Николай Погребняков, Associate Professor в Copengahen Business School и Senior AI Researcher в Thomson Reuters делится мнением. Что и как преподавать в белорусском ИТ-университете, откуда брать деньги и как с его помощью пиарить Беларусь по миру.
Николай Погребняков, Associate Professor в Copengahen Business School и Senior AI Researcher в Thomson Reuters делится мнением. Что и как преподавать в белорусском ИТ-университете, откуда брать деньги и как с его помощью пиарить Беларусь по миру.
Последние 15 лет я работал в университетах США, Испании и Дании, возможно, мой опыт будет кому-то полезен.
Создать университет с нуля — это уникальная возможность сделать так, чтобы о Беларуси заговорили как об инновативном месте в плане образования. Давайте не будем думать об университете как о месте, которое только выпускает бакалавров или даже магистров. Интересные методики обучения, программы, ориентированные на людей всех возрастов, современные модели финансирования — всё это может не только удовлетворить потребности внутреннего рынка, но и привлекать студетов из-за рубежа и рекламировать страну.
Я закончил БГУИР по специальности «Информатика» в 2002 году, работал по распределению два года, потом уехал учиться в Америку. Там я получал PhD в Penn State University. Подавал на разные виды программ. Одни — чистая computer science, вторые — information sciences and technology.
Это новое направление в некоторых университетах, где на одном факультете работают профессора с бэкграундом в computer science, компьютерной безопасности, бизнесе, психологии, машинном обучении.
Идея в том, что если собрать всех этих людей под одной крышей и заставить их вместе работать, то на выходе получится многогранный выпускник.
За обучение в американских университетах нужно платить, но на мастерских и докторских программах с этим легче. Есть стипендии, которые покрывают обучение, плюс какая-то сумма на расходы. За это ты либо помогаешь профессору преподавать — это teaching assistant, либо занимаешься исследованиями на проектах — это research assistant. Примерно половина времени уходит на учёбу, вторая — на работу.
Момент, который мне особенно понравился в американском образовании — предметы по выбору. Человек поступает, скажем, на специальность по компьютерной безопасности. На этой специальности есть обязательные предметы, которые необходимо взять всем. Плюс к этому есть еще, например, семь предметов, которые нужно взять, но эти предметы могут быть любыми (в разумных пределах) по выбору студента. Например, кто-то интересуется безопасностью в базах данных. Он возьмёт несколько предметов именно по базам данных. Другой интересуется безопасностью в органах государственного управления. Он пойдёт возьмёт предметы в political science или международных отношениях. В итоге получается, что среди 40 человек, которые выпускаются по этой специальности, все прослушали немного разные программы.
Каждый выпускается с теми знаниями, с которыми он хочет искать себе работу.
После Penn State University я работал полтора года post-doc’ом в IESE, это бизнес-школа в Барселоне. Изучал, как мобильные технологии используют в разных секторах: банках, промышленном производстве, медиа и развлечениях, уходе за пожилыми людьми. Тогда только появился iPhone, мобильники были с маленькими экранами. Компании и организации не имели понятия, как их можно применить. Мы разговаривали с компаниями, смотрели на возможности, которые тогда были у мобильных операторов и давали им рекомендации. Потом в Stanford’е занимался исследованиями краудсорсинга и социальных сетей.
Последние десять лет работаю в Копенгагенской бизнес-школе. Мои области исследований и преподавания — международный бизнес, стратегии в сфере технологий. То есть это про то, как компаниям использовать ИТ и машинное обучение. Плюс в прошлом году начал работать в Thomson Reuters, где занимаюсь практическими исследованиями: применением машинного обучения и искусственного интеллекта для анализа текстовых данных. Это очень интересная область, всё развивается такими темпами, что, например, прошлогодние статьи совершенно спокойно называют классическими.
В Беларуси замечательная техническая и математическая подготовка. С этим всё в порядке. Но также важно развивать навыки, которые помогают людям создавать продукты и компании. Работа в команде, коммуникабельность, умение аргументировать свою точку зрения, любопытство — это навыки XXI века. Это важно, если мы хотим выпускать людей, которые не только пишут качественный код, но делают из него продукт и продают его.
Нужно преподавать, как вести себя на рынке вообще и на конкретных рынках в частности.
