Как Вера Решетина продала CactusSoft и начала всё с чистого листа в Дании

«Я проработала в CactusSoft 12 лет, этого казалось достаточно»

Вера, давайте установим порядок событий и причинно-следственную связь между событиями: продажа CactusSoft, открытие Black Owl и Workеe и наконец ваш переезд в Данию. Что было первично — Дания или продажа CactusSoft?

Всё происходило, по сути, одновременно. В 2017 году мы продали CactusSoft, но я ещё два года оставалась работать в компании в качестве СЕО — передавала дела. Одновременно я вела проект Workеe. Год назад возникла необходимость открыть юрлицо в Европе, чтобы принимать платежи от клиентов. Для этого надо было получать резидентство.

Сначала я собиралась просто получить вид на жительство, чтобы иногда приезжать в Данию и закрывать рабочие вопросы. Но потом подумала — почему бы не начать свою жизнь с чистого листа? Мысль о том, что можно купить билет в один конец, привела меня в иррациональный восторг, хотя раньше я никогда не думала о переезде всерьёз. Когда уже всё было организовано и билеты куплены, узнала, что ждём третьего ребёнка. В общем, всё было очень спонтанно.

Почему Дания? 

Когда мы запускали Workеe, я делала маркетинговое исследование — искала оптимальную страну для проекта. Нам было важно, чтобы на рынке было много вакансий для «синих воротничков». В Дании хорошо развит туризм, тут больше туристов на одного местного жителя, чем в других странах Европы. Соответственно, много кафе, ресторанов, гостиниц, а это как раз наши клиенты. 

А кроме того, тут у нас не было конкурентов. В Германии, Великобритании уже были похожие проекты, а в Скандинавии — нет. И ещё мне всегда очень нравилось в Дании. У CactusSoft были датские клиенты, и, приезжая в Копенгаген, я всегда чувствовала себя очень комфортно. То есть для меня сошлись бизнес-предпочтения и личные.

Почему вы продали CactusSoft?

Были бельгийские партнёры, которые сделали нормальное предложение — я подумала, что компании будет лучше в новых руках, это даст больше западных проектов.

Переезд — понятный мотив для продажи. А вот без этого мотива не очень понятно, зачем было продавать успешную аутсорс-компанию. 

Я бы не хотела заниматься аутсорсом всю свою жизнь. Я проработала в CactusSoft 12 лет, и этого казалось достаточно, хотелось изменить свой путь.

Что сейчас происходит в CactusSoft?

Передача длилась два года, и окончательное решение вопросов было запланировано на первый квартал 2020 года. Я не была в компании восемь месяцев и ситуацию знаю только поверхностно. 

«Я — в Копенгагене, Андрей — в Минске. Детей поделили поровну»

Какова диспозиция на сегодня? Где семья, где бизнес, где сотрудники?

Мы с Евгенией Березюк, кофаундером Workee, которая ведёт весь маркетинг и с этого года взяла на себя роль Product Owner, живём в Копенгагене. Переехали сюда вместе в конце июля 2019 года. Остальные разработчики и маркетинг-менеджер Workee — всего их семь человек — в Минске.

Муж Андрей на время остался в Минске, чтобы достроить квартиру, завершить дела в доме. Он скрупулёзно подходит к строительным вопросам, они занимают время. С мужем — его старшая дочка Кристина, которой уже 23, и наша общая дочка Оля, которой семь. Со мной — сын, тоже Андрей, и младшая дочка Катя (Katrine по-датски). Получается, мы поровну «поделили» детей. Думали, это буквально на пару месяцев, но сейчас это уже тянется девятый месяц.

Когда Андрей переедет в Копенгаген насовсем, что будет с мебельным производством в Минске?

Он передал дела директору — женщине, которая уже работала в Black Owl. С этим проблем всё меньше. Андрей будет руководить удалённо, а директор — закрывать операционные вопросы.

