Алехандро Эрнандез — учёный-нанотехнолог из Испании, изучает новые материалы для фотоэлементов. Научную карьеру он начал в Институте материаловедения Барселоны, а сейчас заканчивает работу над диссертацией PhD в Институте энергетических исследований Каталонии (IREC). В этом году Алехандро принял участие в программе обмена имени Марии Склодовской-Кюри, которая позволяет европейским учёным стажироваться в лабораториях за пределами ЕС и наоборот, учёным из ассоциированных стран-партнёров приезжать в Евросоюз.
Из всех возможных вариантов он выбрал Беларусь, лабораторию БГУИР. Проведя в Минске два месяца, он поделился впечатлениями с dev.by.
«Были Марокко, Литва, Молдова и ЮАР. Я выбрал Беларусь»
Ваш портал об ИТ? Ха, я тоже имел отношение к ИТ — три месяца работал Java-кодером в NTT Data, пока писал магистерскую диссертацию. Это было в рамках государственной программы по борьбе с безработицей среди молодёжи: часть моей зарплаты выплачивалась из бюджета. Однажды шеф позвал меня и предложил выйти на полную рабочую неделю — 40 часов. Я отказался. Сказать по правде, мне не нравилось программировать — я люблю науку. И так как живу я с родителями, семьёй не обременён, то бросил работу джависта с лёгким сердцем. Я стал искать что-то более подходящее и благодаря учёбе в магистратуре нашёл работу в лаборатории Института энергетических исследований Каталонии, в группе, которая занимается изучением материалов для солнечной энергетики. Получаю стипендию испанского правительства, и это покрывает мою учёбу в докторантуре, которая заканчивается в ноябре. Осенью буду защищать диссертацию.
У учёных в Каталонии три-четыре источника финансирования: промышленность, каталонское правительство, испанское или европейское. Мы работаем с европейским проектом Марии Кюри. Одна из идей программы — сотрудничество в рамках научных исследований, обмен между участниками из ЕС и из-за его пределов. Так что для нас было обязательно отправить сотрудника за границу, в партнёрский университет, который занимается схожей темой. Было несколько вариантов — Марокко, Литва (хоть Литва и член ЕС, она принимает участие в программе — не университет, а предприятие), Беларусь, Молдова и ЮАР. Я мог выбирать и имел счастье выбрать Беларусь.
Почему счастье?
Ну, Литва — это часть ЕС, там всё знакомо. В Молдове говорят на языке, который имеет латинские корни, это было бы слишком просто. Марокко — близко от Испании, у нас много марокканских мигрантов, в этой стране для нас нет никакой экзотики. ЮАР меня тоже не слишком привлекала. Это красивая страна с большими возможностями, но там ты должен постоянно заботиться о своей безопасности на улице. Из всех вариантов Беларусь привлекала больше всего: неизвестная мне страна, имеет свой язык, кроме того, тут говорят на русском, так что я воспринимал эту поездку как уникальную возможность получить новый опыт. Вот так 2 марта я прилетел в Минск.
Так как программа длилась два месяца, а безвизовый срок пребывания — месяц, надо было получить визу. Я отправил в посольство паспорт, заплатил сбор, пообещал, что не стану нелегальным мигрантом и покину страну в срок, показал билеты, подтверждение, что у меня есть деньги, пригласительное письмо от университета, гарантирующее, что оплатят мою депортацию, если до этого дойдёт.
Насколько я понял, иностранцы тут всегда живут в страхе быть депортированными.
Сложнее всего было получить медицинскую страховку. Она должна была быть на русском языке. Ни одна белорусская компания не хотела застраховать меня по телефону или по е-мэйл — требовалось мое присутствие. А в испанских страховых компаниях не могли оформить страховку на русском. Зато страховщики поголовно меня успокаивали: мол, не будет никаких проблем, Россия принимает страховки на английском. Приходилось объяснять, что я еду не в Россию, а в Беларусь, это другая страна, и им нужна страховка на русском. В итоге меня выручила бывшая подруга моего друга: она родом из Беларуси и работает в страховой компании. Она перевела страховку. Визу дали во вторник, а в субботу уже надо было улетать. Я привык путешествовать RyanAir и по сравнению с ним рейс «Белавиа» показался очень удобным. Правда, билет в оба конца стоит 300 евро.
