Брестчане Кирилл Чикеюк и Артём Ставенко перебрались в туманный Альбион в 2008 году, после окончания белорусских вузов, чтобы продолжить учёбу в докторантуре Оксфорда (биомедицинская инженерия) и Университетского колледжа Лондона (политэкономия). Первоначально они занимались разработкой цифрового проектора, использующего в качестве прозрачного дисплея велосипедное колесо. В 2012 году команда победила с этой идеей на престижном телешоу ВВС «Dragon’s Den», однако от инвестиций в размере 150 тысяч долларов отказалась, чтобы не передавать инвесторам 40% доли в проекте. В том же году технология вошла в топ-100 лучших инновационных проектов Великобритании. Среди других наград и регалий — Shell Live Award, UCL Advances Award, Top-3 British Innovations 2015.

Сейчас в разработке находятся не только велодисплеи, но и экран-«вентилятор», позволяющий проецировать 3D-изображения на воздух. Этой зимой Kino-mo провёл успешную краудфандинговую кампанию и привлёк первые инвестиции — $700 тысяч при оценке в $7 млн.

Тройку суперфиналистов Pitch to Rich 2015 определит онлайн-голосование, потому белорусам очень пригодится ваша поддержка. Голосование занимает 30 секунд, а голос нужно подтвердить по e-mail.

Как «драконы» открывают любые двери

— Как вашей команде удалось попасть на эти престижные конкурсы, начиная с Dragons’ Den? В Великобритании он супер-популярный — 20% британцев у телеэкранов, больше 10 тысяч заявок на участие…

— Быстро и просто: нажимаешь на кнопку apply — и участвуешь. Dragons’ Den и впрямь очень популярен в народе. На первом этапе отбор проводила BBC, и её критерии никому неизвестны, но примерно понятны: бизнес-потенциал стартапа телевизионщикам мало понятен, главное для них — это занимательное зрелище. Часа четыре нас интервьюировали, а через какое-то время поставили в известность, что мы прошли. Самое важное в Dragons’ Den — это не деньги, а сами «драконы»-инвесторы. Их связи бесценны: в Англии невозможно попасть к правильным людям просто с улицы, написав им емэйл. В Беларуси, возможно, это сработает, но не здесь: так не принято, ты не всегда можешь сам открыть любую дверь.

Да и сам факт участия в Dragons’ — плюс к карме: когда кому-то говоришь, чтобы был там — ок, всё, можем продолжать беседу.

— С Pitch to Rich 2015 всё обстояло так же «быстро и просто»?

— Вокруг этого шоу развёрнута очень бурная кампания, по всей стране висят огромные билборды, про него тут знает и стар и млад. Шорт-лист был составлен из 50 стартапов, после чего в дело включилась сама Virgin Group и Ричард Брэнсон, выбрав десяток лучших. Среди наших конкурентов, к примеру, есть онлайн-платформа для обучения детей математике (благое дело), ребята, мечтающие построить сёрфинг в Бристоле, и стартап, специализирующийся на изготовлении риса из капусты (это такой рисозаменитель без калорий).

Тройка лидеров будет определяться не кулуарно, а всенародно — с помощью онлайн-голосования. Как и в случае с выбором BBC, вряд ли этот выбор будет бизнес-мотивированным, зато Virgin Group получит свой кусок рейтинга через масштабный пиар и «Проголосуйте за нас, пока не поздно!» во всех соцсетях. Они заточены на своего рода crowdfunding, когда приходит толпа людей и сама решает, что ей интересно.

— Если всё пойдёт по плану, что будете делать в супер-финале?

— Задача тройки лидеров — презентовать свой проект перед Брэнсоном. Все финалисты получат маркетинговый execution plan, разработанный Virgin Group, что само по себе очень круто и дорогого стоит. Плюс 50 тысяч фунтов, чтобы эту рекламную кампанию в жизнь воплотить. Ну, а в случае выигрыша — 150 тысяч фунтов плюс всевозможные пиар-компании.