Как себя чувствует мебельный бизнес? 

По крайней мере, в нём есть оборот (в Workee мы только-только вводим монетизацию). Я думала, что с мебелью будет сложнее, ведь Дания — страна дизайна и тут уже столько всего придумано. Но пока всё идёт достаточно неплохо, оказалось, привлекать клиента не так дорого: наше предложение и по цене, и по качеству устраивает датчан. 

Поскольку я пока одна (из Black Owl) в Дании, то веду здесь дела: открыла независимое датское юрлицо, сделала сайт, запустила рекламу в инстаграме, общаюсь с клиентами. Сняла склад, наняла ребят из числа украинских экспатов — с русским, датским и английским языками — чтобы они могли общаться и с белорусскими мастерами, и с нашими клиентами. Зимой у нас была первая поставка в Данию. Есть планы на экспортные продажи в другие европейские страны, но пока я больше сконцентрирована на датских заказах для Black Owl. Работы много, тем не менее Black Owl — не основная моя деятельность здесь.

Обустройство загородного дома под Минском сподвигло Андрея Решетина на открытие мебельного бизнеса. В то же время вы оставляете загородный дом и уезжаете в страну, где мебель в общем-то и ставить негде — квартиры же в Копенгагене маленькие?

Да, моя спальня — 7 кв. м. На нас троих — меня, мужа и дочку. В такой маленькой комнате я никогда раньше не жила.

Расскажите подробнее о быте. Как вы себя чувствуете в новых условиях?

Отлично. Как оказалось, мне нравится минималистичная жизнь. Во время переезда берёшь с собой только самое необходимое, это облегчает быт.

Мы сняли квартиру в новом районе Копенгагена — возможно, им вдохновлялись создатели Новой Боровой. По крайней мере, очень похоже. Район на окраине города, но всего за 20 минут можно доехать на велосипеде до центра. Рядом — парк, точнее поле. У нас четыре комнаты в новостройке, общий метраж — 97 кв. м. Датчане планируют большую общую зону, а спальни — маленькими. Наверное, потому, что человек там только спит.

Значит, в квартире всё-таки есть место для вашей фирменной мебели?

Ну, мы просто съездили в Ikea и закупились от и до. Это фантастика, как быстро сейчас можно всё обставить. Мы очень торопились — утром заселились в пустую квартиру, а вечером нам надо было куда-то укладывать детей. 

Производители мебели закупаются в Ikea?

Ну да, если важна скорость, то почему нет? Мы купили всё за полдня, а за другие полдня собрали — вот и всё. Меня нормально слышно?

Будто кто-то из соседей перфоратор включил.

Это действительно кто-то перфоратор включил — новый район.

Как вы себя ощущаете спустя девять месяцев? Переезд состоялся?

Да. Я чувствую себя как дома с самого начала, но всё оказалось тяжелее, чем думала. В новой стране каждый день сталкиваешься с чем-то новым. Чтобы открыть компанию, утрясти бюрократические вопросы, понять, как работают школы и клиники, юристы и бухгалтеры, разобраться, как платить налоги — надо думать и вникать на каждом шагу. Почти всё это только на датском языке — его приходится учить по скайпу.

«Цены — ненормальные. Но всё, что мне нравится, бесплатное»

Как вы получили вид на жительство в Дании и открыли юрлицо?

По программе Startup Denmark. В рамках программы каждый год отбирают 60 предпринимателей, которым дают ВНЖ на два года. Претенденты предоставляют в секретариат бизнес-планы, показывающие, как они будут создавать рабочие места, генерировать прибыль и вообще приносить пользу датскому обществу. Бизнес-план рассматривают довольно быстро — ответ приходит в течение двух месяцев. Потом надо собрать документы и подтвердить финансовые возможности год прожить в Дании. Через визовый центр бумаги отправляются в Москву. У нас с Женей на всё ушло четыре месяца: мы начали прошлой зимой, а в мае 2019 года на руках уже были документы.

