Java-разработчику Олегу Ярошенко 66 лет. Полжизни он провёл за компьютером. Программист с 40-летним стажем, он застал времена зарождения отрасли, когда компьютеры занимали целую комнату и допуск к ним был строго ограничен. Он не ушёл из профессии в начале 1990-х, когда получал 50 долларов в год. Не остался в Америке, где проработал 12 лет. О том, что столько лет держит его на позиции рядового разработчика, Олег Ярошенко рассказал dev.by.
Первый компьютер величиной в несколько шкафов
— Как вы попали в профессию?
— В 1971 году я закончил БГУ и до 1981 года преподавал физику в Белорусском технологическом институте (БТИ). Ещё три года я учился в аспирантуре при Институте физики Академии Наук БССР. Там меня привлекли как теоретика к исследованию лазеров на красителях. Некоторые расчёты мне приходилось производить на компьютерах (сначала на языке «Автокод-Инженер», потом на языке «Фортран»). Так почти с 1971 года я и занимаюсь программированием.
— На чём вы тогда работали?
— Моей первой ЭВМ была «Минск-2». Компьютер представлял собой несколько шкафов. Программы вводились на магнитных лентах шириной примерно 5 сантиметров. Пульт (сейчас бы это назвали клавиатурой) был около 1,5 метров в ширину. На нём размещались большие клавиши и неоновые лампочки в несколько рядов. В программных циклах лампочки периодически мигали и при этом издавали пульсирующие звуки-писки. Чтобы компьютер заработал, надо было установить магнитную ленту, набрать начальный адрес на пульте и затем нажать клавишу для пуска.
На «Минск-2» было одно выводное устройство — быстропечатающая машина (БПМ). Она печатала цифры на бумажной ленте шириной в 5 сантиметров. При этом громко трещала.
Кстати, компьютеры тогда называли ЭВМ — электронно-вычислительная машина. Слово «компьютер» стало массово использоваться только в 1990-е. Даже первые отечественные персональные компьютеры назывались ПЭВМ — персональные ЭВМ.
— Насколько доступными были компьютеры в то время?
— Спрос на машинное время был большой. В 1973 году в Институте физики АН я получил очень ограниченный доступ к ЭВМ благодаря старшим коллегам. Записываться приходилось заранее, машинное время выделяли пару раз в неделю и обычно ночью — днём работали более заслуженные люди.
Так было до середины 1970-х. Потом в Институте математики АН БССР появилась ЭВМ «БЭСМ-6». На неё нужно было сдавать задание в виде набора перфокарт. Можно было также работать полчаса-час в день за маленьким чёрно-белым телевизором-терминалом. Задание на перфокартах здесь обрабатывали обслуживающие машину операторы. Программистов к машине уже не пускали.
В 1981 году я перешёл из БТИ в чисто компьютерную область — Научно-исследовательский институт средств автоматизации. Позже он вошёл в объединение «АГАТ». Сейчас этот институт ещё действует.
«Более престижной на то время была работа в вузе»
— Насколько престижной была профессия программиста в советское время?
— В 1970-е годы профессия программиста только начинала вырисовываться. Когда я поступал на физфак БГУ в 1966 году, ещё не было факультета прикладной математики, где позже стали готовить программистов. К ЭВМ был ограниченный доступ, который я получил лишь потому что занимался более-менее важной физической проблемой.
Массовой профессия программиста стала с приходом персональных компьютеров. Когда в 1981 году я пошёл работать программистом в научно-исследовательский институт, мой выбор мог показаться странным. Более престижной на то время была работа в вузе.
— То есть в то время вы лучшую карьеру могли сделать в науке, чем в программировании?
— Трудно сказать. На то время я защитил кандидатскую, а докторскую писать мне было уже неинтересно. Программирование же увлекало меня с самого начала. Мне и до сих пор оно интересно.
— Когда начинали, предполагали ли что за программированием будущее?
