компьютерные науки! Вскоре появился месседжинг — и мы стали примерять его к корпоративным клиентам IBM. Использовали разные концепции, думали над тем, как сохранить информацию, которая содержится в чатах.
Где-то через год нашей работы и экспериментов IBM приобрела компанию, разработавшую систему мгновенного обмена сообщениями для корпоративных клиентов. И все наши «игры» вдруг стали супервостребованными в масштабах компании. А в один прекрасный день 400 тысяч сотрудников IBM проснулись и узнали, что у них есть чат-мессенджер. Стало понятно, что наш социально-экспериментальный проект превратился в группу и направление. Появились деньги.
Тогда и задумался о втором высшем образовании. Зачем? Я всё время видел перед собой пользователей, но совершенно не понимал, почему они поступают так, а не иначе. В итоге мой выбор пал на психологию. Однако на большинстве гуманитарных факультетов Хайфского университета со мной не стали разговаривать: ты кто такой без социального образования? И только на факультете коммуникаций спросили, согласен ли я изучить базовые предметы прежде, чем взяться за исследование.
Любопытно, что моим научным руководителем стал человек с первым дипломом в программировании.
Коммуникационное образование дало мне комбинацию навыков, которую непросто найти в нашей индустрии. В своё время мы с коллегой написали статью, проанализировав все доклады на крупной конференции. Оказалось, что их авторы были либо психологами, которые интересуются компьютерными науками, либо инженерами, которые немного балуются психологией. Такое чёткое разделение! И очень немногие специалисты могут поговорить и с инженерам, и с психологами, понимая, что каждый из них имеет в виду.
— Как поменялась ваша прикладная сфера интересов после этого?
— IBM Research — уникальная организация, чуть ли не единственная в своём роде, которая с одной стороны занимается прикладными исследованиями, а с другой — имеет карт-бланш делать что угодно. IBM ежегодно вкладывает 6 млрд долларов, дабы её исследователи раз в несколько лет «выстреливали» уникальными продуктами.
Когда, получив второй диплом, я стал писать научные статьи и выступать на конференциях, в IBM Research обратили внимание на мою активность. Так в начале 2000-х я стал руководить группой из четырёх человек, которая базировалась в Хайфе и занималась интернет-приложениями. Подобные команды также существовали в Калифорнии и Нью-Йорке.
Однако этому предшествовала одна история, которая чуть было не перевернула всё с ног на голову. В 2002 году один из больших начальников IBM выступил с речью, в которой произнёс следующую фразу: «Web 2.0 is a buzzword. It means nothing and nothing's gonna happen with it» (Web 2.0 — модное слово. Оно ничего не значит и ничего с ним не произойдёт. — Прим. dev.by). В корпорации все сразу же устремили взоры в нашу сторону, ведь именно мы занимались соцсетями и пользовательским контентом. Тогда казалось, что всё пропало. И вдруг через три месяца создаётся группа под моим управлением, тема пошла, становится интересно! То есть сказать-то он сказал, но у подобных заявлений всегда есть контекст и своя повестка дня, которые нельзя не учитывать.
13 лет в IBM Research: впереди Google и глобальных трендов
— Какие же инструменты вы разрабатывали в IBM Research?
— Google давно захватил лидерство на рынке интернет-поиска, однако на заре его становления, в конце 1990-х, IBM также проявляла активность в этом направлении. Мы подумали, что поиск — это классно, но у людей много информации в голове, и прежде, чем искать, можно спросить. Ask before you search — таков был слоган разработанного нами в 1998-99 году постоянного чата ReachOut. Он являл собой смесь сегодняшних Slack и Quora, а по сути был мессенджером, который сохранял все дискуссии, в которых потом можно было искать. Этой штукой пользовались тысячи людей, но стандартом IBM она не стала. Зато определённые идеи перешли в продукты поглощённой компании Lotus, один из которых включал «персистный» чат. С нашей точки зрения это был успех.
Ведущий в мире социальный поиск в enterprise-системах SONAR появился как решение корпоративной проблемы в IBM. В компании работало 400 тысяч сотрудников, у каждого из которых была персональная страничка в корпоративной директории. Однако никто не хотел их заполнять. Эту проблему пытались решить директивно, обязав сотрудников раз в три месяца обновлять информацию. В ответ один парень написал скрипт, который в заданное время автоматически обновлял фото в профиле.
Проблема №2 — при таком количестве сотрудников ты не всегда знаешь, в каком отделе и с кем работает тот или иной человек, решением каких проблем занимается. Например, мой непосредственный начальник находился в Израиле, но связи с коллегами из американских офисов терялись.
Мы построили автоматическую директорию, которая аккумулировала публично доступную информацию — статьи, патенты, форумы — в личный профиль сотрудников. Люди были в шоке, увидев собственный профиль, заполненный исключительно информацией из открытых источников. Мы пошли дальше и классифицировали результаты поиска по трём категориям: люди, документы и теги. Вышел своеобразный радар, ставший серьёзной базой для продукта Lotus Connections — внутренней соцсети для корпораций. Как результат, мы на год сменили статусы исследователей на разработчиков, дабы помочь реализовать идею в связке с командой Lotus.