Вы заявлялись только с Workеe?

Да. Андрей и дети подавались как сопровождающие члены семьи. Причём у Андрея есть право на работу или открытие своей компании, а я могу работать только в своей компании.

Какую сумму надо было подтвердить?

Около 25 тысяч долларов, если едешь один, как Женя, и около 40 тысяч долларов, если едешь с семьей. Это адекватная сумма, потому что реально тратишь больше. Дания — дорогая страна, здесь всё стоит в 2-3 раза дороже, чем в Минске. Снять квартиру в простом районе стоит 16 тысяч крон (около 2 300 долларов), проезд в метро как Uber в Минске, чашка кофе — как обед в Минске. Цены ненормальные. Но всё, что мне тут нравится, в основном бесплатное. Архитектура, от которой дух захватывает, свежий воздух — морской и холодный, велосипеды — в любую погоду. Люди — расслабленные, улыбаются. Это такое удовольствие, которое не измеряется деньгами. Потребляем здесь мы гораздо меньше, а удовольствия я получаю больше.

Расскажите о бюрократической стороне переезда: что оказалось легко, а что сложно?

С одной стороны, в Дании ужасная бюрократия, прежде всего в банках и иммиграционных службах. С другой, высокий уровень автоматизации, который позволяет быстро решать текущие вопросы.

Тут всё работает через e-box — мобильное приложение, через которое с тобой общается государство. У каждого датчанина есть карточка с кодами, он заходит в e-box и читаёт письма от госорганов. В них — напоминание подать налоговую декларацию, приглашение для детей к стоматологу, женщинам — на профилактику рака шейки матки и т. д.

Если у вас рождается ребёнок, государство оповещает: «У вас позавчера родился ребенок, поздравляем! Как вы его назовёте?» Вводишь имя — и тебе автоматически присылают свидетельство о рождении. Сначала нам сложно было разобраться, но когда разобрались, убедились, что эта система очень упрощает жизнь.

Все иммигрантские дела отнимают много времени: надо ходить по учреждениям в режиме фул-тайм работы. В моём случае всё было ещё сложнее из-за детей: одного в школу, другого к медсестре, каждому оформить карту резидента. Получить свидетельство о рождении ребёнка просто, а вот оформить ему карту резидента — сложно. Для этого новорожденный должен сдать отпечатки пальцев. Ребёнка, которому две недели от роду, ты несёшь в зал, заполненный женщинами всех цветов, и каждая держит своего младенца. И ты стоишь в этой очереди. 

Европа переполнена мигрантами, мигрантские службы перегружены и работают очень плохо. Например, мой сын Андрей уже девятый месяц ждёт карту резидента. Что-то у них терялось, что-то перепутали. Звонишь им и час проводишь в ожидании, так как линии заняты. В общем, все бумажные вопросы держат меня в тонусе.

«Открытие счёта в банке напоминает дью-дилидженс»

С регистрацией компаний тоже были сложности?

Юрлица мы зарегистрировали в два счёта, а вот с банковскими счетами — беда. Счёт сложно открыть любым компаниям, а особенно молодым и не датчанам. У нас подача документов заняла восемь месяцев, и это было ужасно. (13 апреля счета наконец открыли, проинформировала Вера. — Прим. dev.by).

Я подавала документы в 11 банков, и все просили пачки документов. Я ездила в Беларусь, брала справки, переводила их на английский. Процесс можно сравнить с дью-дилидженс перед продажей компанией, когда проверяют твоё прошлое за три года плюс бизнес-план и бюджет ликвидности.

Мы получили несколько отказов на том основании, что мы из страны, которая находится в зоне риска. Когда они видели в бизнес-плане, что наши разработчики — в Беларуси или что импорт по Black Owl идёт из Беларуси, их это очень пугало. Было обидно, тем более что многие вообще путали Беларусь и Россию. Для датчан это одно и то же, и это основание для отказа. 