— У вас джокер в рукаве: ваш продукт — как раз тема маркетинговой империи Ричарда Брэнсона…

— О да, Брэнсон знаменит своими развлекательными штучками, и мы очень ему подходим, кажется. (Смеётся) Правда, этот конкурс непредсказуем: с инвесторами обычно многое понятно — они хотят знать, когда вернут свои деньги и какой мультипликационный коэффициент их ждёт через 5 и 10 лет. Однако Pitch to Rich — не об этом, скорей всего.

— Уже чувствуете поддержку белорусов?

— Многие предложили посильную помощь, большую и маленькую.

Изобретение колеса: как простой вело-гаджет превратился в рекламную технологию

— Велодисплеи: с тех пор, как вы отказались от «драконьих» инвестиций в 150 тысяч долларов, чтобы не отдавать 40% компании, прошло три года. Что изменилось за это время?

— Если коротко, то всё.

Теперь у нас два продукта, на которые мы подали патентную заявку в прошлом году. Они сделаны по очень похожей технологии, но в то же время в корне разные.

Во-первых, те самые видео-велосипеды. Самое главное, что мы получили на Dragons’ Den — это большущий пиар и тысячи емэйлов более чем из 50 стран мира. Сначала мы провели несколько рекламных кампаний в качестве рекламного агентства, поняли, что к чему и как это работает, после чего переключились на формат технологической компании, которая продаёт лицензии на использование технологии и оказывает техподдержку. Теперь схема монетизации такая: рекламные агентства-лицензиаты получают от нас желаемое количество видео-устройств, устанавливают их на свои велосипеды и проводят с ними рекламные акции в пределах определенной географической территории, выплачивая за использование ноу-хау комиссию от продаж. Хотим построить сеть подобных лицензиатов по всему миру.

— А кто ваши первые лицензиаты?

— Мы уже продали лицензии в Японию, Ирландию (там проводили много креативных велоакций, с Coca-Cola в том числе), Мексику и, как ни странно, Гватемалу. Очень много стран интересуется. Сейчас закончим редизайн продукта, чтобы улучшить некоторые функции, и будем дальше продавать.

— В 2012 году много говорилось о том, что проект был основан на техническом решении разработчиков из США, но за год доработки превратился в нечто уникальное и не имеющее аналогов в мире…  

— Доработкой, наверное, это назвать нельзя: с MonkeyLectric мы когда-то договорились об эксклюзивной лицензии на территории Англии, но свой продукт разработали с нуля, с технической точки зрения он не имеет с американской версией ничего общего. Американский продукт — это классный гаджет для велосипедистов, однако для рекламных целей он не совсем подходит: слишком низкое разрешение экрана, маленькое количество цветов и высокая минимальная скорость движения велосипеда. У нашего видео-велосипеда на данный момент разрешение выше в 7,5 раз (у 3D-дисплея — в 50 раз), цветов — больше 16 миллионов, а скорость движения велосипеда в два раза ниже, около 7 км/ч.

— Сообщалось, что сборка некоторых прототипов осуществлялась в Беларуси в сотрудничестве с «Нанотехом» и «Белплатой». Не собираетесь сделать Беларусь своим сборочным цехом?

— Белорусские компании отлично себя проявили и большие молодцы, но вряд ли мы будем собирать что-то в Беларуси — скорей всего, всё будет производиться в Китае, и лишь некоторые прототипы — в Англии и в Беларуси.

— Три года назад вы много говорили о том, что планируете рекламные и социальные проекты для белорусских компаний на время Чемпионата мира по хоккею. Что из этого вышло?

— Наш велосипед с рекламой Velcom стоял в ТЦ «Замок» целых три месяца. Оказалось, его видели буквально все — мы потом нечаянно встретились с белорусами в  Сан-Франциско и они говорят: а, так это ваш велосипед стоял?

Парящие 3D-проекции в барах, клубах, магазинах

— Kino-mo — продукт, выросший из веломониторов?

