С карандашом и компасом. Как тренер под Минском рисует спортивные карты дедовским способом

Часть экипировки он мастерит из подручных материалов — канцтоваров и медицинских систем — не потому что «старовер», а потому что другие информационные технологии ориентировщикам в Беларуси пока недоступны. dev.by напросился с Валерием Денисовым с лес, чтобы сориентироваться в спортивной картографии и на местности.

Биометрия вместо LiDAR

— Я к ориентированию — сбоку припёка, — говорит о себе Денисов. 

По профессии он — «охотник на лис», тренер детской спортивной школы. Но с детства занимался спортивным ориентированием. Когда же из Воронежской области его призвали в армию в Беларусь, то как ориентировщика определили в сборную команды Белорусского военного округа по радиоспорту. Денисов попробовал, а через год уже выиграл «республику» среди взрослых.

Окончив службу, остался в Минске и занялся радиоспортом профессионально. Сначала боролся за медали сам, потом стал готовить медалистов. Спортивное ориентирование шло параллельно: в этот вид спорта и приходят-то зачастую из радиопеленгации. Ну, а рисовка карт стала логическим продолжением тренерской работы: для тренировок и соревнований нужны были карты ближайших районов — так появились новые карты «Озерище-1», «Колодищи-1», «Колодищи-2» и другие.

Спортивная картография — непростая наука. Да и не учат ей в университетах, потому рисовщиков мало и они сплошь самоучки, выходцы из спортивного ориентирования. 

Специфика спортивных карт в том, что они очень подробные.

— Муравейник, родничок, заболоченная лужа — всё, что человек на бегу может воспринять как объект — наносится на спортивную карту, — говорит Валерий Денисов.

Наш мастер-класс по спортивной картографии проходит под Минском, в заказнике Глебковка. В этот день тут проводят Республиканскую универсиаду по спортивному ориентированию. Сначала на дистанцию отправляют студентов, а когда они финишируют, убегают взрослые.

На отрисовку 10 квадратных километров заказника у Валерия Денисова ушло 9 месяцев. Работу закончил в этом году — говорит, помог коронавирус.  

— Так получилось: зимы долго не было и пандемия парализовала другую жизнь. Поэтому дни напролёт проводил в лесу. Осень, зима, весна — и карта на 10 кв. км готова. 

Столь долгие сроки рисовки — специфика наших мест. В Европе такую карту можно было бы отрисовать за месяц, прикидывает Денисов.

— Вся Европа давно отсканирована с помощью LiDAR, — говорит он. — Не ради ориентирования, конечно, а для различных хозяйственных нужд. Беспилотник пролетает на высоте 2-3 км и лазером сканирует местность. Информация закладывается в большой компьютер, который рисует многослойную карту — рельеф, растительность и т. д. И любой человек, в том числе ориентировщик, может, заплатив условные 30 евро, получить нужный кусочек этой карты. Имея такую основу, сделать карту для спортивного ориентирования легко и быстро — остаётся только походить и позакрашивать, где светлый лес, а где «зелёнка». А у нас же всё засекречено — ни в Беларуси, ни в России такой базы данных нет. 

Поэтому в качестве основы белорусским ориентировщикам приходится использовать геодезические карты полувековой давности и общедоступные спутниковые снимки. С первых берут основные высоты, со вторых — контуры леса, просек, водоемов. 

Карту-основу Денисов закачивает в навигатор, размечает местность на квадраты 50×50 м и начинает её прочёсывать. Первым делом нужно нарисовать рельеф, а для этого — разметить высоты.   

— Геодезические карты — очень примерные, но в них есть главное — высота над уровнем моря. Вот это болото, например, на точке 236,9 м над уровнем Балтийского моря. На картах для ориентировщиков между основными горизонталями обычно перепад в 5 метров. Но в Беларуси гор нет, поэтому допускается сечение 2,5 метра. 

На геодезических картах сечение даже меньше, 2 метра, но копировать рельеф с них нельзя, так как зачастую он отличается от реального. Горизонтали надо нарисовать заново. В ход идёт альтиметр, однако и его недостаточно.

— Когда я иду вниз или вверх, альтиметр показывает изменение высоты относительно исходной точки. Но лишь условно, потому что прибор очень чувствительный, реагирует на малейшее изменение атмосферного давления. Находит тучка, меняется давление — меняются и показатели. Полчаса прошло — надо вернуться в ту же точку, откалибровать прибор и только тогда измерять дальше. 

Поэтому вместе с альтиметром Денисов использует ещё и самодельный уровень — закольцованную и запаянную трубку от медицинской системы с подкрашенным спиртом внутри. Методология использования прибора заточена под биометрию пользователя — рост.

