Под новостями от Белстата о средней зарплате белоруса нередки завистливые вздохи в адрес программистов, которые сегодня стабильно востребованы и хорошо зарабатывают. Ещё больше вздохов в отношении тех, кто трудоустроен в Европе или США. Однако и на технологической ниве западных стран не всё так сладко, как кажется. Несколько занятых в разработке компьютерных игр специалистов исповедались Kotaku.com о том, как их хладнокровно уволили. Мы публикуем перевод AIN.UA их душераздирающих историй.
Фото: ITAR-TASS
Роковая пицца
Тестировщики одной из лидирующих на геймдев-рынке паблишеров как раз закончили работу над проектом под кодовым названием «БиозЕмли». Чтобы отметить это, в конце недели руководитель компании устроил всем вечеринку с пиццей и боулингом. Разумеется, всех позвали на вечеринку, а поскольку она обещала быть весёлой, явка составила 146%.
Итак, настал тот самый день. Все ели пиццу, играли в боулинг, выпивали и веселились. Через пару часов вице-президент постучал по бокалу. Когда все взоры обратились на него, он начал благодарить сотрудников за тяжёлый труд и усилия, которые они вложили. И раздал им уведомления об увольнении.
С тех пор на корпоративы в этой компании сложно кого-то завлечь.
Не то здание
«Я два года проработал игровым аналитиком в компании, которая занималась разработкой социальных игр, а точнее, в её филиале в Сиэттле. Мы создали две очень прибыльные Facebook-игры, а в июле 2013 года анонсировали третью. Как только её выпустили, кто-то «настучал» начальству в Сан-Франциско, что мы якобы получили много негативных отзывов за обзорный период. На самом деле, ничего такого страшного мы не получали, но умаслить с тех пор головной офис тоже никак не могли.
Как раз перед праздниками в 2013 году наша игра вышла из беты, начала зарабатывать деньги и расти. Разработчики почувствовали себя в относительной безопасности и начали думать над следующим проектом.
А в январе нам сообщили, что студию в Сиэттле закрывают, а игру будут поддерживать из Сан-Франциско. Только двоим из 30 сотрудников предложили место в головном офисе. О том, что компания вынуждена сократить расходы, нам сообщили сухо и безапелляционно. Выходное пособие выплатили нормальное — в размере двух месячных зарплат с соцпакетом и медстраховкой.
Но было очень обидно, что студия, которая за всё это время не смогла сделать ни одной успешной игры, но находилась в одном городе с головным офисом, получила весь профит от наших разработок. Бесполезные люди сохраняют свои места просто потому, что находятся в правильном месте».
За 5000 миль
«В начале 2014 года меня взяли разработчиком в одну из крупных игровых студий для работы над фримиум-проектом. Я был им нужен для перезапуска игры — чтобы она вновь начала приносить прибыль. Процесс приёма был очень быстрым: всего одно собеседование, а уже на следующий день мне сообщили, что я принят.
Мы с женой приготовились к путешествию — я должен был работать за 5000 миль вдали от дома. Должен признаться, предложение было заманчивым: достойная зарплата, поддержка при переезде, покрытие всех расходов на первое время, оплаченное жильё на месяц, пока мы не найдём себе новый дом. Все эти вещи, плюс обещания новой жизни в новой стране.
Спустя месяц глава студии сообщил мне, что по финансовым причинам они закрывают проект. В принципе, если не учитывать разочарования, что я так и не смогу реально поработать над проектом и возродить игру из мёртвых (ради чего меня, собственно, и наняли), я не сильно расстроился: такие вещи происходят каждый день, но ведь они не стали бы просить меня всё бросить и переехать, если бы у них не было на меня далекоидущих планов! У них сто процентов была в резерве вакансия, на которой они нашли бы применение моим навыкам.
Вот только у них для меня ничего не было.
Сперва, когда я выразил беспокойство за своё будущее в компании, они поспешно заверили, что для меня найдётся работёнка. Команду быстро демонтировали — кто-то незамедлительно уходил в другой проект, другие оставались (в том числе и я). Поначалу я думал, что это нормально, и новым департаментам нужно время, чтобы понять, насколько перспективен проект и как густо укомплектовывать команду. Но меня немного раздражало, что я не знал точно, как долго ещё пробуду в неведении.
Через две недели, в четверг, в 11 утра, меня позвали в HR на «10-минутное совещание». Я пошёл туда в ожидании узнать о моём новом волнующем задании. Но когда я вошёл в кабинет и увидел их, собравшихся за столом, я сразу понял, что сейчас произойдёт. Они сказали, что руководство компании решило не продлевать проект, в который меня нанимали, и теперь мне больше нечего делать в компании. Я был в шоке. В первую очередь потому, что меня вышвыривают, но также меня поверг в смятение тот факт, что они заставили человека переехать в чужую страну, не имея на него конкретных планов.