— В 1973-м я об этом не думал. Просто это была возможность считать не на логарифмической линейке, а более быстро. По крайней мере, тогда это считалось быстрым. Но только в середине 1980-х, когда появился доступ к ПК, у меня появилось осознание, что за этим будущее. Что за программированием придут не только расчёты, но и коммуникации.
От 50 долларов в Беларуси до 35 тысяч в США
— И как долго вы работали программистом в госучреждении?
— В НИИСА я проработал 15 лет. В 1980-е мне, программисту, платили около 200 рублей в месяц. Потом, как ведущему, начальнику сектора и кандидату наук — до 350 рублей. А вот в начале 1990-х стало трудно. Финансирование в НИИСА сократилось. В 1995 году моя годовая зарплата в пересчёте составляла всего 50 долларов.
— И как тогда выживали программисты?
— Кто как. Кто-то выполнял договорные работы по автоматизации с помощью персоналок. Кто-то ушёл в торговлю. Я написал книгу по языку программирования С++ The Beginners Guide to C++, которая в 1995 году вышла в США. Помогло случайное знакомство с человеком, который сам издал книгу. Он и свёл меня с издателем.
Писал её на русском от руки. Вводили текст и переводили знакомые. Я им платил. В то время я читал техническую литературу на английском, но быстро писать не умел. При этом английский вариант я уже редактировал сам. На книгу ушло три месяца — без отрыва от основной 8-часовой работы. Писал по ночам после работы. Сроки были жёсткие. Гонорар выплачивали частями, в сумме вышло около 2 тысяч долларов. Потом от продаж шли отчисления. С годами набежало около 8 тысяч долларов. Тогда это были неплохие деньги. А в 1997 году уже я поехал работать в США.
— Благодаря авторству книги?
— Это сыграло свою роль. Я прочитал объявление в газете о наборе специалистов на работу в Америку. Несколько моих знакомых тоже нашли работу в США — тогда это была частая практика. Кандидат наук, авторство англоязычной книги — всё это способствовало получению рабочей визы. Я подал документы и прошёл. Жена и дети осталась в Минске.
— И чем вы занимались в Америке?
— Меня наняла консалтинговая фирма, которую организовал выходец из Украины. Работал я по контракту, то есть, меня «продавали» на работу в разные компании. Первая зарплата была 35 тысяч долларов в год, но из этого вычитали налог — примерно треть, и на скромное жильё уходило 500 долларов в месяц.
С некоторыми перерывами проработал там 12 лет. После 11 сентября в США был спад и меня некоторое время никуда не могли устроить на работу. Тогда я пошёл преподавать сначала Oracle, затем язык Java в вечерней школе в Чикаго. За полгода до этого я изучил Java и поработал в Национальной ускорительной лаборатории Ферми возле Чикаго.
Когда закончился контракт, я вернулся в Беларусь. Об этом не жалею. И не считаю, что возвращение — это неудача.
«Буду постарше — пойду преподавать в вуз»
— По возвращении в Беларусь вы снова пошли в программисты. Ничего другого не хотели попробовать?
— Да я ничего другого не умею делать.
— Будучи программистом с большим опытом, не хотелось сделать карьеру менеджера?
— В США у меня этим заниматься не получалось, потому что я был рабочей лошадкой, а программистов-«контракторов» не приглашают на управляющие должности. Но дело в том, что у меня и сейчас нет желания идти в управление. В своё время я работал руководителем сектора, отдела. Но эта работа меня не увлекает.
Мне нравится преподавать, то есть передавать знания. Я преподавал в ВУЗе, в Америке читал курсы, в Минске, с 10 августа снова читаю курс Java.
— Так, может, в вуз пойти преподавать?
— Да, может быть и пойду. Пока что я работаю разработчиком, но, возможно, в 70 лет это будет не так просто.
— А своих ровесников, бывших коллег, сейчас встречаете в программировании?
