В 2012 году родные братья Виталий и Роман Дервоеды уехали в Индию, чтобы построить с нуля студию разработки мобильных игр и приложений InnerGlow, основателем которой был московский ИТ-бизнесмен Евгений Глариантов. В южном индийском городе Ченнае, столице штата Тамилнаду, они провели два года. На пике развития в студии работали 60 человек, в основном местных жителей — тамилов, которые «славятся своей безалаберностью». О приключенческой «индиане» и её развязке dev.by рассказал Виталий Дервоед.
— Однажды мы с братом поехали на мотоцикле в индийский город Караикал. Там можно посмотреть на деревянную посудину, на которой британцы достигли берегов Индии пару веков назад. Плыли больше года на деревянном корыте: в одной каюте — 150 мужиков, в соседней — овечки и куры, на носу — гальюн. И что, приплыли — и в душ с индианками? Нет, прямо с пляжа частенько нужно было вступать в бой, продираться сквозь джунгли с ядовитыми тварями в города Бангалор и Ченнаи, пить по дороге сырую воду и есть переперчённое мясо. И выжить! Это было 200 лет назад, сейчас всё проще. Но всё равно наша с братом поездка в Индию была трудным опытом. Для некоторых школа жизни — это армия, а для меня — Индия, куда мы приехали полными «салагами».
«Больший шок, чем Индия»: как братья из Симферополя переехали в Минск 10 лет назад
Наше с братом детство прошло в Крыму — и прошло очень весело: купались в море, наворачивали на велосипедах круги по горам. Лет в 14 я уже довольно много путешествовал, ездил с отцом в Германию и Францию (он был одним из крупнейших поставщиков мебели в южной Украине), практиковал английский и немецкий языки — переводил для него, вёл деловую переписку. Примерно тогда же начал делать сайты для подработки.
В 2006 году, когда я закончил школу, не так давно случилась Оранжевая революция, в Крыму был бардак. Вообще-то я собирался поступать в Германии, но в немецкие университеты принимают только с 18 лет, а болтаться где-то целый год не хотелось. В конце концов я выбрал Минск — здесь бабушка с дедушкой. Через год в Беларусь перебрался и брат.
Если честно, переезд был настоящим шоком — намного большим, чем позже Индия. Всё другое! Но сегодня, спустя десяток лет, я чувствую себя натурализованным белорусом.
Москва-2012: зарплаты по $5000 и сплошной стресс
Успев поработать в Минске, Милане и Вильнюсе, в 2012 году я уехал в Москву, вёл разработку игр и приложений для Smart TV. В тот год Москва ещё была в самом соку: высокие зарплаты, космические цены, жизнь кипела, везде творилось что-то интересное, казалось, ты в эпицентре всего. Довольно многие из наших друзей зарабатывали по 150 тысяч российских рублей (тогда это было $5000, сейчас — $2300). Правда, за эти деньги их на 150% выкручивали, выглядели они не очень свежо — уходить с работы в 03:00 по пятницам было нормой.
Город стал таким дорогим, что все повально стали переносить ИТ-разработку куда-нибудь в Азию, каждый день кто-то из знакомых уезжал. Буквально за две недели до отъезда в Индию мы с приятелями пили в съёмной квартире (пили — громко сказано, до Индии я пить не умел) и я сказал: да никогда в жизни я не поеду в Индию, чёртову грязную страну третьего мира, с острой едой и дешёвыми кодерами! Индия в моей голове была набором простых стереотипов.
И тут вдруг Женя Глариантов, известный в айтишных кругах бизнесмен, предложил нам с братом сделать продуктовую игровую студию в Индии, которую потом мы назвали InnerGlow.
Почему Ченнаи: нелёгкий выбор из трёх «айтишных» городов Индии
Сначала Женя уверял, что в Индии нас уже ждёт готовый офис, команда и проекты — нужно просто приехать и рулить. А на деле там не было вообще ничего.
