Айтишники-беларусы вспоминают, как встретили войну в Украине (и один из них на неё пошёл)

«Компания предлагает переезд в Польшу, но душой и сердцем мы всё ещё в Украине»

— Мы уехали из Беларуси в Украину осенью 2020 года, когда стало понятно, что компания, в которой я работал, закроет беларуский офис. В сумме уехали порядка 20 человек, но мало кто рассматривал Украину как страну для новой жизни — большая часть коллег сделала PBH-визу и ещё до войны переехала в Польшу.

Первые сутки творился хаос: банкоматы стояли пустые, в магазинах люди сгребали абсолютно всё. Службы такси работали исключительно за наличку с наценкой в 70%. А меня не покидало ощущение: это всё нереально, я случайно попал в какую-то параллельную вселенную.

В телеграм-каналах ходили слухи, что российский десант уже высадился в Одессе. Коллеги, что осели в Украине, оперативно двинулись в сторону Молдовы и Польши. 

Мы тоже упаковали чемоданы, но потом, хорошенько взвесив «за» и «против», решили не суетиться и остаться на месте: на погранпереходах к тому моменту уже были тысячи людей, и, как сообщили друзья, ехавшие из Киева в Польшу, к беларусам было «отдельное» отношение — лично их  12 часов промурыжили на паспортном контроле.

Через 2 дня казалось, что город вымер — в 12:00 дня на моей улице с довольно интенсивным движением не было ни одной машины. В округе всё было закрыто, даже аптеки и кофейни на набережной. Работала только пара продовольственных магазинов.

Быстро пришло осознание: если Украина падёт, придется всё начинать сначала, но уже на повышенном уровне сложности, — поэтому мы быстро включились, начали донатить. 

Постепенно в город вернулись люди, снова заработали бизнесы, жизнь вошла в новое русло — с комендантским часом и воздушными тревогами по ночам.

Когда начались блэкауты, сразу стало понятно, сколько айтишников живёт на районе, потому что они кучкуются у тех заведений, где есть генераторы. Если видишь на улице группу людей с открытыми ноутами, значит рядом есть вайфай и розетки. Но работать в атмосфере, когда на площади в 1,5 квадратных метров сидит 5 человек, мне лично очень трудно. Плюс рядом постоянное движение — ноут не оставишь без присмотра и так далее.

Но, конечно, без электричества у тебя нет не только ноута, но ещё холодильника, стиралки, горячей воды, если в квартире бойлер, а то и любой воды — если отключили подстанцию. Быстро понимаешь, что жить в таком состоянии — ад для современного человека.

Да, мы выживали, как могли: запасались свечами, водой, консервами и едой, которую можно хранить без холодильника. С мясом, молоком, свежей рыбой, заморозками была беда, потому что свет в магазинах был только днём: сутки-двое — и весь непроданный товар шёл в урну. Но благо в шаговой доступности было три заведения с генераторами, где можно было что-то купить и сразу съесть. 

Дома мы ели яйца, бывало и сырые — а-ля гоголь-моголь с солью, твёрдый сыр на хлебе — без масла, хамон, потому что он хорошо хранится даже при комнатной температуре, пили кофе, если удавалось вскипятить чайник у охраны в фойе парадной.

По-настоящему страшно бывало, наверное, во время первых прилетов рано утром. Ты мозгом понимаешь, что началось, но не понимаешь, что делать, когда и чем это закончится. После того, как потопили «Москву», стало спокойней — Одесса пострадала минимально, в отличие от того же Николаева и даже Киева. Поэтому уже весной все как-то были на расслабоне в плане атак на город. Ну и ПВО работает без преувеличения суперски.

И тем не менее блэкауты повторялись. После очередного работодатель настоятельно попросил куда-нибудь переехать. В качестве временной локации мы выбрали Грузию. Прилетели в Тбилиси, и первый вопрос: ну ладно, в Украине — война, но у вас то тут что произошло, что каждый третий дом как после бомбёжки?

Ценник на аренду квартир в декабре 2022, мягко говоря, шокировал: мы сняли евродвушку за «косарь» с шикарным видом на дом напротив — окна в окна.

«Думаў, што браць з сабой, з разліку, што ніколі не вярнуся»

— Я жыў у Львове, пераехаў туды ўвосень 2021 года. 24 лютага прачнуўся ад грукату — суседзi спешна збiралi рэчы.

