Евгений Осинский 3 года проработал участковым инспектором в Ленинском РУВД. 12 августа он написал рапорт, сдал жетон и удостоверение, вернул пистолет, наручники — и ушёл. Его рапорт не приняли. Евгений предполагает, что позже его могли уволить по статье — за прогулы.
Евгений Осинский 3 года проработал участковым инспектором в Ленинском РУВД. 12 августа он написал рапорт, сдал жетон и удостоверение, вернул пистолет, наручники — и ушёл. Его рапорт не приняли. Евгений предполагает, что позже его могли уволить по статье — за прогулы.
Но для него это уже не имеет значения: он уехал из страны, получил помощь от BYSOL. А сейчас благодаря инициативе ВуСhange изучает motion-дизайн, а также UX/UI. dev.by Евгений рассказал о событиях августа, как видел их он, и о том, как «вышел из системы».
— По специальности я правовед. О том, что учился в Академии МВД, не жалею ни капли — я получил хорошее образование. К тому же я считаю, неважно, в каком институте ты учишься — если хочешь получить знания, стать профессионалом в своём деле, ты этого достигнешь.
В РУВД юридической практики часто даже больше, чем в адвокатской фирме. Ведь 70% рабочего времени участкового занимает рассмотрение заявлений и обращений граждан. Иногда приходилось даже идти в библиотеку — зарываться в учебники, вспоминать что-то, что подзабылось со студенческих времён.
У меня было много вопросов к системе — с самого начала. В ней нет условий для того, чтобы у тебя как работника росла мотивация, всё в точности наоборот — тебя дизморалят. Ты приходишь после академии с желанием горы свернуть, изменить мир к лучшему — а система ежедневно заставляет тебя регрессировать. Спустя какое-то время просто становишься её рабом.
Вот представьте: ты молодой, перспективный, надеешься, что будешь заниматься в милиции тем, чем должен. А тебя загружают какими-то бесполезными вещами — собираешь газетные вырезки и наклеиваешь их в тетрадку. В 21 веке… вырезки из газет! Зачем? Идеологическая работа…
Ты борешься не только с преступностью в районе, но и с системой. Ну, а ещё, естественно, профдеформация: за свою службу я повидал немало «жести» — вплоть до того, что не спал несколько дней после увиденного.
Желание всё бросить, уволиться — да, возникало иногда, но это скорее были эмоциональные порывы, а не взвешенное решение. Я считаю, глупо уходить, если тебе что-то не нравится — попробуй сначала поменять.
Я уходил по спокойной душой, себя не винил: я хотя бы попытался — сделал всё, что было в моих силах.
Я уволился 12 августа. Сутки с утра 9 по 10 число ещё работал. Тогда был небольшой поток людей — всего пара задержанных в течение дня. К вечеру их стало больше.
На кого-то я отказался составлять протоколы. Одна девушка потом искала меня, чтобы поблагодарить, — нашла через журналиста радио «Свобода».
Примерно я представлял себе, что будет после выборов, и для себя выбрал пассивную позицию. Небольшая предыстория: в июле к нам пришли сотрудники, которые занимаются тактический и физической подготовкой в правоохранительных органах, и сказали что отбирают людей — тех, кто будет участвовать в тренировках по разгону протестов.
Один из них спросил: «Кто по морально-волевым качествам не может принимать в этом участия?» Я замер на пару секунд: сложно первым выходить из строя, ты надеешься, что кто-то ещё сделает шаг — а ты сразу за ним. Но я посмотрел вправо-влево — и понял, что никто не собирается этого делать. Я единственный из всего личного состава РУВД вышел вперёд — было такое чувство психологического одиночества.
Он опешил: «По какой причине?» — «По морально-волевым… Вы же сами сказали». И всё — у меня переписали удостоверение, доложили моему руководству. А дальше — ну, минимальное давление было: несколько приватных диалогов, смотрели косо, отпускали в мою сторону шуточки, издёвки.
В целом это меня не задевало. Я пользовался среди коллег авторитетом, в любой компании был своим парнем. Когда я уходил, они все писали мне — желали удачи.
Была ещё переписка с одним человеком. Он тоже отправил мне тёплое напутствие. Я поблагодарил. И слово за слово дошло до того, что я написал, что всё равно не стану молчать — если будет разбирательство, назову имена и фамилии всех, кто участвовал в насилии. Он написал, что «там всё не так однозначно». Я ответил: «Ждите своего часа. Он настанет».
Я не был свидетелем избиений — о том человеке узнал от коллег, которым доверяю. На моей смене 9 августа не «жестили» запредельно, но всё же и у нас использовали дубинки — и это ненормально! Вообще в принципе насилие в каком-либо его проявлении, даже «воспитательный» шлепок по попе, — это неправильно.