Мы выбирали из трёх городов, в которых сосредоточены квалифицированные кадры индийской «айтишки». Бангалор (штат Карнатака) был не сильно дешевле Москвы. А вот Хайдерабад (штат Андра-Прадеш) — неплох: очень комфортный для жизни, дешевле Бангалора, и профессионализм местных айтишников выше, чем в Ченнаи (штат Тамилнаду, там живут тамилы). Но океан был только в Ченнаи. А я очень хотел научиться серфить.
51% для индуса: как переводчик-тамил «оттяпал» половину компании
В Индии есть закон, по которому иностранцам могут принадлежать не больше 49% компании. Пришлось искать человека, которому можно доверить большую половину нашей компании.
Нашли предприимчивого индуса по имени Прабу, который стал нашим переводчиком с тамильского языка (он знал русский и английский), а заодно «владел» 51% компании. Женя, который не любил бумажную волокиту, подписал с ним кучу «жэстачайшых» договоров, по которым Прабу не имел права вообще ни на что. Это, пожалуй, единственные бумажки, обладавшие настоящей юридической силой, которые мы подписали за всё время пребывания в Индии.
«Жёсткая» посадка в аэропорту Ченнаи: «Кругом дикари!»
Летели самолётом AirArabia, два «беляша» на весь рейс. До этого мы не бывали восточнее Москвы. Фьюить — и в окопы.
Посадка в Ченнаи была «жёсткой» психологически: грязный аэропорт, в воздухе запах плесени, грибка — тропики же. +27 в тени — и так будет всегда, каждый день, одна и та же погода, не считая сезона дождей. Какой-то чувак в юбке (на юге Индии мужчины носят юбки) покурил и затушил косяк босой ногой. Сели в старенькое такси Ambassador, водитель не знает ни слова по-английски, едем по тёмным улицам, ночь на дворе. Где-то out of nowhere таксист тормозит и выходит пописать прямо возле машины. Тогда мы ещё обращали внимание на все эти пустяки и вели себя как колонисты: ах, какой ужас, дикари! Рома говорит: «Завтра же валим отсюда». А я влюбился в Индию в ту же ночь.
Сняли 4-этажный офис-домик прямо на берегу океана. Жили на верхних этажах, работали — на первом.
Команда из тамилов: как хитрые HR-агентства покупают индусов по рублю, а продают по пять
Тамилы, из которых нам нужно было собрать команду, — южане, как сицилийцы в Италии или армяне в России. Они осветляют кожу, чтобы быть похожими на актёра из рекламы часов по имени Шах Рух Хан (Shakh Rukh Khan), местного Чака Норриса, а в работе намного более ленивы, чем индусы с севера. К примеру, если северному индусу сделать замечание, что он пришёл на 20 минут позже, то он будет приходить на 10 минут раньше целый месяц. А вот у тамилов всегда есть дела поважней, чем работа.
Персонал в Индии нанимают не напрямую, а через HR-агентство. Это барьер, чтобы как-то фильтровать бешеный поток индийских резюме. Формально все разработчики — сотрудники агентства, которое берёт себе 10% от суммы их зарплат. Плюсы этой схемы: можно быстро заменить человека, сократить или увеличить штат. Минусы: если, к примеру, тебе нужен разработчик мобильных приложений, агентство пришлёт 30 человек с такой строчкой в резюме. Половину придётся развернуть после изучения резюме, ещё половину — после собеседования. Хорошо, если получится выбрать одного.
Наш HR-агент был полнейшим тамилом — хитрым прохвостом. Он мог взять дешёвых индусов за 20 тысяч рупий и продать их нам за 100 тысяч. Качество нашего продукта его мало заботило. Да и с чего бы: в Индии вообще нет высокого качества. Именно поэтому сегодня я отказался бы от предложения делать там продуктовую студию.
Худо-бедно за две недели собрали команду из 7-10 индусов. Через год нас было 20, а ещё через год, на пике, — уже 60 человек.