— Велосипеды — это круто, экологично и модно, но потенциал не настолько большой, насколько нам хотелось бы. Статичные экраны же — намного более масштабируемый бизнес, как минимум для работы не нужен человеческий ресурс в виде велосипедиста. Попробовали, сделали прототип — и завязалось. С первым сырым прототипом стали нарезать круги по инвесторам и различным бизнес-форумам, сделали уйму презентаций, прощупали рынок. На одной из выставок соседствовали с Tesla Motors — и, без преувеличения, были не менее популярными. У стенда всё время стояло 20-30 человек, все показывали пальцем, был «вау»-эффект.

Как рассказал kv.by Артём Ставенко, в устройство встроен микропроцессор, который посылает необходимые для получения изображения сигналы каждому из LED светодиодов. Светодиоды загораются только в определённые моменты времени, но человеческий глаз видит целостную картинку благодаря феномену инерции зрительного восприятия. На дисплей можно заливать как 2D, так и 3D-изображения, используя для создания 3D-графики обычный для этого софт. Размер проекции зависит от величины самого дисплея, причём разработанная технология позволяет делать дисплеи практически любого размера. Можно также передавать данные (например, твитить) в режиме реального времени. Скоро устройство сможет делать распознавание человеческих лиц и выводить их на дисплей в режиме реального времени. 

— Уже определились с бизнес-моделью?

— Наши дисплеи будут устанавливаться в различных местах с большой проходимостью — барах, ночных клубах, торговых центрах. Каждое устройство содержит 3G-модуль: достаточно нажать на кнопку где-нибудь в «генеральном штабе», чтобы передать по воздуху удалённо и централизованно любой контент на все устройства в стране, выбрав, где, когда и что именно проигрывать.

Как и в случае с велосипедами, саму рекламу продавать мы не будем — это будут делать наши партнеры-лицензиаты. Мы же будем отвечать за технические решения и заниматься дальнейшей разработкой продукта, получая свою комиссию. Кроме того, сейчас мы строим платформу, где можно будет видеть карту всех устройств по стране. Бренды могут заходить туда самостоятельно, оценить «географию» проекта,  выбрать нужное количество устройств, оставить заявку. С другой стороны, с помощью платформы рекламные компании смогут управлять своими устройствами, загружать и отправлять контент. У каждой страны и каждой компании будет свой доступ.

В сентябре у нас назначен первый пилотный запуск здесь, в Англии — в десятке баров и клубов.

— Имеете в виду первый контракт на $4 млн в год с английской компанией D-Media?

— Да, у этой компании своя сеть небольших экранов в барах и клубах по стране.

— Скептики отпускают едкие реплики о том, что ребёнок в кафе или подвыпивший тусовщик в клубе обязательно сунет пальцы в «голограмму-вентилятор»…

— В «опасных» местах устройство будет закрываться в прозрачный бокс. А в остальных местах мы поставим прозрачную защиту на сенсорах: специальные датчики будут выключать систему при приближении какого-либо предмета.

— Почему ваша разработка показалась интересной IoT-отделу Intel?

— Они хотят привлечь к себе внимание, мы — тоже. Интернет вещей — это огромный рынок, 50 трлн вещей к 2020 году будут соединены друг с другом, объёмы рынка — $15 трлн. Как раньше был доткомовский бум, так теперь грядёт бум интернета вещей. Все вещи смогут общаться между собой, да и с живой природой тоже: корова будет передавать информацию о температуре тела или съеденной траве на ферму, счётчик воды в туалете «сольёт» данные сразу в ЖЭС, и т. д. Одна из таких вещей — наш дисплей. У Intel обширная клиентская база, как только у нас будет готовый продукт, они смогут оценить его и предложить своим клиентам — вот и новый канал. Кроме того, они будут субсидировать наш продукт, и мы получим полноценный доступ к библиотекам Intel, что хорошо для разработки.

«Боянные технологии», или национальный скептицизм белорусов

— Заметили, что на белорусских форумах вашу идею с веломониторами подвергли всяческим сомнениям? «Это боянные технологии», «эту светящуюся шляпу китайцы придумали уже давно», «да я сам такое в 1995-м на балконе скручивал», «да если бы от такой рекламы был толк — давно бы использовали» и коронный комментарий «такое продаётся на Alibaba за 10 баксов»…

— Если бы в Китае можно было купить наш продукт за 10 баксов — мы бы и сами его купили.