— У меня рост 1,84 м, до уровня глаз — 1,75 м. А нам нужно нарисовать рельеф сечением 2,5 м. Допустим, в точке, где мы стоим, проходит условная горизонталь, нам нужно узнать, где следующая. Вытягиваю руку вперёд, на уровне глаз, и «прицеливаюсь», так, чтобы две отметки на уровне совпали. Первая точка — глаза, вторая и третья — рисочки уровня, четвёртая — точка на склоне, куда упирается взгляд. Запоминаю это место, иду туда. Это точка перепада в 1,75 м, а нам надо ещё 75 см. Поэтому сажусь на корточки и повторяю всё заново. Опа, смотри, там, где сейчас девочка прошла, будет следующая горизонталь. 

Если склон пологий, то на карте расстояние между горизонталями будет большим. Если же горка крутая, то следующая горизонталь будет проходить рядом, в 2-3 мм. Чем меньше расстояние между горизонталями, тем круче склон. Если склон совсем крутой, то рисуем обрыв.

Горизонтали должны сойтись. Когда начинаешь рисовать бугор, его надо «прострелять» со всех сторон, чтобы очертить конфигурацию максимально правильно. Если горизонталь не сходится — начинай работу заново. 

— А если местность ровная и, как ни смотри вдаль, не будет там 2,5 м? Что тогда?

— Тогда рисуем полугоризонтали. Они тоже передают особенность рельефа. 

Все пометки рисовщик делает карандашом на бумажной карте, в дождливую погоду использует специальную кальку. Весь путь за ним записывает навигатор.

— Я обхожу лес по кромке, и навигатор за мной рисует трек. По этому треку я потом рисую контур границы леса, используя программу ocad. GPS ведёт меня по заготовленной сетке, иду и сканирую глазами: 25 м в одну сторону и 25 м — в другую. Нашёл что-то — пометил. Тут — «зелёночка», тут — светлый лес, тут — ямка, тут — бугорок, тут — отдельно стоящее дерево. До конца полосы дошёл — перехожу на следующую. 

Чтобы точно расположить объект на карте, одного GPS недостаточно, нужен и компас. Кстати, ещё четыре года назад Денисов и вовсе обходился без навигатора. 

— Да, навигатор сильно упростил работу картографа, но компас всё равно нужен. Спортсмены ведь бегут по компасу, значит, карта и местность должны быть сориентированы. Вот GPS показывает, что мы стоим на дорожке. Перед нами — капонир. Чтобы правильно нанести его на карту, я должен взять азимут. 

А вообще карту можно нарисовать с чистого листа: пришёл на пересечение дорог, поставил точку, прочертил линию севера и рисуешь.

Когда надо наметить расположение близкого объекта относительно другого, расстояние можно считать шагами. «Биометрия» и тут имеет значение: у нашего героя шаг — почти метр. Очень удобно. 

20 км в день на чае и любви к лесу

В лесные рейды кроме приборов Денисов берёт только термос с чаем. «Утром позавтракал и — вперёд». В день он наматывает 20 км — достаточно, чтобы работа осточертела. Вот так выглядит трек в навигаторе:

А вот это — результат намотанного километража, кусочек готовой карты.

— Когда целый день ходишь и рисуешь, то чувствуешь, что тошнит уже от этого, и начинаются помарки: там пропустил, тут пропустил. Поэтому три дня порисовал — неделю надо отдыхать.

Это могло бы показаться жалобой на нелёгкую жизнь рисовщика, если бы следом не сыпались признания лесу в любви.

— Да, эта работа утомляет физически, ну, и морально иногда. Зато она разнообразная и на природе, не то что за станком стоять. Когда что-нибудь интересное, достаёшь фотоаппарат: косули, зайцы, лисы, кабаны. Когда в Озерище бродил, лося встретил — красавец!

Главная помеха «глазному сканированию» — растительность, поэтому сезон составления карт — ноябрь–апрель. Снег тоже не помощник, так что если зима суровая, то в этот период готовится лишь основа с контрольными точками — пересечениями дорог и основными вершинами. 

Корчи против дубов и муравейников

Спортивная карта — продукт не только трудозатратный, но без специального ухода и «скоропортящийся». Лес постоянно меняется: его вырубают, он зарастает, одни тропы пропадают, другие появляются. Поэтому карту надо регулярно, примерно раз в три года, обновлять. 

Насыщенность и изменчивость леса диктует и выбор объектов для рисования. Наносить ли на карту корчи? А вот эту ямку? А какого размера должен быть камень, чтобы удостоиться внимания картографа? 