В команде было несколько девушек-разработчиц, которых мы с нежностью называли «сари». Бывало, я доводил нашу Дипу до истерики: укажешь на ошибки в коде — она сразу в слёзы. С ними было сложно, в 18.30 они уходили домой, потому что скоро стемнеет. В Индии ведь беда с положением женщин в обществе и большое количество изнасилований, а если девушка закричит о помощи — прибежит ещё 15 индусов и присоединится.
К слову, быть программистом в Индии настолько престижно, что свои бэджи они носят даже на улице и используют как ксиву, мол, «я Раджеш из компании InnerGlow».
Как всё устроено: трепет перед начальством и сеансы коллективного масала-кодинга
Начали «пилить» свою первую match 3-игру Furry Dances. Сроки разработки оценили в 2-3 месяца, сделали в итоге за 5-6 — обычное дело для Индии.
До этого у нас с братом не было такого всеобъемлющего опыта: рулить разработкой игры от и до, управляя большим коллективом и полностью отвечая за результат. И, конечно, мы не были знакомы с многочисленными чисто индийскими нюансами айтишных процессов.
Иерархия внутри ИТ-компании в Индии чисто азиатская: индус будет терпеть все выходки «насяльника» (они добавляют к имени начальника Sir, получается Виталийсер, Романсер и т. д.), ходить на цыпочках, говорить Yes, sir, никогда не признается, что чего-то не понимает, никогда не переспросит, лучше сделает по-своему вкривь и вкось. Они боятся начальства (а если перестают боятся, то теряют и уважение, поэтому у нас не получалось дружить с сотрудниками). В идеале они предпочитают вообще не общаться с начальством — для этого в компаниях есть специальное звено. Этих «звеньев» для разных целей — много. Поэтому такие раздутые штаты: индийская ИТ-компания в 100 человек — это компания в 10 человек в Беларуси.
Кодят они «коллективно»: дать «таски» одному индусу на проекте немыслимо. Как это я в одиночку буду кодить?! Это самое худшее, что может случиться с индусом. Экзистенциальное одиночество разорвёт его изнутри. Идеальная рабочая обстановка для программиста-индуса — это когда другой индус кодит с ним в паре (одно и то же задание!), третий танцует рядом (и говорит, что добавить в код!), четвёртый делает массаж (и тоже даёт советы), пятый заваривает масала-чай. Над всей этой компанией обязательно должен стоять «надзиратель» с воображаемой палкой и указывать на портрет начальника на стене. Иначе они будут два часа галдеть, тыча пальцами в монитор. Это у них называется «обсуждать таски».
У них код совсем другой: в народе его зовут «говнокод», а мы называли «масала-кодинг». Строки могут не соблюдать, где-то 6 пробелов, где-то 8, криво-косо, с коммитами плохо, даже правильно назвать их не могут, смотришь: today commit, new commit — это про коммиты двухмесячной давности.
У индусов нет практики использования репозиториев — кроме сеньоров, их не использует вообще никто. Принести код на флешке сеньору в конце дня, чтобы он запушил, — обычно дело. Облачные технологии они используют плохо из-за низкоскоростного интернета почти везде: 4 Мб на всех!
Мы много занимались обучением этих парней, я пошагово рассказывал, как сделать ту или иную задачу. Это были адовы два года. К слову, потом они все выходили на высокие зарплаты в хороших компаниях.
14-часовой рабочий день и one day fever
В году у них 180 рабочих дней (для сравнения, в Беларуси 186). HR-агентство предупредило нас, что из 22 рабочих дней в месяц тамилы обычно пару дней болеют. У них есть такое понятие — one day fever, однодневная лихорадка, они любят сачковать под этим предлогом. Excuse me, sir, I can’t work, I have a fever. На этот случай мы держали в офисе градусник и анальгин, чтобы их разоблачить или подлечить, но это не помогало.
Тайм-трекеры в Индии бесполезны. Вся философия индусов заточена на то, чтобы не причинять себе вреда. А ужимать все «таски» в 8 часов — это лишний стресс для организма. Поэтому рабочий день в Индии начинается в одно и то же время (когда приходит босс), а вот конца рабочего дня у них нет. 14 часов на работе — это в порядке вещей. Мы им сами говорили: сделайте всё за 8 часов и валите отсюда! Но нет. Поэтому американцы так любят нанимать людей с опытом работы в Индии, они стрессоустойчивы и могут переработать, если что.