Сама идея не нова: инерция зрительного восприятия, когда человеческий взгляд воспринимает набор быстро меняющихся картинок как плавное видео, используется очень давно, с самого начала кинематографа. Собака, к примеру, видит 100 кадров в секунду, и для неё любое наше видео — это набор дискретных кадров, ей всё время хочется спросить: что за ерунду вы смотрите?

А вот конкретно наш продукт никто до нас не делал — во всяком случае, мы такого нигде не видели. В 1995-м такое точно нельзя было разработать, мы используем последние ноу-хау чип-технологий, 20 лет назад возможности микроэлектроники были существенно меньше.

— К слову, а как англичане реагируют на известия о ваших разработках?

— Это очень интересный момент: ни разу за все эти годы мы здесь не слышали ни одного негативного комментария.

— Форумное брюзжание белорусов — это нечто непостижимое и незыблемое, как зубр или Национальная библиотека?

— Возможно, это потому, что в белорусской прессе нас почему-то назвали «изобретателями». Это такое странное слово, что сразу хочется спросить: что это за изобретение века такое? На самом деле мы разработчики, разработавшие новый продукт, как Apple разработала iPhone, но телефон при этом не изобретала.

Из бурлящего стартап-котла — в стартап-затишье

— В Лондоне не считают Беларусь чем-то средним между Белизом и Барбадосом?

— В 2008 году, может, и считали, но времена меняются: уже нет такого человека в Европе, который не слышал бы про Беларусь. Спорт очень здорово помог нам прославиться, все знают про Домрачеву и Азаренко.

— То, что вы придумали и воплотили в Англии, можно было придумать и воплотить в Беларуси?

— Беларусь для нашего продукта изначально — очень маленький рынок. Тем более что у нас hardware-продукт, который нужно ходить и показывать живьём, интернет-коммуникаций тут явно недостаточно.

Ну, а в целом разница между Минском и Лондоном, конечно, есть: лондонский стартап-котёл бурлит и пенится, государство поощряет стартапы сумасшедшими темпами и способами. Скажем, «в эту среду я посещу все стартап-ивенты Лондона» — этот супер-план не по силам даже профессору Чарльзу Ксавьеру из «Людей Икс». От университетских состязаний до 5-минутных «митингов», похожих на быстрые знакомства, когда 10 девчонок и 9 ребят подсаживаются друг к другу за столик — то же самое, только с серьёзными бизнес-дядями.

В Беларуси есть жирные плюсы — исключительно талантливые разработчики, а также тот факт, что большинство белорусских стартапов изначально ориентируются на мировые рынки и имеют масштабируюмую модель, в отличие от тех же российских команд, нередко заточенных на внутренний рынок. Но для больших проектов нужны серьёзные инвестиции, и с этим в Беларуси не так-то просто, да и знаний в части привлечения инвестиций явно не хватает.

— Некоторые белорусские инвесторы сетуют, что наши стартаперы как минимум не умеют блеснуть правильной презентацией…

—  Это правда. В Лондоне люди хорошо понимают, что над презентацией иногда нужно работать неделю или месяц безвылазно, оттачивая каждое слово, перебирая синонимы. Если я решу завтра узнать больше об искусстве презентаций, то с лёгкостью отыщу дюжину мероприятий, посвящённых этой теме. «Как правильно сделать вступление к презентации», «Как правильно написать емэйл» и даже отдельный мастер-класс, посвящённый заголовку емэйла. По мелкому нюансу проводятся огромные воркшопы, потому что от этого зависит, откроет ли адресат письмо! Это огромная наука: когда я учился в Оксфорде, то много времени проводил в бизнес-школе, чтобы накопить такого рода знания.

— А чего ещё не хватает белорусским стартаперам?

— Знаний в области продвижения продукта. Как построить бренд? На какие рынки выходить и как? Это такая сфера, где ответы на твои вопросы не всегда лежат на поверхности, их приходится искать на самых разных площадках и в разговорах с самыми разными людьми — с миру по нитке. К счастью, в Беларуси уже появились первые толковые стартап-площадки, так что вектор задан.