Не так давно был большой скандал по отмыванию денег с постсоветского пространства через датский банк, директор эстонского отделения покончил с собой. Поэтому все банки, особенно крупные, очень нервничают. 

Давайте поговорим о Workee. Вы затачивали его под Данию, этот выбор оправдался?

Да, Дания была удачным выбором. Тут много вакансий и большой сектор HoReCa, люди всем нужны, к тому же невысокая конкуренция с другими стартапами.

Когда вы запустили приложение?

Летом 2017 года, а до этого полгода его разрабатывали. Скоро нам уже три года.

Ещё до Workee я делала Wisp — HR-продукт, который помогает создавать простые быстрые приложения для сотрудников. Эйчар, который не владеет навыками программирования, может за 10 минут сделать приложение со своим логотипом. Новый сотрудник видит в приложении своих коллег, новости и правила компании, и коллеги видят его — это ускоряет вхождение в коллектив. Сейчас мы перезапускаем этот проект. По сути, мы хотим сделать платформу, которая будет сначала нанимать людей через Workee, а потом делать онбординг с помощью Wisp.

Команда разработчиков та же, что и у Workee?

Да, мы только сейчас начинаем перезапуск. Приложение работает, мы его немного обновим и добавим в наше предложение для компаний.

У вас есть офис в Минске?

Нет. Мы — достаточно молодой стартап, поэтому команда работает распределённо. Пока нет смысла снимать офис.

Какая модель монетизации?

Классическая для такого рода приложений: плата за вакансии и общение с кандидатами плюс мелкие услуги вроде продвижения объявления в топ. Но монетизация только начинается. Сначала мы хотели нарастить базу компаний до тысячи, и когда осенью это случилось, всё уперлось в банковский счет. 

Три года работы — немалый срок. Откуда инвестиции?

Мы обошлись без инвестиций. Проект развивали на бутстрэппинге в фоновом режиме, он не был моей основной работой. Часть разработчиков работает за долю, и это очень большое подспорье. Остальные на фрилансе, и это не полный рабочий день. Полная занятость только у тех, кто занимается продвижением. Раньше часть своей зарплаты я отдавала на рекламу, маркетинг, фрилансеров, а сейчас мы получим деньги от клиентов, и затраты начнут возвращаться. 

Кроме того, мы получили грант от государства (физически мы его ещё не получили, так как у нас не было счёта, но получим). Дания оказывает большую государственную поддержку предпринимателям: есть много программ, по которым можно отправить бизнес-план и получить деньги без всяких условий и обязательств. Наш грант на поддержку разработки. Увы, на рекламу этот бюджет потратить нельзя. Если просишь до 500 тыс. крон (примерно 73 тысячи долларов), не требуется даже финансовых отчётов — достаточно прислать лист с данными о том, сколько времени потратили разработчики. Если больше 500 тыс. крон, нужна дополнительная отчётность. Мы решили начать с малого, запросили около 20 тысяч долларов, и нам утвердили эту сумму.

Датское королевство выделило деньги на зарплаты минским разработчикам? Белорусская локация не является препятствием для получения гранта?

Я это указывала в бизнес-плане. Их это не пугает: неважно, где находятся разработчики, главное, что продукт находится в Дании и в конечном итоге пойдёт на пользу датскому обществу. Получается, только банки здесь очень консервативные. 

«Почему-то все говорят про огромные датские налоги, но забывают про ФСЗН в Беларуси»

Какая ещё есть поддержка для бизнеса?

В каждом городе есть бизнес-хабы, которые могут выделить консультанта. До Дании я много раз сталкивалась с бизнес-консультантами, но у меня с ними не складывалось. Датские же — опытные, они дают хорошие советы и по бухгалтерии, и по маркетингу, и по юридическим вопросам, и ним можно обращаться сколько угодно. У меня отдельные консультанты для Black Owl и для Workee, с обоими общение складывается хорошо.

