В 2001 году тогдашний СЕО Microsoft Стив Балмер окрестил Linux не иначе как «раковой опухолью» на теле интеллектуальной собственности. Спустя 13 лет компания призналась в «любви» к Linux.
InsiderPro проследил, как менялось отношение Microsoft к открытой операционной системе и опенсорсному движению за эти годы.
В 2001 году тогдашний СЕО Microsoft Стив Балмер окрестил Linux не иначе как «раковой опухолью» на теле интеллектуальной собственности. Спустя 13 лет компания призналась в «любви» к Linux.
InsiderPro проследил, как менялось отношение Microsoft к открытой операционной системе и опенсорсному движению за эти годы.
В начале нулевых Microsoft сравнивала Linux с раком и относилась к ней соответственно. Она финансировала компанию по разработке софта SCO, которая атаковала Linux судебными исками о нарушении авторских прав, обвиняла Linux в нарушении неназванных патентов и сдирала патентные отчисления с поставщиков Android-решений.
Linux — не общественное достояние. Linux — это рак, который пожирает всё, чего касается, в смысле интеллектуальной собственности. Так работает его лицензия.
В «Хэллоуинских документах» Microsoft называет Linux прямой угрозой своим доходам и платформе, особенно в серверном сегменте.
Уже тогда Microsoft видела в Linux и опенсорсном сообществе фундаментальную угрозу для своей бизнес-модели: «Возможность открытого ПО объединять и задействовать умы тысяч людей во всём интернете просто потрясает. Что ещё более важно, евангелизация открытого ПО происходит вместе с расширением интернета намного быстрее, чем наша собственная евангелизационная работа».
Что решила сделать Microsoft? «Открытые проекты смогли закрепиться во многих серверных приложениях благодаря широкому применению удобных и простых протоколов. Расширяя эти протоколы и разрабатывая новые, мы можем перекрыть открытым проектам доступ на рынок», — говорится в манифесте.
В этом подходе нет ничего нового: такую же стратегию Microsoft использовала против Netscape в период браузерных войн. Лучше всего её отражают слова Пола Маритца (на тот момент — вице-президент группы по приложениям и платформам Microsoft), которыми он в 1998 году охарактеризовал действия компании против конкурирующих браузеров: «Embrace, extend, extinguish».
Так как же она докатилась до «любви» к Linux?
Сатья Наделла рассказал историю изнутри. Её суть можно свести к классическому «Follow the money» («иди по следу денег»). В интервью Wired Наделла говорил, что не намерен продолжать старые битвы — тем более что Linux уже стала неотъемлемой частью современных бизнес-технологий. «Если вы не принимаете новое, вы не выживете», — отметил он.
Ещё в 90-х Microsoft понимала, что опенсорс имеет неоспоримые преимущества, но на рубеже тысячелетий её единственной целью было задавить его, а не обратить себе на пользу.
«Я пришёл в Microsoft в ноябре 2004-го. Linux считался раком, а опенсорс — коммунизмом», — говорит Сэм Рамджи, ныне директор по стратегическим вопросам DataStax и старший директор Microsoft по платформенной стратегии в 2000-х.
Уже тогда компания осознавала, что бездумно игнорировать Linux в долгосрочной перспективе — проигрышная позиция. В 2004 году Microsoft наняла Билла Хильфа, одного из лидеров Linux и открытого ПО из IBM. «„Мы не понимаем весь этот опенсорс. И нам нужны люди, которые его понимают“. Я был как будто космонавтом-первопроходцем на планете», — вспоминает Хильф.
В 2005-м, Рамджи посещал одни из первых SaaS-мероприятий в Кремниевой долине: «Во время одной 8-часовой конференции, где собралось более 200 человек, технологии Microsoft упоминались только дважды, и то на несколько секунд. В обоих случаях словами спикеров были „и это у нас работает под управлением Microsoft SQL Server“. Все остальные прозвучавшие технологии были опенсорсными, в основном — LAMP и Java. Тогда я сказал команде, что у нас проблема».
Немного позже Рамджи подготовил стратегический план по SaaS (программное обеспечение как услуга, Software-as-a-Service).
В нём он изобразил опенсорс как самоорганизующийся кэйрэцу с экономическими и структурными преимуществами, противостоять которым Microsoft было не под силу.
Отсутствие платы за лицензию позволяло не бояться экспериментировать и не беспокоиться о масштабировании для SaaS-компаний. Возможность безбарьерно модифицировать код означала, что софт может постоянно улучшаться, исходя из потребностей пользователей.