— Я работал в США и был оторван от коллег. Тогда интернет только начинался, и контактов осталось мало. Думаю, много людей работает в сфере, но уровнем повыше. Не простыми разработчиками, как я, а управляющими.
— А как вам работается в молодых коллективах?
— Такой вопрос мне часто задают на собеседовании: «Как вы будете относиться к тому, что руководитель будет намного моложе вас?»
На последнем собеседовании я ответил, что мне сейчас трудно найти руководителя, который старше меня. Ведь в последний раз в моей жизни руководитель был старше меня в 1995 году — 20 лет назад. А поэтому я нормально к этому отношусь. Другого не дано.
Возраст не так важен. Что действительно важно, так это чтобы человек, с которым ты работаешь, был достаточно образованным, культурным, вёл себя соответственно. Чтобы он выполнял свои обязанности и не требовал чего-либо сверхъестественного.
Случается, совсем молодых ребят назначают руководителями. Они изучили какие-то технологии, но миновали некоторые общекультурные вещи и ведут себя фривольно. Мне, например, очень, мешало, когда в комнате пять человек постоянно что-то постороннее обсуждают. Например, курсы валют. За ними нет никакого присмотра, нет никакого человека, который бы их мог остепенить.
— В Америке было по-другому?
— Там чаще всего рабочее место в виде кубика, ты сидишь один. Очень редко кто-нибудь что-то говорит из-за кубика. И другие тебя не слышат. Здесь же менеджер не заходит, нет человека, который может направить.
«После 60-ти уже трижды поменял работу»
— Не сталкивались с проблемами в коллективе из-за вашего возраста?
— Действительно, людей в возрасте в программировании работает мало. И у нас, людей в возрасте, есть особенность — нас не хотят. Обычно на работу подбирают людей примерно одного уровня. А человека, который выделяется по возрасту, начинают потихоньку выталкивать.
Вот у меня такая ситуация была на предыдущей работе. Контракт на два года. Проработал год, ко мне не было никаких замечаний. Делал рутинную работу, не очень интересную, но полезную. И вот молодой начальник объявляет, что, якобы, нет работы. А я ведь знаю, что у компании появился новый крупный заказ, что будут набирать 15 новых Java-разработчиков. А мне говорит, что нет работы.
— Это говорит о незрелости отрасли? Не хватает людей с опытом?
— Мне на собеседованиях говорят, что в компании набирают людей, которых приходится доучивать, у них нет фундамента. Я сам наблюдал это много раз. Многих базовых вещей, фундамента языка программисты могут не знать. Работают как таксисты: знают, как крутить руль, как тормозить, но не знают, как устроена машина. Программист — не шофёр, а конструктор машины, он должен знать устройство, уметь создавать машины.
— Как часто вы меняли работу после возвращения из США?
— В Беларуси я уже на пятой работе за 6 лет. На первой пробыл только месяц — не подошёл. На второй два года отработал. Мне там было интересно, но контракт не продлили без объяснения причин. На третьей три года. Там десяток сотрудников почти никак не контролировались начальством из Германии. Я ушёл оттуда сам. Вот сейчас с четвёртой работы ухожу за год до окончания контракта. Только устроился на должность Java Training Manager в компании ISsoft Solutions.
— Можно сказать, вы пережили программирование от зарождения. Как думаете, в какую сторону ИТ-индустрия будет двигаться дальше?
— За годы моей жизни произошли такие большие изменения, что предугадать будущее сложно. Предположительно, технологии для массовых малых устройств будут развиваться в первую очередь.
Меня удручает, что нам продают компьютеры, которые нарушают секретность и безопасность. Этого опасались с самого начала! В диски производители встраивают вирусы, которые следят за нами. Но, думаю, человечество найдёт способ с этим бороться!
Фото: Андрей Давыдчик
Также читайте: Что происходит с программистами, когда они стареют?
Чего следует ожидать программистам, если к седине в волосах они не горят желанием оказаться на руководящих должностях.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.