Это был конец: мне надлежало вернуть мой пропуск, а со стола уже вытирали мое имя. Я даже не мог попрощаться с коллегами. К обеду я собрал свои вещи и засобирался домой, чтобы сообщить любимой жене, что:
- я потерял работу,
- я не имею права найти другую, потому что моя рабочая виза привязана именно к этой компании, разве только я умудрюсь найти такого работодателя, который заплатит за новую и согласится ещё два месяца подождать, пока мне выдадут разрешение.
Я был не единственный, кого уволили из компании, но никто из моих бывших коллег не оказался в той ситуации, в которой оказался я.
Они знали, что делают со мной, когда увольняли. Они знали, что в этой стране я всего пару месяцев и не могу рассчитывать на компенсацию. Они знали, что я должен пройти через процедуру получения рабочей визы заново, и это отнюдь не упростит мне задачу в поиске новой работы. А вернуться к нашей прежней жизни мы не могли, потому что от неё попросту ничего не осталось. Но они всё-равно это сделали».
Без права на защиту
«Пару лет назад я работал в одной игровой студии — преимущественно, над консольными играми. Моя карьера там продлилась шесть лет. Компания ничего особенного из себя не представляла. Они не стремились делать крутые или какие-то нестандартные игры, да и в целом не блистали оригинальными идеями. Их игры были из тех, которые неминуемо сравнивают с чем-то очень похожим, но намного более качественным, но им было плевать. Тише едешь — дальше будешь, и компания каким-то образом умудрялась кормить команду из 80 человек.
Культура компании была очень программисто-центричная — если ты программист, ты крут. Если ты художник, ты значишь меньше, чем уборщик. Если какой-то арт почему-то не работает в игре, виноват по-умолчанию ты — багов в движке или экспортере быть не может, потому что не может быть никогда.
В одной игре наша анимация смотрелась ужасно, ещё и глючила. На этот раз программисты точно знали, что проблема на их стороне, но у них не было времени, чтобы её устранить. Только через месяц после выхода игры они наконец-то пофиксили тот баг, но игра уже была обречена — её раскритиковали в пух и прах.
Спустя какое-то время начались переговоры о покупке нашей студии компанией покрупнее. Все были очень взволнованы, потому что это была богатая студия, которая скупала всех направо и налево, и нам очень хотелось заполучить её имя в свои резюме. Но сделку отменили, когда скончался наш СЕО.
Мой последний год в компании растянулся до бесконечности. Многие жаловались на переработку, но в моём случае всё было наоборот. Игра, которую я портировал, была брошена менеджерами на самотёк, и в итоге получилось так, что у нас не было над чем работать. Команда аниматоров получала задание с надеждой, что на его выполнение понадобится недели две, но чаще получалось, что задание забирало всего пару дней, и мы снова оказывались без работы. Мы понимали, что с такими темпами нас вскоре распустят. Так продолжалось ещё несколько месяцев, но, наконец, час пробил.
Однажды меня позвали на собрание. Я заметил, что остальные члены моей команды не собирались на него, так что я тянул время. Меня никогда не вызывали одного, без коллег, за исключением разговоров тет-а-тет с боссом. «Мы вас ждём», — услыхал я спустя пару минут. Я вошёл в кабинет, за столом уже восседали люди, которых я знал, но никогда не пересекался с ними. Дверь за мной закрылась, и я понял, что произойдёт дальше. Начальник подтвердил наши страхи, но не без хороших новостей — все мы получим выходное пособие и зарплату за последние месяцы. Я был единственным, кто улыбался, сидя за этим столом. Все остальные не работали над тем, над чем работал я, и не понимали, каким благословением для меня было это увольнение.
В конце собрания нам разрешили вернуться на свои места, чтобы собрать вещи. Я подхватил сумку и помахал на прощанье своим коллегам, которые только спустя какое-то время поняли, что меня уволили. Мне не разрешили им ничего говорить, чтобы не напугать.
Позже я узнал, что в компании были новые раунды сокращений. Я понял, что стал одним из счастливчиков: моего супервайзера уволили среди последних, и мало того, что не выплатили жалование за последний месяц — несколько месяцев ему вообще не платили. Они не просто поувольняли людей перед праздниками — они сделали это до выплат по роялти с самых успешных проектов. А роялти поделили только между теми, кто остался. Вот у оставшихся пяти человек было поистине счастливое Рождество».