Соцсети стали мейнстримом, утратив для нас исследовательский интерес. Следующее, за что мы взялись, были мобильные приложения. Сначала в простейших телефонах, позже — в смартфонах и айфонах. Нас заинтересовала информация о том, что происходит с владельцем телефона каждую минуту. Так родилась идея системы PASTA, которая вычисляет общий контекст пользователя в мобильных приложениях, исходя из доступной информации о человеке — из его календаря, местоположения и т.д. Например, если человек в данный момент даёт интервью, то наилучший способ обратиться к нему — написать сообщение, которое будет доставлено сразу после окончания беседы.
Сегодня многие компании пытаются заниматься подобным. Больше всех, конечно, преуспел поисковик Google, стремящийся проиндексировать весь мир. Но мы опередили Google, разработав подобную систему ещё в 2007-2008 году.
Параллельно мы стали работать над проектом Present Zones — мапирование закрытых помещений с использованием простых технологий, включая WiFi. В то время, как некоторые компании взимали до 20 тысяч долларов за установку одной точки, мы покупали дешёвый беспроводной передатчик, ломали ему парочку вещей, чтобы он покрывал меньший радиус. Поначалу технология использовалась как встройка в PASTA, но затем получила собственную жизнь в ритейл-индустрии. Это был мой последний проект в IBM Research, ставший продуктом.
За 13 лет моей работы в IBM Research наша команда из двух человек, которые изучали чаты и мало кого интересовали, выросла в полноценный отдел коллаборативных технологий, занимавшийся исследованием соцсетей, мобильными приложениями, видео и распознаванием голоса.
«Никто в Израиле не сидел и не планировал «нацию стартапов»
Затем я перешёл в израильскую команду IBM Global Technology Unit, цель которой — развитие связей компании с местной экосистемой стартапов. Мы занимались классическим биздевом с оборотом в сотни миллионов долларов в год.
Например, как-то большая американская страховая корпорация решила купить бэкап-систему израильского стартапа, но сделать это напрямую не могла: «У нас же 25 тысяч филиалов в Штатах!». В итоге наш отдел представлял стартап на партнёрских основаниях, и меньше чем за месяц сделка была закрыта: $2,5 млн получили израильтяне, а $23 млн — IBM — за поддержку, установку и т.д.
— Израиль уже давно стал каноном для стартап-экосистем. Только в прошлом году в маленькой стране появилось более 1400 новых стартапов. Как вы объясняете себе феномен израильской «нации стартапов»?
— Никто в Израиле не сидел и не планировал «нацию стартапов». Это естественное следствие государственной политики, направленной на построение сильной армии. Последняя для нас — вопрос выживания в окружении внешних врагов. Противостоять неприятелю можно не только танками и самолётами, но и мозгами и технологиями. Израильская армия даёт билет в жизнь технически подкованным ребятам. Их отбор начинается ещё в школе, за два года до службы. Затем уже в армии их просеивают на уровне технологических подразделений. Ребят распределяют по разным направлениям, они варятся в одном котле, где их целыми днями обучают вещам, о которых я даже не слышал в университете. Отслужив, они выходят в мир и начинают крутиться вокруг стартапов и технологий. В это время их старшие друзья-сослуживцы уже работают в ИТ-компаниях, их командиры, скорее всего, занимают там руководящие должности, а командиры их командиров уже сидят в советах больших инвестиционных фондов. Таким образом происходит целенаправленная подготовка кадров для инновационного развития экономики.
Не у каждой страны есть враги, но если находить умных ребят и целенаправленно создавать условия для их реализации, каждый может добиться подобных успехов.
В знаменитой книге Малкольма Гладуэла Outliers утверждается, что большинство хоккеистов НХЛ родились в период с января по апрель. А причина в том, что хоккейные клубы ежегодно набирают игроков в младшие группы в сентябре, и семигодки, рождённые в январе, физически сильней тех, кто родился в августе или сентябре. Как результат, первым дают шанс раскрыться, вторым — нет. Проводите отбор два раза в год — и у вас будет вдвое больше кандидатов.
Соцсети и виртуальная реальность: грани между виртуальным и физическим стираются
— Для вас, человека, который полтора десятилетия занимался коллаборативными технологиями, появление и бурный рост соцсетей стал неожиданностью?
— Никогда не знаешь, что выстрелит на самом деле. Facebook не был первопроходцем, что ещё раз подтверждает: хороших идей много, но самое важное — исполнение. Бум Facebook точно не стал для меня сюрпризом — мы, в IBM, предрекали ему успех. Помню, как мы сидели в бостонском офисе и один товарищ сказал: «Моя дочь учится в Гарварде, и у них есть новая вещь — Facebook, страшно популярная среди студентов». Мы изучили сайт и решили построить свой Facebook. В итоге IBM запустила сервис Beehive — внутрикорпоративная соцсеть без красивых картинок. То есть, Facebook стал эталоном уже в самом начале.