Одно дело приезжать лоукостом в Минск через Вильнюс и совсем другое, если не хочешь оформлять визу, прилетать в минский аэропорт. Получается дорого.
«Кремний скоро исчерпает себя, мы ищем новые материалы»
Моя диссертация посвящена кестериту — новому материалу, который может заменить кремний в производстве солнечных батарей. Фотоэлементы традиционно выпускают на основе кремния, эта индустрия тесно связана с микроэлектроникой, которая производит транзисторы. Однако постепенно от транзисторов она смещается в сторону нанотехнологий.
Использование кремния в фотоэлементах сопряжено с проблемами. С одной стороны, кремний — один из самых распространённых минералов на Земле, с другой — он используется также в компьютерной промышленности и поэтому является предметом высочайшей конкуренции. Более того, теоретический предел достаточности кремния уже близок. Закон Мура («количество транзисторов, размещаемых на кристалле интегральной схемы, удваивается каждые 24 месяца») скоро перестанет работать, невозможно увеличивать число транзисторов бесконечно, поэтому идёт поиск новых материалов, которые лучше, чем кремний, подойдут для производства фотоэлементов.
Кроме того, Европа не слишком богата минералами. Ими богаты США, Южная Америка, Африка, Китай. Одна из наших задач — сократить зависимость от китайской монополии.
Эта работа продолжается уже несколько лет. От неё не получишь быстрой прибыли, поэтому правительства никогда не любят инвестировать в такие исследования. Но это необходимо: если ты сегодня не вкладываешь деньги в собственные разработки, то завтра будешь покупать патент у другой страны.
В Барселоне — много солнца, но на крышах не видно солнечных батарей. Почему?
Да, Германия производит больше солнечной энергии, чем Испания. К сожалению, это политика нашего правительства. В Испании очень сильное электрическое лобби, и оно предпринимает меры, чтобы солнечная энергетика облагалась большими налогами. Если ты устанавливаешь в доме солнечную панель или монтируешь солнечную станцию, не хочешь зависеть от энергии в сети, тебя обложат такими налогами, что панель станет тебе невыгодна.
Испания также не лучшее место для научных изысканий. Наша наука стеснена в средствах. Лучшая страна в ЕС в этом плане — Германия, там исследования являются частью стратегического направления развития.
В Испании ты занимаешься наукой только потому, что тебе это нравится. У тебя маленькая зарплата, нет стабильности с работой, ты всегда борешься за утверждение своего проекта. Не так просто получить место в институте. Поэтому европейские программы по обмену — хорошая возможность для молодых учёных. Хотя молодёжи в такие программы пробиться непросто: так как её участникам платят неплохие деньги, в них часто желают участвовать шефы. Знаете, иногда в Испании встречается это явление, когда старшее поколение хочет всё только для себя. Мой шеф не из таких — он дал возможность поехать мне.
«Как выдать научный результат, если ты всё время готовишься к лекциям?»
Что конкретно ты планировал делать в Минске?
Смена лаборатории — классный и полезный опыт, он помогает встряхнуться, получить новые знания и расширить связи. Думаю, для участников из других стран работа в барселонской или берлинской лаборатории — тоже очень интересный опыт. Особенно для тех, в чьей родной лаборатории нет нужного оборудования. Сложно проводить исследования, если твоя лаборатория не оборудована надлежащим образом.
В БГУИР есть исследовательская группа, которая выращивает кристаллы сложных полупроводниковых соединений и исследует их свойства. Предполагалось, что в Минске я буду работать в лаборатории вместе с белорусским профессором. Но два месяца — это слишком мало для исследования. Только начнёшь наконец разбираться, как функционирует лаборатория, как уже пора уезжать.
Насколько нанотехнологии вообще развиты в Беларуси?
В целом не слишком. Посмотрите statnano.com, инфоресурс о нанотехнологиях и наноиндустрии, он даёт информацию в страновом разрезе: в Беларуси очень мало нанопродуктов, очень мало научных публикаций (Посмотрели — увидели четыре вида жидких удобрений от одного производителя; в рейтинге цитирования научных статей Беларусь находится по соседству с Казахстаном и Кубой, Грузией и Камеруном. Для сравнения: в Испании зарегистрировано 73 нанопродукта 43 разных типов, которые выпускают 24 компании. В Германии — 730 продуктов 237 типов от 229 производителей. — Прим. dev.by).