Тут каждый день проходят какие-то мероприятия для стартапов, презентации от спикеров хорошего уровня, за которых в другой стране, наверное, пришлось бы платить. В Дании это бесплатно. Если есть время, то можно ходить каждый вечер.

Много государственных и частных инициатив по поддержке стартапов, в том числе на стадии идеи. Благодаря этим программам и бесплатному образованию концентрация стартапов-единорогов в Скандинавии — вторая в мире после Силиконовой долины.  

Есть ли какие-то KPI, которые вы должны показать датской стороне? 

Через год, весной, мы должны подать отчёт в Startup Denmark о том, как провели два года. Там будут решать, продлевать ли нам резидентство. Нет никаких строгих правил, как и везде в Дании: надо только продемонстрировать рост и пользу.

Какие у вас планы роста?

Дания — очень маленькая страна, мы специально выбрали её, чтобы стать тут лидерами, это не так уж и сложно. После этого мы будем выходить на другие скандинавские страны. Думаю, это решится в течение года. Для этого не понадобится открывать новые представительства: если уж из Минска можно было работать на Данию, то из Дании на Швецию и подавно.

Релокейт сотрудников в Данию не планируете?

В ближайший год нет, а дальше посмотрим.

Офис разработки в Дании — это же крэйзи?

Тут мало кто так делает. Если и открывают офис разработки, то в нём сидят восточноевропейцы или другие иностранные ребята. Все разработчики здесь — иностранцы.

Ну, и надо ведь платить датскую зарплату с датскими налогами. Кстати, как вам датские налоги?

Налоги тут примерно как в Беларуси, но не в ПВТ. В Беларуси отчисления в ФСЗН — 34% плюс 13% подоходного, итого 47%, а в Дании — где-то 45-50%. То же самое. Почему-то все говорят про огромные датские налоги, но забывают про ФСЗН в Беларуси. 

ПВТ дает отличные налоговые льготы, но не даёт поддержки по грантам и контактам. Или даёт меньше. В Дании — другие возможности. 

В белорусском ИТ есть тренд на возвращение в страну. Все сравнивают условия с зарубежными и делают вывод в пользу Минска.

Да, в отношении финансов так и есть. В Минске можно больше себе позволить. Но для меня важнее не материальное, а вот это бесплатное нематериальное, что есть в Дании и что в Минске не купишь. Мне было интересно начать всё с чистого листа.

Какие коррективы внёс в ваши планы коронакризис? (Этот вопрос мы дозадали Вере в апреле — Прим. dev.by).

Дания на строгом карантине с середины марта. Закрыты все рестораны, школы, торговые центры — практически всё, кроме продуктовых магазинов и больниц (Детсады и начальные школы в Дании стали открывать 15 апреля. — Прим. dev.by). Можно гулять в парке, но собираться группами более 10 человек нельзя: штраф 200 евро с человека. Вертолёты разгоняют большие компании. Рестораны сократили персонал и ждут окончания карантина. Безработных в Дании стало в три раза больше.

Конечно, в таких условиях нашим приложением перестали пользоваться. Мы готовимся к перезапуску маркетинговой кампании, как только закончится карантин. Все устали сидеть дома и обсуждают, как хорошо будет после полугода ужасной датской зимы надеть новые туфли и пойти наконец выпивать. Некоторые считают, что в конце весны бронь столиков будет расписана на недели вперед. Коронакризис не сделает датчан беднее: сотрудники госсектора (треть населения) находятся в оплачиваемом отпуске, а частным компаниям и их сотрудникам компенсируют потери из-за простоев. На всё это Дания выделила 38 млрд евро.

«Тут культ наслаждения жизнью. Белорусское трудолюбие сыграет нам на руку»

Что ещё удивило в бизнесе по-датски?