Наша команда любила поесть на обед риса с подливой, а потом пару часов клевать носом над монитором. А я брал в Starbucks баллон с кофе: ну, счас я вам покажу послеобеденный сон! И стоял над ними «с палкой». Мучились, с сонливостью боролись, потели под кондиционерами — но работали. В конце дня я проверял код, дизайны, да всё проверял, смотрел синтаксис и коммиты. Но было трудно совмещать это с микроменеджментом.
Зарплаты: индус за $1000 работает в 3 раза лучше, чем индус за $500
Кодеры в Индии очень разные — от самых худших и до самых лучших. Верхушка 30% к тебе не пойдут, они получают по $12 000, как в Америке, с доплатой за то, что не уезжают за границу. А самые дешёвые — как и самые дешёвые белорусы, по $200-300.
Мы нанимали людей за $300-$1800.
Вскоре мы заметили закономерность: чем выше уровень зарплаты, тем меньше возникает помех для работы. В итоге оказывается выгоднее нанимать более дорогостоящих сотрудников. Методом проб и ошибок пришли к точке равновесия — $1000 в месяц. Индус за тысячу работает в 3 раза эффективнее, чем индус за $500. Можно сколько угодно рассуждать про дешёвую рабочую силу в Индии, но если на первом месте — качество и скорость, уровень зарплат становится вполне общемировым.
Это неправда, что за прибавку в $20 индуса легко переманить в другую компанию. У них есть понятие «бонд»: по договору, индус должен наработать вместе с компанией на определённую сумму, а если он уходит раньше срока, то выплачивает неустойку, «бонд». Обычно они не уходят, пока не истекает контракт. Особенно, если обращаться с ними по-человечески: хорошее отношение делает индусов очень верными своей компании.
Вообще они очень любят большие компании, и будут молиться в храме Кришне и другим 30 000 богам, чтобы у компании было всё ок. Стабильность есть стабильность, и этого в корпорациях хоть отбавляй.
Релакс и дезинфекция: как нарушить «сухой закон» в штате Тамилнаду
Когда мы только приехали в Индию, Рома вообще не пил, а я по чуть-чуть. Уже буквально через год мы заходили в магазин duty free и клали в сумку по 30 бутылок виски. Пили вёдрами. В штате Тамилнаду сухой закон: алкоголя нет почти во всех заведениях. Так повелось со времён британского владычества: алкоголь разрешён только в трактирах, где есть спальные места. Алкоголь в магазинах основном грязный, с запахом ацетона.
Позже в Ченнаи открыли русский ресторан Winter Palace — единственное место в южной Индии с настоящей русской водкой и салом, и жить стало ещё веселей. Это была территория русского культурного центра, туда полиция не совалась. На штурм «Зимнего» мы ходили часто. К слову, в Ченнаи живёт 10 тысяч русских, в основном они заняты в строительстве. Это они вместе с американцами и индусами строили космодром на острове, откуда Индия запускала космический спутник.
Ошибки: как не нужно делать продуктовую студию в Индии
Сейчас я бы создавал продуктовую студию в Индии иначе. Во-первых, не создавал бы её вообще. А во-вторых, мы допустили ряд серьёзных ошибок. Думаю, нам не хватило буквально полгода, чтобы понять, как правильно работать в Индии.
Мы с братом «бросились» работать напрямую с командой разработчиков, а на самом деле нужно было заниматься верхнеуровневыми задачами, наняв местных PM и скинув на них ответственность за результат. Кроме того, нужно было лучше изучить матчасть — больше узнать про Индию и индусов перед отъездом; нанимать персонал через менее «хитрое» HR-агентство; заниматься планированием на принципиально ином уровне. Сейчас я бы 7 раз отмерил, а тогда мы действовали экспромтом.