Какое впечатление произвела лаборатория в БГУИР?
В Европе исследования ведутся не только в университетах, но и в научных центрах, и это очень важно. Тамошние учёные не преподают в университетах, они сосредоточены только на своём исследовании, поэтому они более результативны. В университетах же учёные должны проводить научные изыскания, писать проекты, искать финансирование, готовить лекции и ещё уделять время студентам. Это очень сложно, как выдать научный результат в таких условиях?
Возможно, к этой европейской стратегии белорусам стоит присмотреться. Как мне показалось, здесь таких центров нет, или же их мало. Я работаю в таком центре и не хотел бы менять его на университет.
Что ты ожидал от БГУИР в научном аспекте и что получил?
Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что мне хотелось бы говорить о хорошем. Думал, что буду весь день проводить в лаборатории, пытаясь улучшить своё исследование. Но оказалось, что у меня не так много возможностей работать в лаборатории. Зато у меня появилось много свободного времени, чтобы привести в порядок свою диссертацию. Я даже начал учить русский язык.
Работать в лаборатории было запрещено?
Нет. Как я понял, у моего коллеги очень много работы, он даёт много лекций. А в одиночку в незнакомой лаборатории работать невозможно: ты тратишь много времени на то, чтобы понять, как всё устроено. Люди, которые приезжают из-за пределов ЕС в европейские лаборатории, выносят гораздо больше пользы, чем мы.
Да, хотелось бы больше поработать в лаборатории, ну да ладно, сколько сделано — столько сделано. Большая часть моего проекта была осуществлена в европейских лабораториях.
Сколько раз вы встретились с белорусским коллегой? Два-три раза?
(Молча показывает на пальцах).
Четыре.
Но я не хочу никого критиковать. Я знал, куда ехал. Впрочем, нечто подобное со мной произошло в Германии, в Галле-Виттенбергском университете имени Мартина Лютера, куда я приезжал на два месяца. Понятно, что люди, которые работают с тобой на расстоянии, всегда будут в конце списка твоих приоритетов, не то что коллеги из твоей группы. Это нормально.
«Нет никакого смысла защищать диссертацию на русском»
Что удивило в белорусской науке?
Что учёные здесь публикуют свои статьи в русскоязычных журналах, которые, скорее всего, не имеют большого веса в научной среде. Думаю, это большая ошибка — публиковать свои работы на русском языке. Вся мировая наука живёт в англоязычной среде, никто, кроме русскоговорящих, не будет читать ваши статьи в местных журналах.
Здесь я познакомился с коллегами из Венесуэлы, которые тоже работают над диссертациями. Они их будут защищать в Минске на русском языке. Я понимаю, что это вопрос финансовых возможностей. Но нет никакого смысла защищать научную диссертацию на русском. Любое исследование должно быть на английском. Завтра они будут искать работу в Германии или США, и вся их работа пойдёт насмарку.
Я и мой шеф-уругваец, для которого родной язык — испанский, всю научную работу ведём на английском. Когда мы ведём совместную работу с Германий, Италией, Францией, то общаемся только на английском. Все наши научные статьи, в том числе в немецком журнале, выходят на английском. И моя диссертация — на английском. И защищать её я буду на английском.
Защитить диссертацию в Европе сложно?
Сложнее всего её написать. А защита — это просто процедура: 45 минут дается на презентацию перед международной комиссией, потом отводится время на вопросы и критику, и выносится решение.
Раз уж мы затронули тему научных публикаций, легко ли разместить статью в Европе?
Очень сложно. Ты должен доказать, что твой труд представляет интерес для научного мира. Если у тебя или у твоего университета уже есть имя, это гораздо проще. Представлять Оксфорд и какой-нибудь аргентинский университет — две большие разницы. И ещё, публикация в научном журнале стоит немалых денег.
Сколько?
4-5 тысяч долларов за статью. В моём случае (у меня две публикации: в одной я первый автор, в другой — второй, и ещё есть третья работа, которую я собираюсь направить редактору немецкого журнала на одобрение) это были деньги из бюджета проекта.
