На ежегодной церемонии музыкальных наград Experty.by белорусская рок-группа Re1ikt, играющая в стиле фолк-рок, победила сразу в трёх номинациях: её «Лекавыя травы» были признаны лучшим рок-альбомом года, а также получили приз штатных экспертов и приз народных экспертов. Примечательно, что из четырёх музыкантов, входящих в состав бэнда, сразу трое работают в ИТ (двое из них в EPAM). О том, каково это — совмещать музыку и высокие технологии, в интервью dev.by рассказал Саша Демиденко, идеолог, аранжировщик и барабанщик Re1ikt, а по совместительству — QA в EPAM.
У истоков: песни во дворе и компьютер «Агат 7»
— В 1999 году вы стояли у самых истоков группы Re1ikt в Светлогорске. Вам же всего-то 13 лет было?
— Развлечений тогда было маловато. Нужно было куда-то деть неуёмную детскую энергию — желательно вложить её во что-то большое и светлое, а не просто носиться по дворам.
Лихие 90-е были временем гитарных посиделок в каждом дворе. Не буду ханжествовать и говорить, будто бы я весь такой элитный музыкант и не пел в ранней юности песни про Афганистан. Было сложно: тяжело было что-то купить, не было возможности заказать любой инструмент откуда угодно за приемлемые деньги, не было интернета. В это всё упиралось. Зато было проще найти музыкантов — все вокруг играли хотя бы чуть-чуть, не то что теперь.
Сначала играл на бас-гитаре, сделанной из гитары, а через год меня захватили барабаны, получилось «побарабанить» с первого раза, с грехом пополам. Было непросто, но захватывающе интересно, было к чему идти, маленькие достижения сопровождались большим чувством счастья. Даже большие концерты сейчас так не будоражат, как те самые первые в Светлогорске.
— А с компьютерами тоже с детства возились, или это уже прагматичное взрослое увлечение?
— Ещё более раннее! В начале 90-х родители привезли из Москвы компьютер «Агат 7» и десяток старых методичек к нему. Он вызывал у меня дикий восторг, я не спал ночами, какие-то вырезки из газет по теме изучал. На УПК потом учился на оператора-лаборанта ЭВМ и получил 10 баллов — один из класса. Всем решал задачки по информатике. Но тогда я был активно растущий и познающий мир музыкант, музыка была основным фокусом, и я не пошёл дальше в компьютерном направлении.
Позже занимался дизайном, фото- и видеомонтажом, делал какие-то концертные DVD, клипы, много всего. Буквально пару лет назад устал от сумбура, решил попробовать себя в тестировании и устроился в EPAM, где и работаю сейчас. Вероятно, смог бы стать разработчиком, но для этого пришлось бы совсем уж отказаться от музыки, требующей очень много времени, и с головой уйти в изучение ИТ.
Канбан для рок-н-ролла
— Бытует расхожий стереотип о том, что есть творческая богема — в её числе бородатые безбашенные рок-музыканты, а есть компьютерщики, тоже нередко бородатые, но технари до мозга кости, рационалы, педанты и социофобы. А как на самом деле?
— Наверное, этот стереотип уже тю-тю. Ясно, что в любой сфере есть и стереотипизированные персонажи, и совершенно нетипичные. Со мной на одном айтишном проекте работает наш гитарист — сидит напротив меня, а этажом ниже — бас-гитарист. Так получилось, что я пришёл в ИТ в разведку первым, как партизан, а потом остальные подтянулись.
Вот, допустим, я работаю QA, где главное — порядок. Наверное, многие будут недоумевать: ты же рок-музыкант, причём пишешь не самую прилизанную музыку, как тебе может нравиться порядок?! Но дисциплина помогает мне уравновесить творчество и избежать коллапсов и хаоса. У нас расписаны все репетиции, мы знаем, когда и что мы делаем, не приходим наобум «Ну, счаз что-нибудь сыграем и споём!», уважаем время друг друга. У нас даже есть канбан-доска для группы и много гугл-доков!
Алкогольные «пики Балмера» vs лекавыя травы
— Есть ещё парочка атрибутов, которые в массовом сознании неразлучны с образом рок-музыканта. По меньшей мере один из них, по слухам, близок и айтишникам. Несколько лет назал на dev.by обсуждали диапазоны доз алкоголя, когда наблюдается резкий скачок личной эффективности. Эти взлёты производительности ещё называют «пиками Балмера» в честь основателя Microsoft. Как рок-музыкант вы наверняка знакомы с этим явлением.