— Корчи рисовать невыгодно, — наставляет Денисов. — С ними надо часто карту обновлять: два года, и их нет. Или наоборот, буря прошла, навалила леса — что их, заново рисовать? Если же карта разовая, для соревнований, и в лесу нет достойных объектов, то, так и быть, наносим корчи, чтобы хоть какие-то зацепки для ориентирования были.

— Корчи вы не любите, зато отдельно стоящие дубы отмечаете.

— А дуб — вечный. Он выделяется, и его никогда не пилят. 

— А муравейники стабильны?

— Они более стабильны: летом чуть вырастают, а осенью прячутся. Но стабильнее всего — камни. Правда если камень рядом с дорогой, то его могут унести на приусадебный участок.

Чем глубже в картографию и ориентирование, тем больше философии и искусства. Что важнее — точность или дизайн карты, скорость ног или интеллект? А какую роль в ориентировании играет воображение?

— На карте есть видимые объекты, которые ни с чем не спутаешь. А рельеф надо воображать, — наставляет Денисов. — Горизонталь ориентировщик не видит, он должен посмотреть на карту и представить себе, как это выглядит на местности. Поэтому соревнования обычно проходят там, где хороший, интересный рельеф — склоны, овраги, лощины.

Посади художников писать натюрморт — каждый сделает по-своему. Вот так же и картографы. Я по натуре — математик, а не художник, рисую каракулями. А бывает наоборот: ориентировщики никакие, зато художники. Они нарисуют карту красивую-прекрасивую. Все восхищаются: карта — супер. А я бегу и замечаю: вот тут не сходится, и вон там расхождение.

Претензии спортсменов к картографам — обычное дело. Вот и сегодня участники универсиады, ученики Денисова, финишируют и, чуть отдышавшись, начинают возмущаться:

— Что с масштабом — ничего не понимаю, почему так долго бежится!

— Значит, ты просто устал, — парирует тренер.

— Написано, что 31-й пикет — в ямке 2×2 м. Но там никакие не 2×2 м, там вооот такая вот ямка (показывает маленькую). Я шесть минут брала короткий перегон. Думала, сейчас выйду на дорожку, а там какие-то кучи!

— Давай поспорим. Ты просто хотела рвануть, а там надо ориентироваться.

Эмоций больше у молодых, взрослые ориентировщики на ошибки реагируют спокойнее, но и у них порой накипает. 

— Часто вам так высказывают?

— А как же. Они же на скорости бегут и ничего не видят. Но какие к GPS могут быть претензии? Если бы спортсмены попробовали рисовать карты, то они и бежать бы начали по-другому. 

— А когда сами бежите по своим картам, к себе вопросы возникают?

— Бывает. Когда бежишь, местность отдалённо помнишь, но случается, отвлечёшься и собьёшься с пути. Без ошибок никто не бегает.

Ноги, крылья, мозг

После того, как соревнования закончены и пикеты собраны, стоим с бывалыми спортсменами на опушке и обсуждаем извечную дилемму — физподготовка или сообразительность.

— Так что важнее в ориентировании — мозги или ноги?

— Всё должно совместиться. Если побежишь быстро, где-то тебя обязательно накроет: на фоне усталости сделаешь ошибку, и результат упадёт. Надо рассчитать силы так, чтобы и дистанцию понимал, и скорость была хорошая. 

— Кто плохо учится в школе, тот ориентирование бегать не будет. Выбор пути, знаки, рельеф, масштаб — всё это же надо держать в башке.

Ориентировщики сходятся во мнении, что этот спорт лучше даётся людям с математическим складом ума, которые умеют и проекцию сделать, и расстояние прочувствовать.

— Математики, физики, программисты хорошо бегают, — констатируют они и вспоминают, как тренер Виктор Красильников за четыре года из студентов БГУ делал мастеров спорта.

Поразмыслив ещё на эту тему, добавляют справедливости ради, что вообще-то студенты лингвистического университета ориентировались тоже неплохо. 

Как раз в этот момент мимо проходит кто-то из причастных к организации универсиады с вопросом: «А как выйти в Загорье?»

— Один пацан, из курсантов, убежал аж в Загорье, — поясняет он. — Там попросил у кого-то телефон и позвонил. Посмотрели по карте, а это в 38 километрах, напрямую — около 20 км. Как он умудрился? Сейчас поедем за ним.

Повздыхали, посокрушались и переключились на перспективы. На карту Глебковки и сам заказник у Валерия Денисова большие планы. В Колодищах строят школу, и тренер намерен правильно сориентировать местных детей. 

— Глебковка, Колодищи — уникальное место для результатов в спортивном ориентировании, — говорит он. — Лес рядом с домом, а в нём и овраги, и высокие горки. Здесь будет много детей, и я постараюсь вовлечь их в ориентирование.

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!