Да, научные журналы — это большая мафия. И хуже того, что ты платишь за публикацию, то, что потом ты платишь за прочтение. Я пишу, я плачу, я теряю право авторства, передавая статью журналу, и я же плачу за право её прочитать. Поэтому мы так любим Александру Элбакян, которая даёт доступ к научным трудам. Мы — активные посетители её сайта sci-hub.
В Беларуси есть стартап, Deip, который хочет освободить науку, предоставив учёным право свободной публикации на блокчейн-платформе.
Это очень интересно. Но проблема в том, что они собираются сражаться против всего мира. И потом, дело не только в самом опубликовании, но и в месте публикации. В научном мире, прежде чем дать грант, исследователя спрашивают, сколько у него было публикаций и где именно. Все журналы делятся на ранги: этот — первого, тот — третьего. Для кого-то публикация в правильном месте может стать вопросом всей жизни.
Nature — это Nature, это значит высокий престиж, и с этим ничего не поделаешь. Так что, боюсь, журнальная мафия непобедима.
«Ещё меня удивляет, что в Минске так много айфонов»
Ты говоришь, испанским учёным платят мало. Насколько мало?
Уф! Я как учащийся докторантуры имею прибавку от исследовательского института. Но обычно ты получаешь 1 000-1 100 евро. В Испании же, чтобы иметь семью и ребёнка, мужчина должен зарабатывать хотя бы пару тысяч. Если у нас с подругой на двоих выходит две тысячи, мы не можем жить в Барселоне. Потому что жизнь там очень дорогая: комнатушка обойдётся в 500 евро, маленькая квартира — в тысячу.
Однако в Беларуси зарплаты совсем уж крохотные. И жизнь здесь, особенно учитывая доходы, довольно дорогая.
Кстати, мне удивительно, что люди тут всегда называют цены в долларах. У нас доллары ассоциируются с гринго, американцами, а тут ты приезжаешь в бывший СССР, и все вокруг говорят о долларах. Это любопытно, американцы в конце концов завоевали мир.
Ещё меня удивляет, что здесь так много айфонов. Это концепция нового капитализма, его девиз — ты можешь это себе позволить. Тебе важно, что люди видят, что ты имеешь: вот тут у меня мерседес, тут — дорогой телефон — просто американская мечта. Это так странно. У меня никогда не было айфона. Если я не могу себе позволить купить вещь, я ее не покупаю. Допустим, мне нравится VW Golf, но я покупаю Seat, потому что он на 2 тысячи евро дешевле. И имея эти две тысячи, я могу поехать в отпуск на Карибы. Мне странно поведение людей, которые предпочитают иметь Golf и при этом месяц сидеть на хлебе и воде.
Так интересно — самыми большими капиталистами оказались люди, вышедшие из соцстран — бывшего СССР, Кубы.
Для моих друзей Беларусь — абсолютная экзотика. Тут не так много туристов, население достаточно небольшое, так что всем очень любопытно, что я тут делаю. Стоило труда объяснить друзьям, что я не в России. Я им говорю: смотри, вы итальянцы? Нет, мы не итальянцы. Ну так это то же самое: белорусы имеют много общего с русскими, но это другая страна, другие люди.
Здесь слово «Барселона» оказывает на людей магическое действие. В Беларуси два волшебных региона — Италия и Испания. «Барселона» звучит как мечта. Мои друзья смеются: подожди, вот вернёшься домой и обнаружишь, что Барселона не такая уж симпатичная.
То есть ты не разочарован?
Нет. Вся поездка была оплачена. Я комфортно жил в квартире, снятой через Airbnb, мне платили 2 тысячи евро в месяц, я получил возможность спокойно поработать над диссертацией — мне не на что жаловаться. А ещё я встретил здесь девушку, так что планирую вскоре вернуться в Минск.
Какие профессиональные планы?
Собираюсь защитить диссертацию, а потом уехать в Германию. Там лучше условия для работы над фотоэлементами и платят больше. Думаю оставить публичные исследования (даже в Германии это достаточно тяжелое занятие) и устроиться на предприятие в области солнечной энергетики. Хочу работать в лаборатории при компании либо заняться разработкой продукта. Немецким языком я владею, так что вижу в Германии своё будущее.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.