Рамджи посоветовал Microsoft бесплатно открыть всё своё ПО для стартапов (выравнивание экономических возможностей) и начать самой поддерживать опенсорс-движение (выравнивания в структурной плоскости). Так родилась инициатива BizSpark. Впоследствии Хильф предложил Рамджи перейти на пост директора Microsoft по стратегии взаимодействия с Linux и открытым ПО.
Вместе они разрушали мифы и предрассудки Microsoft против Linux и опенсорса. В 2006-м команда Рамджи начала регулярно демонстрировать опенсорсную технологию Биллу Гейтсу. К концу года Microsoft начала контрибьютить в Apache, PHP, Eclipse и свернула программу Get the Facts — рекламную кампанию по дискредитации Linux.
Настоящая «оттепель» началась в 2008 году, когда Microsoft за $10 млн создала лабораторию Linux Interoperability Lab по обеспечению совместимости своих продуктов с решениями на базе Linux вместе с корпорацией Novell.
Позже, в 2009-м, Microsoft внесла изменения в ядро Linux 2.6.32 под GPL 2. «Сделать вклад в Linux было для нас величайшим прорывом — это значило сделать что-то, чего от нас никто никогда не ждал. Эта работа имела большое значение. Я безгранично горжусь нашей командой», — продолжает Рамджи.
Едва ли не самым значимым периодом своей работы в компании он считает работу с Горацио Гутьерресом и его командой над изменениями в правила разработки Microsoft по опенсорсным лицензиям, чтобы её инженеры могли спокойно участвовать в создании софта, распространяемого по лицензиям MIT и Apache. Прежде они опасались, что это навсегда заклеймит их и им больше не позволят работать с программным обеспечением Microsoft.
За неделю до отставки Гейтса в 2008 году команда Рамджи получила от него полное разрешение обновить модель работы инженеров Microsoft с открытым ПО: «Это был замечательный момент, в который Гейтс, понимавший опенсорс, изменил компанию. Стив Балмер, Крейг Мунди и Брэд Смит были в кабинете, когда Билл поднялся и заявил о своей поддержке: „У разработчиков Microsoft должна быть возможность использовать и контрибьютить в открытое программное обеспечение“».
Но это пока нельзя назвать примирением с Linux и опенсорсом. По словам Рамджи, миры Microsoft и опенсорсного ПО были настроены друг к другу взаимно враждебно. Компания согласилась потратить деньги, чтобы понять опенсорс, но лишь для того, чтобы уничтожить его:
«Я думаю, когда вы подходите ближе к пониманию предмета, ваше отношение к нему меняется с агрессии на принятие. Опенсорс больше не был чуждым и зловещим и стал чем-то реальным и доступным для понимания. Моей задачей и задачей моей команды было с прагматической точки зрения показать, что принятие Linux и опенсорса может улучшить репутацию компании и увеличить доходы».
Microsoft пришлось пересмотреть свои убеждения ещё и потому, что люди и власти были недовольны её отношением к Linux и опенсорсу, говорит Рамджи. Власти начали на законодательном уровне закреплять преференции для опенсорса: решение любой технической проблемы требовалось начинать с опенсорсного решения и только потом искать обоснования для покупки коммерческого ПО. Некоторые страны начали разрабатывать национальные операционные системы на базе Linux. Зная бизнес-модель, стратегию и метрики Microsoft, команда Рамджи смогла доказать, что дружелюбное отношение к Linux и опенсорсу пойдёт на пользу компании.
Другие сотрудники Microsoft на менее высоком уровне тоже понимали необходимость изменений. Бывший региональный менеджер по продажам Microsoft и ныне вице-президент IGEL Technology Кейси Чейн отмечает, что был большим поклонником Балмера, который возглавлял Microsoft на протяжении второй половины эры проприетарного ПО. «Я понимаю, почему он столько лет упрямился. Слишком многое стояло на кону, а на Уолл-Стрит, знаете ли, очень любят квартальные отчёты», — говорит Чейн.
В конечном итоге он считает, что покупка GitHub, инвестиции в Linux и другие шаги навстречу опенсорсу были весьма выгодны для Microsoft — как для её бизнеса, так и в плане программирования.
Ещё одним толчком к дружбе с Linux, было облако. Ведущий инженер Microsoft Джон Госсман отмечал: «Ещё одна ключевая причина изменить наши взгляды на открытые технологии заключалась в том, что мы строили облачный сервис, и было важно отвечать запросам разработчиков. Не бывает так, чтобы компания использовала только один язык программирования или одну операционную систему, поэтому нам нужно было поддерживать всё, причём качественно».
Рамжди соглашался, что для монетизации облако нуждалось в максимальной рабочей нагрузке. Рынок Linux должен был стать огромным, и Microsoft не могла позволить себе упустить его.