Тут есть база компаний, где в любой момент можно посмотреть информацию об учредителях и руководителях, их домашние адреса и всю финансовую историю: обороты, прибыль, убытки. В Норвегии ещё больше прозрачности: там каждый может посмотреть индивидуальный доход любого резидента страны. Надо только ввести свои данные, и тогда человек, которым ты интересуешься, увидит, кто смотрел его доходы.

Любопытно, что бухгалтерию руководители небольших датских компаний ведут сами. В обязанности бухгалтера не входят рутинные операции вроде ежедневных платежей и зарплат. Всё это я должна делать сама, а бухгалтерская компания только составляет квартальные и годовые отчёты. Пришлось разбираться в бухгалтерии.

Мне было удивительно, что в Дании основательно отмечают 8 Марта. Думала, уеду, и всё останется в прошлом. Не тут-то было: каждая компания сфотографировала своих женщин и опубликовала поздравление, все выступили с мотивационными речами. Тюльпанов, конечно, не было, тут отмечают праздник в контексте прав женщин, а не того, что они — «украшение офиса».

Датские женщины в общем уже многие десятилетия ощущают равенство в семье: мужчины тут готовят и ухаживают за детьми не хуже жён. Но на мероприятиях для стартапов заправляют мужчины, инвесторы — тоже мужчины. Я не видела статистику, но на первый взгляд женщин на серьёзных позициях очень мало.

Получается, бедные датские мужчины вынуждены и на кухне вкалывать, и бизнес вести?

Прямо как бедные белорусские женщины.

В Дании вообще немного предпринимателей. Из всей Европы тут самый низкий процент самозанятых — около 2%. Наверное, тут всем и так хорошо — что женщинам, что мужчинам. При том, что предпринимателей мало, тут много успешных стартапов. Дания — родина Unity, Zendesk, Trustpilot, Skype, Momondo, JustEat, Vivino. Вероятно, большое значение имеет доступ к капиталу. 

А ещё многие датчане работают очень мало и очень медленно. На е-мейлы отвечают по три-четыре дня, доставку из соседней Ikea надо ждать две недели. У нас предприниматель за три дня съездит в Москву и привезёт ваш заказ. Детей из садиков забирают рано, в три-четыре пополудни все террасы заполнены людьми, которые пьют пиво. Тут культ наслаждения жизнью. И то, что мы с Женей по вечерам и по ночам сидим за работой, для местных очень странно. Мы даже перестали об этом говорить.

Поэтому у нас хорошие перспективы. Чат Workee никогда не спит, все ребята очень добросовестные, если надо что-то сделать ночью или на выходных, никто не будет артачиться. Думаю, белорусское трудолюбие сыграет нам на руку.

«По такому мелкому поводу, как роды, „скорая“ не приедет»

Расскажите о впечатлениях от социального устройства — медицине, образовании. Вас действительно выписали из роддома через четыре часа после родов?

Да. Если родители опытные, их сразу же отправляют домой. Если первый ребенок, то немного позже, но совсем немного. Мне это понравилось: вернуться в родные стены, к семье, лучше, чем оставаться в больнице. Я считаю, так и надо.

Как и всё в Дании, ведение беременности тут очень расслабленное. Просто раз в месяц посещаешь врача, который не назначает ни анализов, ни осмотров, а просто разговаривает на тему твоего морального состояния. Счастлива ли ты, как переживаешь разлуку с мужем и дочкой — вот всё, что их волнует. К слову, я была единственной, кто приходил в одиночку — обычно даже на анализ крови женщины идут вместе с мужьями. Твоё отсутствие на работе в это время оплачивается работодателем.

Но у вас-то не было работодателя.

Да. Я не получаю никакого пособия, декретный отпуск мне тоже не полагается, ведь я приехала по визе предпринимателя.

Вообще никакой социальной защиты? Роды стоили дорого?

Медицина и образование бесплатные. Роды тоже. Только надо заплатить за такси в роддом — «скорая» по такому мелкому поводу, как роды, не приедет.