Што я адчуў, калi дазнаўся прычын? Адрэналiн, але ж шоку не было, бо вайна лунала ў паветры. Страху, што зараз мой дом разбамбяць, не было, бо я яшчэ не ведаў, як гэта. Проста ўключыўся рэжым поўнай мабілізацыі арганізма.

Я адразу ж сабраў асноўныя рэчы — думаў, што браць з сабой, з разліку, што ніколі не вярнуся: мэблю, посуд, частку вопраткi так i пакiнуў там. А дзясятай гадзiне ўжо паехаў на мяжу на машыне. На шчасце, я загадзя залiў поўны бак — адчуваючы перадваеннае напружанне.

З’ехаў на працягу пары гадзін праз найбліжэйшы польскі пераход — кіеўскія да таго часу не паспелі даехаць. Ад людзей негатыўнага стаўлення наконт сваіх беларускіх нумароў не заўважаў. А вось памежнікі крыху паздзекавалiся, але прапусцілі. 

У Польшчы я паехаў да сяброў. Праз нейкi час знайшоў жытло — па першасцi з iм дапамаглі знаёмыя, а потым шукаў па стандартнай схеме праз сайты, напрыклад, Otodom. Быў конкурс у дзясяткі чалавек на месца, i я гэты кастынг прайшоў разу з пятага.

«Цi прызвычаiўся я да так званага мiрнага жыцця? Не, гэта пакуль не пра мяне»

— Я прыехаў ва Украiну больш за 1,5 года таму, на пачатку жнiўня 2021 — бо была вялiкая рызыка затрымання. Пасялiўся ў Кiеве. Да таго, як Расiя ўварвалася ва Украiну, працаваў у сваёй жа кампанii — аддалена.

24 лютага пачалося з размовы — зранку патэлефанавала хатняя гаспадыня, сказала, што пачалася вайна i яна з’язджае з краiны. Пажадала: «Трымайцеся, хлопцы!» — бо я здымаў кватэру разам з сябрам, ён таксама айцiшнiк з Беларусi. 

Мы з сябрам параiлiся i вырашылi пайсцi запiсацца ў тэрабарону. Адчуўшы сябе свабодным чалавекам, я больш не хацеў уцякаць — нi ад кога. Я сказаў сабе, што гэта дакладна i мая вайна — i я зраблю ўсё, каб яна скончылася нашай перамогай. 

Мы правялi ў пункце збору ўвесь дзень, але нас не ўзялi — бо мы беларусы: «Як вам даць зброю?». 

Увечары я патэлефанаваў аднаму знаёмаму, ён сказаў: «Ведаеш, а беларусы збiраюцца асобна». Я сабраў рэчы i наступнага ранку паехаў на тую базу. 

Самае страшнае на вайне — пайсцi на яе. Усё астатняе ўжо не так пужае, як здаецца звонку, далей — гэта як звычайная праца. 

Я ехаў на метро i бачыў людзей, што правялi ноч пад зямлёю — яны сядзелi на падлозе, ix дзецi спалi на матрацах.

…Мяне ўзялi — бо бралi ўсiх. Не ведаю, цi была якая верыфiкацыя, хто я такi, — можа яе ўжо потым праводзiлi. Першы час мы вучылiся. Дзесьцi праз месяц адбыўся першы выезд — у Бучу. 

Ведаеце, самае цяжкае — бачыць не забiтых нават, а жывых. Тых, хто столькi дзён жыў у пекле, — iх позiркі як у сабакi, якога бiлi ўсё яго жыццё, i ён не ведае, цi верыць табе, ён наогул не можа нiкому больш верыць.

Тады ж у Бучы я ўсвядомiў: шкадаваць мёртвых не трэба, ты iм не дапаможаш, шкадаваць трэба толькi жывых — гэта формула iснавання на вайне.

Страцiць жыццё — не, для мяне гэта не самае страшнае. Ты iдзеш ваяваць за свае прынцыпы, свае iдэалы — i разумееш, што можаш загiнуць. Але ж калi нават i так, ты адчуваеш, што робiш усё правiльна, i ты не адзiн — за табой потым прыйдуць iншыя людзi. Я бачыў штодня тых, хто iдзе на смерць, — яны не баялiся, бо свабода вартая гэтага. Для мяне палон быў страшнейшы за смерць.

Самае-самае страшнае, што я бачыў на вайне, — як людзi губляюць свае дамы, а дзецi — бацькоў. Мне страшна глядзець у вочы тых, хто страцiў сваiх блiзкiх. 