И больше они не хвастались крутой папочкиной работой в гейм-компании…
«Мой муж работал в игровой индустрии 14 лет. Он всегда мечтал создавать видеоигры, и именно этим он занимался с тех пор, как в 12 лет научился программировать. Однажды он устроился на работу в лидирующую компанию-разработчика консольных игр, и через три недели наша семья из пяти человек переехала в Калифорнию.
Компания, на которую работал мой муж, была реально крутая. Невероятные бонусы, хорошая зарплата, отличная жизнь, но мы всё равно не могли позволить себе купить дом в Калифорнии. Мы начали подумывать о том, чтобы подыскать другие предложения с возможностью переезда куда-нибудь, где жить было бы не так дорого. Где мы смогли бы купить свой собственный дом.
Через какое-то время мужу предложили работу в другой очень классной и стабильной компании, в штате, где у нас были друзья и родственники. Мы купили дом и переехали из Калифорнии семьей уже из шести человек. Для нас это был поистине волнующий момент. У каждого ребенка была собственная комната, и они могли украшать их, как им хочется. Наши родители купили дом поблизости, чтобы чаще навещать своих внуков. Это было ранчо, и детям нравилось там гулять. Жизнь, казалось бы, наладилась. Мы с надеждой смотрели в будущее.
Летом последовало первое увольнение. Это было очень страшно. Моих доходов было недостаточно, чтобы покрывать ипотеку. Мы не получали пособия, а наша медстраховка заканчивалась через месяц. Муж пытался найти работу в разных гейм-компаниях там, где мы теперь жили, но на то время никто не нуждался в специалистах в такой области. В то время высококлассных специалистов увольняли по всем фронтам. В конце концов нам пришлось переехать. Муж устроился в студию, которая пережила релизы как плохих, так и хороших игр. На новом месте у нас тоже были друзья, и, в принципе, всё вроде бы закончилось хорошо.
Мы продолжали платить за дом, хотя он был выставлен на продажу. Нам снова пришлось арендовать жильё. Целый месяц мы провели в мотеле всей семьёй, пока не подыскали подходящую квартиру на шестерых. Как раз когда мы переехали, пришло время детям идти в школу. Мы зарегистрировали их, хотя знали, что в этой школе они пробудут недолго — от силы пару месяцев. А когда мы найдём квартиру, их переведут в другую школу. И хотя дети знали, что скоро будут ходить в другую школу, они начали заводить друзей и пускать корни. Для них это было нелегко, но мы подготовили их к такому сценарию с самого начала.
Спустя пару лет после того, как мы осели, я получила грант на обучение в колледже. Но мой сын сильно заболел, ему предписали срочную операцию. Мы начали готовиться к госпитализации. Муж попросил отпуск на некоторое время, и компания одобрила его запрос. А спустя два дня его снова уволили. Он позвонил и попросил меня не пугаться, что он скоро будет дома, что его уволили, но дали хорошее выходное пособие, так что какое-то время мы протянем.
Компания выплатила нам не только две месячных зарплаты, но и покрыла медицинскую страховку на 90 дней вместо положенных 60. Иначе мы бы не выжили. На поиск нового места у мужа ушло примерно 40 дней. И нам снова пришлось переезжать.
В этот раз компания даже не взяла на себя расходы на переезд и временное жилье — мы всё выплатили из собственного кармана. Наш дом всё ещё не был продан, и мы начали его сдавать. Арендаторы вскоре устроили пожар и скрылись в неизвестном направлении. Наша страховая компании не смогла нам помочь, мы погрязли в долгах и в конечном итоге лишились прав на дом. Искать арендаторов самостоятельно у нас не было ни денег, ни сил, ни энергии. Мы замяли дело — это было самое большее, на что мы тогда были способны.
Мой муж начал работать в новой студии, и уже спустя неделю вкалывал по 100+ часов в неделю, а часто и вовсе не возвращался с работы домой. У него не было выходных. Иногда он умудрялся заскочить на пару часов, а в основном не появлялся вовсе в течение пяти дней. Когда я хотела его увидеть, я максимум могла понаблюдать за тем, как он спит.
Когда студия выпустила игру, мужу дали неделю отдыха в компенсацию за переработки, но ему было очень интересно, как там его игра, и он попробовал залогиниться, чтобы проверить. Его лог не сработал. Он подумал, что неправильно ввёл пароль и попробовал снова. Не вышло. Он позвонил в компанию и спросил, в чём дело. Ему сказали, что он уволен. Не было ни звонков, ни писем — никаких уведомлений об этом. А ещё никакой материальной компенсации и выходного пособия. Наша медстраховка закончилась в тот же вечер, а не в конце месяца, как в большинстве компаний.