Первый пример — GDPR и новый калифорнийский закон о защите данных. Знаю одну компанию, у которой бизнес был связан с анализом данных. Она тогда как раз выходила на рынок в Западной Европе. Основательница очень переживала, что GDPR и, в частности, отсутствие понимания того, как это работает, может похоронить всю бизнес-модель.
Другой пример. Интернет всё больше и больше разный в разных странах. В Америке свои особенности, в Европе другие, в Китае вообще всё иначе.
Одно дело — написать код, другое — придумать, какую проблему и pain point у потребителя этот код может решить.
Пример. В правительстве Эстонии есть отдел по инновациям в государственном управлении. Недавно они провели эксперимент, в котором предложили бороться с превышением скорости оригинальным методом: если человека останавливают за превышение скорости, то вместо того чтобы платить штраф, ему предлагают подождать час, а потом ехать дальше. Штраф заплатил и забыл, а вот час, забранный из жизни, остаётся в памяти надолго. Идея появилась у сотрудников отдела в результате интервью с полицейскими и с нарушителями.
Это один из аспектов дизайн-мышления. Для создания инновационных продуктов важно понимать, что решение проблемы появляется после глубокого анализа.
Современные студенты обращают внимание на методы преподавания. Просто послушать лекцию можно и онлайн: бесплатно и дома попивая кофе.
Что ценится в университетском образовании, кроме диплома, естественно, — это активное участие студента в учёбе, приглашённые «звёзды» или практики преподавания.
Например, в курсах по машинному обучению компания дает данные, студенты пишут алгоритмы, которые эти данные анализируют, делают отчет, визуализацию и потом представляют это «заказчику». Студенты учатся работать в группах, компания получает бесплатный анализ своих данных, которые можно дополнительно защитить NDA или, например, анализом только на серверах компании.
Несколько групп работают над одним проектом, при этом одна группа может быть в Америке, вторая в Сингапуре, третья в Ирландии — и всем им вместе нужно сделать один дизайн пользовательского интерфейса, скажем, или проанализировать данные и написать отчёт.
Это учит многим замечательным вещам: работе в команде, координации действий в командах, умению вместе работать с людьми из других культур, элементарно уметь находить время на совместное обсуждение проекта в ситуации, когда любое удобное двум сторонам время — это глубокая ночь для третьей.
Case-based teaching — это такой метод обучения, когда занятие состоит в том, что студенты под руководством преподавателя обсуждают какую-то конкретную ситуацию и предлагают решение проблемы главного героя этой ситуации. Метод был разработан в Гарварде, сейчас им активно пользуются многие учебные заведения по всему миру, в том числе и в Беларуси — хотя у нас случаев применения мало.
В Копенгагенской бизнес-школе я и использую кейсы на своих занятиях, и преподаю в курсе, где мы учим других преподавателей их использовать. У тех, кто знаком с этой методикой, часто кейсы ассоциируются если не просто с бизнес-школой, то с такими предметами, как стратегия и другими вещами, в которых, по мнению некоторых, важно «болтать». Но при помощи кейсов можно изучить много разных интересных вещей.
Я лично преподавал управление операциями, оптимизацию, мои знакомые преподают финансы, которые на Западе, кстати, считаеюся очень quantitative дисциплиной. Не говоря уже о том, что руководителей не будешь учить лекциями — им нужно что-то более прикладное.
Другие плюсы такого подхода к преподаванию — студенты запоминают не только сам материал, который мы хотим им преподать, но и развивают навыки решения проблемы, когда у тебя, например, недостаточно данных. Учатся аргументировать и отстаивать свою точку зрения. Представьте, что ваш сокурсник говорит вам в лицо перед аудиторией из 100 человек, что вы не правы. Такие высказывания обычно ведут к оживлённым дискуссиям.
Университеты делают онлайн-курсы и выкладывает их у себя на сайте либо на платформе типа Udemy или Coursera. Такие курсы хороши, во-первых, для университета, потому что это может принести какие-то деньги и помогает продвигать своё имя. Например, Высшая школа экономики в России делает курсы по машинному обучению. Сейчас они запустили даже магистерскую программу онлайн.