С другой стороны, если бы у них не очень получилось, мы бы тоже не очень удивились.
Легко примерять свои знания и опыт к прошлому, объясняя, почему это сработало. Всё это правильно, но что имело решающее значение в этой истории успеха — загадка. Не зря же говорят, что, возможно, главная причина успеха Google — стартовая страничка с одним полем и кнопкой «Поиск».
— В каком направлении, на ваш взгляд, будут развиваться соцсети и общение в интернете в целом?
— Это вопрос на миллион долларов. Что сейчас происходит? Во-первых, виртуальный мир выходит за рамки виртуальной реальности. Благодаря смартфонам, соцсетям, месседжинг происходит здесь и сейчас, грани между виртуальным и физическим стираются. Следующий шаг — соцсети просто передвинутся в физическое пространство. Очевидно, что для этого будут использоваться гаджеты. В очках или в чём-то другом, но идя по улице, мы будем видеть перед собой информацию об объектах и людях. Или, например, приходите вы на конференцию, и система вам показывает на незнакомых людей, с которыми вам было бы интересно поговорить.
На мой взгляд, всё это становится возможным, потому что наши дети растут, всё меньше задумываясь на тем, что такое приватность и личное пространство. Как-то один человек сказал, что у меня замечательные дети, исходя из информации в Facebook. Меня это порадовало и напугало одновременно. У моих детей другая реакция: ну так для того оно там и лежит, чтобы все знали.
Когда перестаёт быть страшно, появляются новые возможности для развития технологий.
«Я верю в Беларусь и Украину»
— После 15 лет в IBM, наверное, не было отбоя от рекрутеров?
— Меня «захантил» глава израильского RnD-офиса французской компании Toluna, которая занималась исследованием рынков. Стояла задача масштабировать местную команду вдвое — с 30 до 60 человек. Я руководил продуктом — мы пытались заново придумать концепт интернет-опросов (opinion crowdsourcing) — и занимался операционным управлением. Было очень интересно, ведь прежде работал в тепличных условиях IBM, а здесь небольшая компания, где всё зависит от тебя. За два года компания совершенно изменилась: мы быстро выросли вдвое, вместо сервисов стали продавать ПО.
— Каким же ветром вас занесло в минский офис Intellectsoft?
— Прежде всего, интерес. Сегодня я веду в компании два проекта: о первом, секретном, пока не могу говорить, а второй — купленный компанией недавно калифорнийский стартап Mobile Roadie, который разработал один из первых и наиболее успешных в мире конструкторов мобильных приложений.
Intellectsoft — компания, которая начинала с мобильного аутсорса, но сегодня стремительно растёт, предоставляя клиентам полное сопровождение продукта в исполнении продакт-менеджеров и дизайнеров высочайшего уровня.
Приехав из Израиля, я приятно удивился, когда увидел в Беларуси потрясающе талантливых ребят, которые точно знают, что делают. Я пришёл уже в готовую команду и, хоть изначально никого самостоятельно не набирал, остался очень доволен уровнем сотрудников, тем, как они думают.
Сегодня мы в Intellectsoft пытаемся понять, что будет дальше происходить на разных направлениях «мобайла», захотят ли звёздные клиенты Mobile Roadie по-прежнему иметь каждый своё приложение и соревноваться за место на вашем смартфоне, либо речь пойдёт о какой-то единой платформе, где все они будут представлены. К моменту, когда виртуальное пространство станет ближе и доступнее, мы уже хотим быть там.
Для меня это своего рода возможность вернуться в IBM Research и заняться инновациями — только на земле с настоящими клиентами и бизнес-задачами.
— В чём отличие работы в белорусской компании от израильской?
— Израильтяне сами по себе люди довольно наглые, активные. Они не знают, что такое «пожалуйста». Потому и работать с ними нужно определённым образом. Хочешь внедрить правила — делай это незаметно, иначе взбунтуются.
В Беларуси отчётливо ощущается менталитет, хорошо знакомый всем выходцам из СССР: партия сказала «надо», комсомол ответил «есть». Например, я прошу ребят не обращаться ко мне на «вы», ведь я переехал из Киева в Израиль в 15 лет, и меня никто никогда так не называл. Сначала к этому относились странно: начальник ты или нет?!
С другой стороны это здорово, так как многие вещи решаются быстрее и эффективнее, народ не тратит много времени на хождения вокруг да около. При этом у нас есть рамки, где каждый высказывает своё мнение. В Израиле же если я говорю «делаем так», обсуждение может существенно затянуться.
Я верю в Беларусь и Украину. Уровень кадров и то, что они делают, потрясающий. Увидев, что рисуют украинские и белорусские дизайнеры, не постеснялся бы выпустить их на одну сцену с лучшими профессионалами из США и Израиля. В ходе собеседований у ребят чётко прослеживается фундаментальная университетская база, понимание того, как технологии работают изнутри.
Всё это ещё раз подтверждает: ни в одной стране нет монополии на креативность и талант.
Фото: из личного архива В. Сороки.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.