Наконец, на компании плохо сказались «тёрки» в руководстве: у меня испортились отношения с Женей. Из-за этого мы доблестно слили некоторые заказы.
Mother India: хвори и твари как часть кармических процессов
Смерть в Индии ждёт на каждом углу, но ты совсем перестаёшь её бояться. Каждый день убиваешь во дворе или вытаскиваешь из кровати мерзкую тварь (скорпионы, фаланги, ядовитые гусеницы). Однажды я тормознул на мотоцикле в дождь в лесу, смотрю — какая-то коряга передо мной. Господи, не коряга — огромная змея, мне по грудь, стоит и смотрит на меня, медленно раскрывая капюшон. Эта кинг-кобра тут целый район контролирует и может убить за секунду. При встрече ничего не остаётся, как обомлеть и пытаться стоять неподвижно. В тот раз кинг-кобра поиграла в гляделки, медленно развернулась и уползла.
Один наш разработчик сходил в гости на свадьбу, подцепил какое-то венерическое заболевание и через две недели умер в больнице.
В этом смысле Индия была ко мне более благосклонна, чем к брату. Когда началась эпидемия лихорадки денге (или это был свиной грипп), Рома заболел. Я пошёл в местную больницу, огромную и вонючую, за таблетками. Палата — за тюремной решёткой, чтобы никто не заходил внутрь; больные лежат на койках, видно, что среди них есть умершие. Но я твёрдо знал, что со мной ничего не случится; так и вышло.
В Индии сильны кармические процессы, мысли материализуются буквально на глазах. Если думаешь, что свалишься с мопеда, то свалишься, если боишься денге — угодишь в больницу. Кармический бумеранг за разные пакости тоже настигает тебя очень быстро. Не зря разные хиппи называют её Mother India, она и правда как мать: может научить, проучить, наказать за грешки, похвалить, снять камень с души.
Может, поэтому я ни разу не видел индуса-нытика, они воспринимают жизнь с благодарностью и верят, что их страдания окупятся в следующей жизни (белые люди, по их мнению, в прошлой жизни хорошо потрудились, чтобы заслужить свою белую кожу, — может, даже в индусском аутсорсинге).
«Точка возврата»: кризис в России сделал студию нерентабельной
Когда в России грянул кризис, наша индийская затея стала нерентабельной.
В России цены грохнулись, в Индии росли (и растут до сих пор) — и в какой-то точке они почти сравнялись, при этом в Москве можно было выдавать лучшее качество с меньшим стрессом. Заказов из России тоже стало намного меньше. Пришлось резко сократить штат — с 60 человек до 25.
В тот момент нам в голову пришла блестящая (на самом деле очень плохая) идея: перевезти в Ченнаи несколько программистов из России, чтобы работать с высококлассными специалистами без языкового и культурного барьера. Нам сильно не хватало тимлидов.
Сказано — сделано: перевезли человек 5-6. И как-то у них не сложилось. Наш системный архитектор Андрей в Индии упал с мопеда и сломал бедро в двух местах. Один стал дауншифтером, другой калекой, третий уехал, четвёртый пропал. Пошло ли это на пользу компании? Тоже нет. Не нужно было мучить людей релокейтом.
Прошло около двух лет с момента переезда в Индию, когда мы начали думать о возвращении. Студию InnerGlow в конце концов продали индусам. За полгода она распалась на две компании, каждая из которых наняла ещё по сотне людей — и каждая позже распалась ещё на две. Такой вот яростный индийский митоз пошёл.
Город-утопия для диджитал номадов: колония паразитов?
В начале 2016 года меня опять потянуло в Индию, перезимовал в городе Пондичаи, пилил оттуда мобильные приложения. Побыл в шкуре «диджитал номада» — среди моих друзей очень многие кодят, путешествуя. По-моему, это паразиты индустрии: они не двигают её, а просто берут всё, что им нужно.