Во-вторых, студенты и работодатели сейчас всё больше привыкают к мысли, что онлайн обучение — это нормально и даже хорошо, потому что студента за те 4—5 лет, когда он учится в университете, всему не научишь и каких-то навыков будет не хватать. Тем более если человек закончил университет 20 лет назад. Онлайн-обучение хорошо вписывается в концепцию адаптивного образования, когда учёба не заканчивается на выпускном вечере, а человек учится постоянно, всю жизнь.
Университет может быть местом образования не только для бакалавров и магистров. К этому можно добавить краткосрочные курсы, менторские программы в сотрудничестве с компаниями, короткие семинары по актуальным темам. Это позволит предлагать обучение людям, которые давно закончили университет, тем, кто хочет поменять профессию, руководителям компаний и, кстати говоря, госсектора.
От профессионализма госслужащих, от понимания ими ИТ в том числе зависит успех ИТ-отрасли. А с учётом выражения Marc Andreessen’а «Software eats the world» — и других отраслей в Беларуси.
Университеты традиционно ассоциируется не только с образованием, но и с научными исследованиями. Но сейчас мы видим, что не обязательно держать образование и исследования под одной крышей.
Во-первых, научные исследования — дорогое удовольствие, которые обычно спонсируется государством. Доходами от платного образования тут не обойдёшься. Поэтому профессора часто ищут гранты на исследования, это отнимает у них достаточно много времени.
Во-вторых, есть университеты, в которых основной упор делается на образование, и есть научные институты, в которых основной упор делается на исследования.
В-третьих, в некоторых областях, как, например, в искусственном интеллекте, значительная часть исследований проводится не в академии, а в компаниях. Конечно, научные исследования — это престижно, но опять же для того чтобы их проводить на таком уровне, чтобы их заметили и они произвели impact, нужно довольно долгое время. И, как правило, большие деньги.
ИТ-отрасль Беларуси достаточно хорошо известна за рубежом. Беларусь может «продавать» свой ИТ-опыт в виде университета. В свою очередь университет может продвигать и формировать образ страны за рубежом. Онлайн-курсы и другие интересные методы обучения этому очень помогают.
Кстати, ещё один способ узнать, что именно преподавать в университете — это посмотреть на большие компании типа Google, Microsoft, Amazon. И спросить либо себя, либо их, каких навыки нужны. Возможно, даже сотрудничать с ними.
Например, Китай лет 10 назад делал свободную экономическую зону с упором на биологические исследования и производство фармацевтических продуктов. Те, кто занимался планированием это зоны, хотели привлечь туда центры разработки ведущих фармацевтических компаний мира. Они посоветовались с этими компаниями, спросили, какие навыки этим компаниям нужны в этой зоне, и сделали соответствующие программы в местных университетах.
Во-первых, определённые программы могут финансироваться компаниями, которые заинтересованы в выпускниках этих программ.
Во-вторых, можно обучать людей бесплатно при условии, что выпускники будут платить определённый, небольшой процент от зарплаты в течение, скажем, года. Есть стартапы, которые работают по этой модели с менторами: те сначала оценивают, каких знаний человеку не хватает, чтобы устроиться на хорошую работу. Человек под руководством ментора устраняет эти пробелы в знаниях, потом человек устраивается на хорошую работу. Если не устраивается — не платит деньги за менторство. Таким образом компания заинтересована не только в том, чтобы дать человеку нужные, востребованные знания, но и помочь найти работу.
В-третьих, у многих американских университетов есть endowment — это фонд, который собирается из взносов выпускников и компаний, доходов от акции стартапов, в которые университет вложил деньги и так далее. В известных университетах эти фонды огромны. Например, в Стэнфорде 20 млрд долларов, в MIT — 15 млрд. Белорусские университеты, мне кажется, могут лучше строить отношения со своими выпускниками. Это было бы полезно всем. Университетам — тем, что выпускники, как уже состоявшиеся люди, могут читать приглашённые лекции либо финансово помогать университету. Например, в американском университете, в котором я учился, самая большая ассоциация выпускников в США. Платишь членский взнос, причём не очень большой, и получаешь доступ к networking events и другим полезным вещам.
dev.by проводит новое исследование рынка труда в белорусском ИТ — заполните анонимную анкету, и скоро мы поделимся результатами.
1. Заполните анонимную форму — 5 минут.
2. Укажите зарплатные (и другие) ожидания.
3. Выберите желаемую индустрию или область деятельности.
4. Получайте релевантные предложения.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.