А самае цудоўнае — бачыць, як украiнскi народ змагаецца, як усе падтрымлiваюць адно аднаго бы адная вялiкая сям’я. Колькi тут валанцёраў!

Я сышоў на пачатку жнiўня — здароўе больш не дазваляла ваяваць. Яшчэ ў Беларусi я моцна адмарозiў ногi на Акрэсцiна, а на вайне дабiў ix.

Я вырашыў, што буду цяпер дапамагаць сваiм хлопцам так — працуючы. Дзесьцi 30% свайго заробку я аддаю iм, таксама дапамагаю грашыма вайскоўцам, якiя сышлi з прычыны кантузii або ранення.

На жаль, Украiна пакуль не ўмее пераводзiць людзей на мiрныя рэйкі. Iм трэба знайсцi сябе, уладкавацца на працу — а навокал нiкога, хто б мог дапамагчы iм, нават псiхолагаў такiх няма пакуль. Спадзяюся, з цягам часу сiтуацыя выправiцца.

Я павярнуўся на сваю ж працу — толькi ўжо ў польскi офiс. Жыву ў Кіеве.

Я вельмi ўдзячны кампанii за тое, што чакала мяне. Я ж звольнiўся ў адзiн дзень: напiсаў свайму кiраўнiку, выбачыўся, што парушаю працоўныя дамоўленасцi, i зазначыў, што пайсцi на вайну для мяне важна — гэта значыць застацца чалавекам. I ад заўтра я ўжо не працаваў. 

Мой кiраўнiк пажадаў берагчы сябе. 

Цi прызвычаiўся я да так званага мiрнага жыцця? Не, гэта пакуль не пра мяне. На вайне ты адчуваеш вялiкi ўзровень эмоцый, i яны вельмi чыстыя, — там кожны максiмальна аддае сябе справе. У звычайным жыццi такога няма: тут адзiн жыве для сабе, другi копiць на кватэру, трэцi вандруе…

Я ездзiў у Польшчу, калi ўладкоўваўся на працу, сустракаўся з сябрамi, глядзеў, як жывуць iншыя людзi. Пэ​​ўна, гэта нармальна, але ж я так не магу.

Вы дочитали этот материал до конца. Если вы здесь оказались, значит, скорее всего, вас что-то зацепило. Потратьте еще 30 секунд, пожалуйста.  

Беларуское ИТ нельзя представить без dev.by.

Мы уже почти 15 лет делаем важные и честные материалы, помогаем каждому из вас делиться профессиональным опытом и мнениями, робім беларускую версію. Мы радовались успехам индустрии вместе, обращали внимание на несправедливость, даём слово каждому.

Сегодня редакция dev.by — команда удалённых беларусов из 10 человек. Ещё у нас есть менеджмент, бэкофис и, конечно, технические специалисты. У нас 600+ тысяч читателей каждый месяц и десятки тысяч в телеграм-каналах и социальных сетях. Мы выпускаем 300+ новостей и больших текстов, вроде того, что вы только что читали. Все беларуские медиа цитируют dev.by.

У всех тёмные времена. И мы идём через идеальный шторм вместе с комьюнити. Наши рекламные доходы, которые были источником финансирования редакции, сократились в несколько раз.

При этом мы уверены, что тем более важно продолжать оставаться местом встречи беларусского ИТ-сообщества — всех, кто остаётся и уезжает.

Вы можете нам помочь. В конце прошлого года мы запустили подписную кампанию — начали собирать донаты от читателей. Мы хотим в 2023 собрать 1000 читателей-подписчиков. Сейчас их 170. 

Помочь нам можно через Patreon. Сейчас средний чек — около 10$, но мы рады любой сумме. Ежемесячные платежи делают наши планы более предсказуемыми, но вы сами смотрите, как вам удобно :) 

В Беларуси Patreon заблокирован. Мы будем добавлять другие способы.

Спасибо, что прочитали это сообщение.

Айтишница-беларуска выбралась из Ирпеня. Говорим про страшные 13 дней

По теме

Айтишница-беларуска выбралась из Ирпеня. Говорим про страшные 13 дней

Как беларуский айтишник выбрался из Ирпеня с семьёй и остался в Украине

По теме

Как беларуский айтишник выбрался из Ирпеня с семьёй и остался в Украине

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!