Мой друг Рауль живёт в Ауровиле. Это город-эксперимент в Индии, основанный в 1968 году, населённый парнями-дауншифтерами, без религии, правительства, денег. Утопия под охраной ЮНЕСКО. Я тоже там пожил. Прекрасный серфинг, милые кафехи, деревенские вечеринки в лесу. Идея хорошая, как коммунизм, а реализация пока не очень — как коммунизм. У этих любителей утопии рождаются дети, а детям там делать нечего. Они заложники чужого выбора, живут в изоляции, не индусы и не европейцы — ауровильцы. Ну и что им с того?
Я не хочу быть паразитом. Я не тороплюсь заработать денег, а хочу сделать для себя и индустрии что-то хорошее, свой «Ауровиль» с блэкджеком и шлюхами. Для этого всё-таки лучше быть как можно ближе к команде и клиентам, общение по Skype далеко не так продуктивно.
И тем не менее, всегда и всем советую ехать в Индию — хоть она не всегда и не для всех хороша. Как сказал то ли Хемингуэй, то ли Боб Дилан, стоит выйти из дому раньше, чем успеешь к нему привязаться. Тем, кто чувствует себя маленьким хоббитом и хочет выйти из норы, не нужно бояться чего-то нового. Переезд в какую-нибудь Польшу тебя особо не разовьёт как профи и как личность, это как переехать в более красивый офис через дорогу. А вот Индия — она как Америка лет 100 назад — строится и создаётся у тебя на глазах, ты вместе с ней быстро растёшь над собой. Ведь главный проект и стартап каждого человека — это он сам, с лайфтаймом и дедлайном.
Back to Minsk: почему зарплата — «это плохо и неправильно»
Под конец мы рвались в Минск, как будто это земля обетованная. Мечтали, что купим по «Харлею», будем ездить в чистенькие белорусские ИТ-офисы.
Не тут-то было: Рома нашёл работу в «Касперском» в Москве, у меня тоже не сложилось с минскими компаниями. Отец с детства воспитывал меня в духе «зарплата — это плохо и неправильно», вбив мне в голову, что люди на зарплате не развиваются, механически делая каждый день одни и те же задачи.
Из-за этой особенности талантливый эйчар меня на работу не возьмёт.
Этим летом сделал свой стартап MobileHero («убер для» task-аутсорсинга), допустив кучу ошибок и осознав, что я плохой стартапер. Месяц назад был запуск, сейчас ищем инвестиции.
Параллельно открыл студию разработки App Development Shop. Повезло набрать в команду крутых чуваков из Москвы, Киева, Барселоны: после Индии, где я собеседовал сотни людей, у меня неплохое чутьё. Пока команда работает частично удалённо, частично в коворкинге в Москве, но я думаю про полноценный офис. Хотелось бы достичь уровня студий вроде Ramotion, Fantasy, но до этого нам ещё 5-8 лет упорной работы. По иронии судьбы, из тех, кто принял участие в нашей «индиане», я единственный, кто продолжил начатое там дело.
Белорусы — новые индусы? На самом деле нет
Как-то один мой друг сказал: белорусы — это новые индусы. Это не так, по-моему: белорусам до Индии — как минимум ещё один миллиард населения. Трудно раскрутиться, будучи маленькой страной, зажатой между двух экономических блоков. Да, здесь есть старая школа подготовки инженеров, хорошее образование, льготы для ПВТ, а «айтишка» стала чуть ли не единственным шансом для простого смертного достичь нормального качества жизни. Но всего этого мало, чтобы Минск стал технологическим хабом.
Я не экономист и не знаю, как это осуществить. Но одно я знаю точно: Индию, бывшую британскую колонию, «прокачивали» лучшие менеджеры в мире — англосаксы и американцы. Россия потешается над Украиной за то, что та наняла Саакашвили в качестве губернатора Одесской области — но человек с американским экономическим образованием действительно может заставить работать и порт, и аэропорт, и область, и индустрию. Это, наверное, первая в пост-СССР попытка нанять иностранца, чтобы развивать регион. По-моему, в этом и заключается здравый смысл: привлекать к делу парней, которые знают, что делать.
Фото: Андрей Давыдчик и из личного архива В. Дервоеда
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.