И они были правы. В 2015 году СТО Microsoft Azure Марк Руссинович на одной из конференций по опенсорсу объявил новый девиз Microsoft: «Enable, integrate, release, and contribute». Он добавил, что чтобы стать жизнеспособной облачной платформой, Azure должна поддерживать Linux, поэтому команда проекта начала работать над этим в день его запуска.
Сегодня, отмечает Рамджи, как поставщик облачных решений Microsoft достигла «прагматического просветления»: «Microsoft прошла от ненависти к опенсорсу до его обожествления. Мы все хотели быть на правильной стороне истории, и нам было очевидно, что это была сторона Linux и опенсорса».
В подтверждение этому главный разработчик ядра Linux в Microsoft Саша Левин в 2019 году сообщил, что Linux стала популярнее Windows среди пользователей Azure.
Были и другие факторы, заставившие Microsoft потеплеть к Linux. Госсман отмечает, что частично трансформация шла снизу и была связана со сменой поколений: новые разработчики, которых нанимала компания, использовали опенсорс и были знакомы с ним. В то же время опенсорс получил мощную поддержку руководства, в том числе Сатьи Наделлы. «Когда перемены в культуре инициируются одновременно и снизу и сверху, то они происходят очень быстро», — отмечает Госсман.
Он, как и остальные в Microsoft, понимали, что опенсорс позволяет расширить границы любой организации — даже такая махина, как Microsoft, оценила огромную значимость участников сообщества, привносящих в программное обеспечение идеи, обратную связь, исправления, новый функционал и многое другое. Опенсорс позволяет людям делиться знаниями и практиками работы с софтом, и эти знания можно «возвращать», вкладывая в проекты на благо сообщества.
Госсман стал первым представителем Microsoft, который вошёл в совет директоров Linux Foundation. Сейчас его место занимает его коллега Сара Новотны. «Опенсорс изменил то, как мы разрабатываем программное обеспечение, взаимодействуем с клиентами и выстраиваем сотрудничество с партнёрами. Теперь это фундамент нашей современной культуры», — подытоживает Госсман.
В последние годы поступки Microsoft наглядно демонстрируют, что она действительно заинтересована в жизни и развитии Linux и опенсорса. Кульминацией, возможно, было присоединение компании к консорциуму Open Invention Network. Microsoft предоставила его участникам бесплатную неограниченную лицензию ко всему своему патентному портфелю.
Помимо облака, Microsoft разворачивает в сторону Linux и опенсорса свою десктопную платформу. В 2020 году вышла новая версия браузера Edge на основе движка Chromium с открытым исходным кодом. Также Microsoft готовит версию пакета приложений Office 365 для Linux и выпустила подсистему WSL 2 (Windows Subsystem for Linux 2.0), адаптированную для запуска Linux-приложений в Windows 10.
Как знать, может не за горами тот день, когда Microsoft выпустит Windows на ядре Linux, вангует евангелист опенсорса Эрик Реймонд.
В кругах Linux всё ещё есть некоторое недоверие к Microsoft: для некоторых она навсегда останется «империей зла».
Линус Торвальдс думает иначе: «Всё это противостояние Microsoft иногда было забавным — этакой шуткой. Но сегодня они гораздо дружелюбнее. Я общаюсь с разработчиками Microsoft на разных конференциях, и мне кажется, что они действительно изменились, и разработчики счастливы. Им нравится работать над Linux. Поэтому я абсолютно не приемлю всю эту негативную риторику в адрес Microsoft».
Сегодня, в 2021-м, Microsoft действительно примирилась с Linux и стала «про опенсорс». Сейчас найти крупную технологическую компанию, которая не связана с Linux и опенсорсом — за исключением, разве что, Apple, — почти невозможно.
«Несколько лет назад, чтобы несколько крупных технокомпаний вместе согласовали какую-то программную инициативу, приняли открытые стандарты или договорились насчёт каких-то политик, целые месяцы уходили на переговоры, обсуждения, баталии с юристами, — писала в январе Сара Новотны. — Опенсорс полностью всё изменил: теперь это общепринятая в отрасли модель сотрудничества между компаниями. Когда возникает новый тренд или проблема, и мы знаем, что её лучше решать сообща, то приходим к соглашению за считаные недели, руководствуясь в своих действиях устоявшимися моделями».
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.
вполне себе стандратный путь по EEE
Linux subsystem for Windows - офигенная вещь
согласен.
скорее бы уже допилили запуск GUI под WSL, чтобы вообще убрать build-machine с windows за ненадобностью :-)