И с задержанными довольно жестоко обращались — держали их на коленях. Я видел это лично. Я подходил к коллегам, одному-двум говорил, что так нельзя. Они не реагировали.
В середине июля, когда задержали много журналистов, я спросил у них, не против ли они, что я без маски, пообещал надеть, если нужно. Журналист Onliner ответила, что нужно. Остальные пошутили: «Надевай, мы тебя запомнили!» Так вот, тогда в августе многие из моих коллег были в балаклавах — даже я мог только догадываться, кто это.
Потом один из этих парней пошёл покурить. Мы заговорили. Я сказал ему: «Послушай, ты перебарщиваешь! Не забывай, карма настигнет — по закону бумеранга всё тебе вернётся».
Я надеялся, он хотя бы задумается. Но он не прислушался к моим словам. Уезжая домой, я видел, как ходил среди задержанных — покрикивал, махал дубинкой, и понял, что бесполезно такому человеку что-то говорить. Жестокость и агрессия аж прёт из него, и ему так хочется показать свою власть над остальными.
Я приехал домой, отоспался. И принял решение: 12 августа на работу не выйду.
Я всегда был в инфопотоке — о том, что творилось на улицах, в РУВД и на Окрестина, узнавал из телеграм-каналов и от коллег. Но у меня в голове не укладывалось, как можно так поступать с твоим же соседом, с которым в другое время ты куришь на лестничной клетке. Я не верил, что люди могут быть настолько жестокими по отношению к своим же соотечественникам.
В день, когда появился интернет, я часа три читал новости, смотрел видео — и чем больше смотрел, тем больше понимал: нет, ребята, я не могу быть частью этого. Давайте без меня!
Стал надевать форму, затем подумал, а зачем, если всё равно увольняюсь — переоделся в гражданское и поехал на работу. Там написал рапорт, сдал жетон и удостоверение, вернул пистолет, наручники. Понятное дело, рапорт мне не подписали, потому что после академии я отработал только три года из пяти обязательных. Но я решил, что не выйду на работу — в итоге должны были уволить за прогулы.
Пару человек уволились вслед за мной — спустя несколько часов. Думаю, что мой уход подтолкнул их к такому решению: мы три года проработали плечом к плечу.
Через несколько дней позвонил знакомый, сказал, что нужно приехать в РУВД — дать объяснение в рамках служебной проверки. Я не поехал. Сказал: «Какая проверка? Увольняйте!» Вечером 14 августа я был уже в Киеве.
Я читал историю экс-сотрудника Следственного комитета — как тот уходил «лесами и полями», спал под ёлкой. Меня никто не преследовал, не искал. А я ничего и никого не боялся — у меня нет оснований переживать: свою работу я делал честно.
Друзья знали, что я собираюсь уволиться, и позвали меня в Киев. Я купил билет и улетел. И так вышло, что друзья моих друзей — сооснователи BYSOL. Они помогли мне с арендой жилья в Киеве. Я познакомился с волонтёрами By_change — они предложили освоить ИТ-специальность, и я выбрал UX/UI-дизайн. Но так получилось, что мне нашли ментора по motion-дизайну.
Мы встретились оффлайн, побеседовали, я понял, что это очень интересно. Потом мы встречались 2-3 раза в неделю, плюс занимались онлайн каждый день. Мне безумно повезло с ментором, она тратила на меня столько своего личного времени! Помогала во всём: от теории до создания профиля в линкедине и портфолио. Вы же понимаете, я пришёл из милиции — ещё три месяца назад такие слова повергли бы меня в шок.
Я продолжаю обучение. Параллельно вошёл в программу UpSkill Lab от EPAM — онлайн учу UX/UI-дизайн. Сейчас у меня есть главный ресурс — время. Я могу потратить его с пользой для себя — участвовать в вебинарах, смотреть, перенимать опыт, практиковаться.
Ярослав Лихачевский подхватил флаг за Микитой Микадо — и это очень здорово. Но я считаю верным решение Микиты свернуть кампанию помощи силовикам: нет ничего важнее, чем сохранить то, чем ты жил годы, — свое дело, а также свободу людям, которые работали вместе с тобой. Никто не должен осуждать его за это.
Знаю, что некоторые ребята готовы были уволиться из милиции, но только если им сначала помогут — оплатят долг за учёбу в академии, дадут денег на первое время. Очень меркантильно, я считаю.
Мой долг за обучение в академии составит около 25 тысяч рублей — знаю это от коллег, которые выпустились в тот же год, что и я: у всех были счета на эту сумму. Понятно, что таких денег у меня нет. Но я же не говорил: ребята, не переведёте мне 25 тысяч за обучение — не уйду. Да мне и финансовая помощь не так уж нужна была. Я больше благодарен ребятам из ByChange за то, что познакомили с технологиями, показали, что на самом деле это проще, чем кажется милиционеру. Мне указали путь — вот за это я им очень благодарен.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.