— Я очень скучный рок-музыкант: не пробовал выпивать за работой, никогда не выпиваю на репетициях и даже уже не выпиваю перед концертами. Предпочитаю беспохмельные способы выработки дофамина или эндорфина. Из «наркотиков» мне близок только кофеин, который мил сердцу почти каждого айтишника. Из-за этого у нашей группы даже с концертными байками туго: все хотят концертных баек, но мы ведь не выпиваем. Вместо этого, пока едем на концерт, играем на укулеле, таких маленьких гитарах, и поем песни, играем в «Что? Где? Когда?» или просто болтаем. Когда ты понимаешь, кто ты и зачем, тебе неинтересны все эти алкогольные приключения — интересно просто с душой сыграть и поговорить с людьми.
— А лекавыя травы испытываете на себе?
— Меня ими в детстве бабушка поила и лечила. Теперь мы, бывает, ходим на фольклорные мероприятия в Институте культуры или за городом, куда приезжают бабушки из разных глубинок и поют песни. На фесте Пятровіца, куда мы попали на Купалье и водили с горожанами огромный хоровод вокруг костра в центре города, познакомились с бабушкой Зоей Игнатовной из деревни Рачень, что под Любанью. Потом она сварила нам трав в котелочке во дворе — очень крепкое зелье получилось. В этом деле главное не переборщить, некоторые травы поднимают давление, резко бодрят или, наоборот, усыпляют. Мы перепробовали очень много всего, после записи альбома «Лекавыя травы» это уже всеобщая традиция — снабжать нас травами на дорожку.
— Растёт ли в белорусских лесах что-нибудь вроде дурманящих растений Амазонии, из которых готовят напиток «Санто-Дайме», разрешённый только в местах отправления культа, а за пределами храмов считающийся наркотиком? Ведущий-путешественник Михаил Кожухов в одной из передач попробовал. Не впечатлило.
— Как по мне, сами белорусские леса обладают такой атмосферой, что дурманят похлеще амазонских растений. Мне достаточно час побыть в лесу — и энергией заряжаюсь надолго.
— А у вашего альбома «Лекавыя травы» в этом смысле какой эффект?
— Я часто читаю исследования про то, как влияет музыка на человека. Независимо от того, какие эмоции она вызывает — радость или печаль, надежду или страх, в конце концов человеку всегда становится легче на душе. Лично я обращаюсь к музыке в самых разных ситуациях. Вот захотелось нам создать такой альбом, чтобы наши слушатели — в непростые или простые минуты — могли обратиться к нему сердцем и им стало чуть лучше, где-то они стали добрей, спокойней.
Райдер из одного пункта: просто поспать
— Это, должно быть, нечеловечески тяжело — совмещать музыку и ИТ, если в обоих случаях полное погружение, а не поверхностный подход.
— Не так-то и тяжело. Если человек любит какое-то дело, он найдёт способ всё устроить как надо. В идеале нормальный музыкант должен заниматься каждый день по 8 часов с перерывами, но идеал недостижим. Мы собираемся 3-4 раза в неделю на 2-3 часа. Музыка как спорт: ты не можешь месяц ничего не делать и сохранить уровень. Уже не будет прежнего комфорта и исполнительской энергии, пропадёт мышечная память и музыкальное мышление. Чтобы иметь возможность собраться в любое время, мы даже сняли помещение, никакущее, и за 4 месяца своими руками превратили его в полноценную студию. Даже правильную звукоизоляцию сами сделали.
— EPAM отпускает на гастроли?
— Можно взять выходной — никогда ещё не было, чтобы сказали «Нет! Сиди работай!». Осенью у нас был тур — аж 10 концертов за месяц, все областные центры и некоторые небольшие города — Молодечно, Островец. И никто не пострадал.
Я не падаю на работодателя с неба с какими-то своими проблемами и не злоупотребляю доверием: даже если едем в заграничный тур, в крайнем случае откусываем от рабочей недели пятницу или понедельник. Бываем в Польше, Украине, немножко в Литве, совсем чуть-чуть в России. Недавно ездили в Одессу на 4 дня, там был фестиваль немого кино — озвучивали один из белорусских фильмов 30-х годов «У агні народжаная». Это советский пропагандистский фильм, но своей музыкой мы привнесли в него другие смыслы.