В тот момент наша старшая дочь училась в девятом классе девятой по счёту школы. С каждым новым переездом дети всё больше замыкались в себе и тяжелее сходились со сверстниками. В этот раз им действительно нравилась школа и город, в котором мы жили. И когда мы сообщили детям об очередном увольнении, они расплакались. Они умоляли нас больше не переезжать. Это была та самая точка, когда папочкина работа в игровой компании больше не выглядела круто — теперь она стала головной болью, о которой не хочется вспоминать. Каждый раз мы надеялись, что этот переезд станет последним, и нам, наконец, улыбнется удача. Но этого не происходило.
Мы сделали всё, чтобы найти работу в городе, не обязательно в гейм-индустрии, но по ряду причин из этого ничего не вышло. Зато мы получили множество предложений по всей стране, и это было везением — немногие семьи могут рассчитывать на такое внимание со стороны работодателей.
На этот раз мы обсуждали с работодателями все нюансы — не уволят ли моего мужа после окончания проекта, не случится ли кризис и каков план компании относительно сотрудников на форс-мажорные случаи. Наши дети подросли, они больше не были столь гибкими в переездах — мы были обязаны найти им дом, а не очередное временное пристанище. Поэтому мы выбрали самую стабильную компанию с самой стабильной командой из всех.
На этот раз мы жили в мотеле 45 дней, а детей в школе считали бездомными. Через полтора года нам сообщили, что моего мужа снова уволят, на этот раз не сразу, а через два месяца. Я была на седьмом месяце беременности, и наша медстраховка истекала за две недели до рождения ребенка. Однако это был первый раз, когда нас предупредили заранее. Они даже попытались устроить его на другую работу и как-то продлить нашу страховку. В общем, они всячески пытались нам помочь, и это, пожалуй, было лучшее из всех увольнений.
В конце концов муж договорился об удалённой работе на компанию из Калифорнии. Нашим детям не нужно было менять школу, а мы, наконец, почувствовали облегчение. Это была стабильная компания, с хорошим отношением к сотрудникам. Мы решились полностью распаковать вещи — в последний раз мы это делали в том самом доме, который сгорел. Мы развесили картины на стенах и даже нашли дом, который захотели купить.
Компания эта называлась LucasArts. Мой муж начал работать на них в апреле 2012. А в апреле 2013 студию закрыли.
На тот момент моя старшая дочь поступила в университет. Не в тот, который хотела, а в тот, который приняли после смены 14-ти школ, даже несмотря на то, что она отлично училась. Мой сын не стал заводить друзей в новой школе. На вопрос, почему он ни с кем не общается, он отвечал: «А смысл?». Младшей дочери диагностировали расстройство психики и глубокую депрессию, а младшему сыну — аутизм и сердечную недостаточность. Ему нужна была операция, а мы тем временем были вынуждены снова переезжать.
Сегодня у нас контракт на год, и я дергаюсь каждый раз, когда муж звонит с работы. Я боюсь, что его уволят, каждый день, и все мои бытовые решения принимаются с поправкой на тот факт, что, скорее всего, мы тут временно. В прошлом месяце мы закрыли все долги, теперь у нас нет сбережений и пенсионных накоплений тоже нет. Предел наших мечтаний — покупка дома. Но даже если бы мы могли себе это позволить, едва ли решились бы на этот шаг. О том, чтобы заводить друзей, я больше не беспокоюсь. И о том, чтобы вернуться в колледж или найти работу, тоже. Это только ещё больше меня расстроит, когда нам придётся переезжать в следующий раз.
Все спрашивают, почему мы так часто переезжаем. Но те, кто не связан с этой индустрией, нас никогда не поймут. Люди думают, что мы какие-нибудь военные или спецагенты. Что касается работодателей, раньше они спрашивали у мужа, почему он так часто меняет работу. А теперь это настолько привычно, что никто даже не обращает внимание на перечень городов в его резюме.
Да и для меня это стало привычным. Когда он в очередной раз сообщает мне об увольнении, мы немедленно оформляем социальную помощь и бесплатные школьные обеды для детей. После оформления бумаг, я отключаю Netflix, кабельное и ограничиваю пользование интернетом. Избавляюсь от всех услуг, без которых можно жить, вроде контроля за вредителями и т. п. Мы никогда не выбрасываем коробки для вещей, потому что всегда готовы к новому переезду.
Каждый раз, когда мы принимали предложение о работе, нам обещали стабильность и разные преференции. Никто не говорил, что мужа берут только на один проект, всегда шла речь о постоянном трудоустройстве. Компании больше не спрашивают, готовы ли мы переехать надолго — теперь этот вопрос задаем мы».
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.