— Здешняя новостная лента, нередко полная иррациональных новостей, не кажется из Лондона онлайн-трансляцией из странной параллельной Вселенной?

— Я слежу за новостями — наверное, даже пристальней, чем некоторые люди в Беларуси. Но предпочитаю думать о хорошем — например, о том, что в белорусском обществе есть много молодых людей, которые работают над тем, чтобы что-то улучшить.

— Есть шанс, что вы сюда вернётесь — работать над тем, чтобы что-то улучшить?

— Трудно загадывать: в стартап-делах хочется знать, что будет через две недели. Но почему нет? Мне очень нравится приезжать домой. Навещаю родителей в Бресте, бывает, что и пару раз в месяц нужно слетать. Раз в два-три месяца — точно. У нас много друзей в Минске, да и сам Минск я очень люблю — крутой, необыкновенный город. Офис разработки в Минске — вполне себе идея, многие компании так делают, потому что человеческий ресурс в Беларуси впечатляющий.

Ups and downs

— Почему оба ваших проекта угодили под свет софитов?

— Самый главный фактор успеха в том, что мы изначально вдвоём. Росли на одной улице в Бресте, учились в лицее им. Пушкина. С самого старта мы делим все радости и горести: даже представить не могу, каково это в одиночку.

— У вас двоих за плечами факультет радиофизики БГУ и юрфак Академии управления при президенте, а также докторантура техническая и докторантура в области политэкономии. Как работает комбинация технического и бизнес-образования в рамках одного стартапа?

— Это complimentary skills: я отвечаю за инженерную и продуктовую часть, а оформление договоров и прочая юриспруденция — это к Артёму. Все коммерческие вопросы и бизнес аспекты мы рассматриваем вместе. В любой книжке написано, что команда — это самое главное, без правильных людей ничего не выгорит, и мы наглядно иллюстрируем этот тезис. В каком-то смысле это идеальная комбинация, которая покрывает почти весь спектр вопросов.

— Кто ещё состоит в вашей команде?

— Всего 6 человек. В наших рядах Стиви Спринг — бывшая глава UK Clear Channel, самой большой в мире компании по наружной рекламе, сейчас она совладелец нашей компании и курирует вопросы рекламного продвижения. Наш главный разработчик Дима Малиновский — белорус и живёт в Минске.

— Что посоветовали бы неоперившимся стартаперам с учётом собственных ошибок и прорывов?

— Попсовая, но действенная рекомендация — не опускать руки: у нас были сотни «фейлов», как и у любого другого стартапа. Конечно, непросто выдержать эмоциональные качели, ups and downs: вот тебе кажется, что всё пропало, а через 10 минут — что всё круто. Сплошной стресс, но в том и прелесть. Главное, работать и верить, но при этом не питать иллюзий. Важно вовремя понять, что у продукта нет большого или масштабируемого будущего, и переключиться: по-моему, в Беларуси нередко тянут то, что уже давно пора бросить.

— А участие в заграничных стартап-шоу входит в шорт-лист полезных советов?

— Все эти соревнования отнимают кучу времени, а вот приносят ли они осязаемую пользу — спорный вопрос. Походив по таким мероприятиям, ты создаёшь правильное мировоззрение в отношении стартап-кухни, но бизнесу напрямую это вряд ли сильно поможет. Иногда даже наоборот: нередко на такие мероприятия ходят те, кому больше нечем заняться. Чтобы сделать успешный бизнес, придётся работать, работать и работать. Лондонцы, работающие в Сити, жалуются на минимум личной жизни. Так вот: у стартапера её вообще нет! Ночь, день — ты работаешь. Вернулся с большой party, на ногах уже еле держишься, но всё равно работаешь.

— Parties тоже рабочие, конечно?

— Увы, да, особенно Christmas даётся тяжело — постоянные вечеринки там и сям. За бокальчиком вина возьмёшь да и заключишь какой-нибудь миллионный контракт.

Фото: из личного архива К. Чикеюка.

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!