— ИТ считается сверхкомфортной сферой — «натопленный» офис, обжитое ортопедическое кресло, кофеварка. А в музыке вам важен комфорт? Что входит в ваш райдер?
— Ничего специфического. Нужно, чтобы можно было принять душ, перекусить, поспать. Но даже если этого нет, не страшно: мы многое видели, где-то у тебя может быть хороший отель с картинами на стенах и тёплыми тапочками, а где-то просто кто-нибудь приютит. Нам важно отдохнуть: уже не маленькие, не можем уже гудеть, если сутки не спали. Как-то раз, помню, проснулся — и обнаружил себя на сцене за барабанами в разгар концерта. Сказалась долгая и трудная дорога до Белостока — а точней, очередь на границе.
«Грош тебе цена, хоть ты обложись этими грамотами, если тебя не любят люди»
— Может ли белорусский музыкант позволить себе «не идти в ИТ» за материальным благополучием? Вам хотелось бы иметь возможность сделать выбор в пользу музыки — без задней мысли о хлебе насущном?
— Я уже сделал выбор: хочу заниматься и тем, и другим. Мои родители говорят: «Молодец, возился с детства со своими компьютерами — вот и пригодилось»! Музыку они (да и вообще много кто) считают таким безобидным хобби. Приходится объяснять, что это за «хобби» такое, на которое уходит полжизни.
В музыке, как и в ИТ, есть те, кто занимается этим «для себя», и те, кто делает это ради денег, машин и других материальных «маячков». Есть музыканты, которые закончили музыкальные училища или Институт культуры, играют на корпоративах, не пытаются создавать глубокий оригинальный контент и, по слухам, имеют вполне себе хороший заработок. Хочу надеяться, что для групп, которые играют самобытную оригинальную музыку, это тоже возможно. Может, когда-нибудь это покажу на своём примере.
— А вы играли на корпоративах в EPAM?
— Один раз. Причём нас пригласили не через меня, а через человека, который здесь не работает.
Не то чтобы скрываю от кого-то, что занимаюсь музыкой, — просто не афиширую и не расхаживаю по EPAM, раздавая календарики «Возьмите, возьмите!» Вообще-то не помешало бы, просто это я такой непутёвый.
— Целый букет номинаций за «Лекавыя травы» был сюрпризом?
— Не думали, что «накосим» много всего. Было приятно — мы неплохо поработали над этим альбомом. У нас довольно много всяких наград — это хорошо и приятно, но главное — слушатели. Если тебя не любят люди, то грош тебе цена, хоть ты обложись этими грамотами. Мы делаем всё ради слушателей. Они ждали альбом 4 года, поэтому, как только он был доведён до ума, мы просто выложили его в сеть, не пытались сначала распродать весь склад дисков.
Белорусы поверили в хороших айтишников — осталось поверить в хороших музыкантов
— 17 лет — более чем долгий срок. Взросление группы похоже на взросление человека?
— Раньше главным вопросом было «как», а сейчас — «зачем». Долгое время для меня первично было постичь ремесло композитора и исполнителя, хороший продакшн, хороший звук, хорошие композиции, оригинальный интересный стиль. Теперь, когда мы многому научились, встаёт другой вопрос: что мы хотим сказать, кому и зачем?
— И зачем?
— В широком смысле — хочется создавать белорусский оригинальный контент, чтобы у Беларуси была своя история музыки. Вот уже появилось понятие, что Беларусь — это качественные айтишники, они умеют хорошо работать и делать продукт мирового масштаба. Но белорусы до сих пор не могут поверить в то, что у нас есть такие же хорошие музыканты. Может, потому что контекст у нас такой — немузыкальный, в отличие от стран, где все вокруг поют. И вот это предубеждение хочется подправить.
Ну и, к слову, хороший айтишник может быть хорошим музыкантом — и наоборот.
И ещё кое-что личное. Когда ты так давно во что-то погружён, возникает одна большая сложность. Достигнув того, чего так сильно хотел раньше — в музыке или работе — очень трудно не потерять огонёк, импульс, страсть, которые были в начале пути. Я стараюсь делать всё для того, чтобы не стать человеком без живого интереса.
Фото: Андрей Давыдчик
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.