Либо ехать на велосипеде?

Кстати, вечером накануне родов я ещё ездила на велосипеде. Тут очень гладкие дороги, все ездят, это безопасно.

Не тревожит, что в случае проблемы вам не помогут?

Говорят, когда происходит что-то серьёзное, медики активизируются. К счастью, у меня не было таких ситуаций — может, мне просто везло. Да, знаю, все ругают западную медицину, мол, не дождёшься от них помощи,  даже детей с температурой они отправляют домой с советом пить чай. Но, по моему опыту, это нормально. Мне нравится медицина, которая нацелена на решение сложных проблем.

Как вам нравится датское образование? Ваш сын Андрей пошёл в датскую школу. 

Да, в августе Андрей пошёл в ресепшн-класс, куда для начала отправляют всех иностранных детей. Тогда ему было 13, но его записали в класс вместе с 15-17-летними ребятами.

Это был очень странный класс: не понимаю, чем они там занимались, за полгода Андрей ничего не выучил. Такое впечатление, что эти классы созданы, чтобы несчастные родители могли заниматься своими иммигрантскими делами и дети не путались у них под ногами. 

Обычно в ресепшн-класс занимаются год-полтора, но я вскоре стала искать другие варианты. Частные школы тут очень дорогие, мы не можем сейчас этого себе позволить. Рассматривали школу при российском посольстве, с портретом Путина на стене, где обучение идёт по обычной российской программе. Но это тоже странно — приезжать в другую страну и идти в русскую школу. Поэтому, когда нам предложили обычную датскую школу, мы согласились.

Как сын себя чувствует сейчас?

Конечно, ему сложно, ведь всё по-датски. Так как иностранных детей немало, для них проводят дополнительные уроки, где-то могут пойти навстречу и объяснить по-английски.

На физике и математике сыну проще: там цифры. Андрей больше склонен к точным наукам, которые в Дании, кстати, преподаются на базовом уровне. Примеры, которые ему задают в 14 лет, в Минске он бы решал в восемь.

Он говорит, что привык к чему-то более серьёзному: заданиям вроде выучить материал, решить примеры, написать сочинение. В датской школе программа больше заточена на общение, на то, чтобы быть частью общества, уметь презентовать свои идеи, работать в группе. Плоды такого образования хорошо видны во взрослом возрасте: средний датский стартапер будет выступать на уровне спикера TED — свободно, раскованно, с шутками — в белорусских широтах такое встречается реже. У нас наоборот: многие не умеют выразить свои мысли, зато все знают математику.

Вас не беспокоит перекос в сторону софтскилов в ущерб хардскилам?

Мои родители волнуются: они — математики и не понимают, как может быть образование без математики. А я рассуждаю так: у сына же есть некая математическая база. Думаю, если у человека есть способности, можно будет нагнать. Я видела немало молодых людей, которых родители перевезли в подростковом возрасте. Все они говорят, что первые два-три года жизнь — это сплошной кошмар (нет друзей, всё новое, непонятно, как себя вести), а потом они начинают ценить новый уклад и уже не хотят назад. 

Дети помладше адаптируются проще. Посмотрим на среднюю дочку Олю, как адаптируется она. Сейчас ей семь, и она пошла в первый класс минской школы. Кстати, учится с большим удовольствием. Во второй класс Оля пойдёт уже в Дании. Когда я уезжала, она была совсем крохой, а теперь очень изменилась — читает книги, ведёт дневник. Муж умеет воспитывать в детях дисциплину, с ним дочка стала совсем взрослой девочкой.

Старшая дочка помогает средней заплетать косички и водит её в школу, а в остальном Андрей справляется сам. Он — прекрасный отец и может взять на себя уход за ребёнком любого возраста.

Когда планируется воссоединение семьи?

Сложно сказать, надеюсь, что летом.

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!