Стартапы часто создаются в свободное от работы время: днём ты разработчик, вечером — стартапер. Или даже в рабочее время — работодатели иногда декларируют, что приветствуют такую инициативу сотрудников. Какие здесь риски и как сторонам себя обезопасить, dev.by поговорил с юристом компании REVERA Еленой Швед.
Чего боятся работодатели
Елена, как часто вы сталкиваетесь с подобными конфликтами?
С самими конфликтами — нечасто. На самом деле, судебной практики в Беларуси практически нет.
Но работодатели очень активно интересуются, как застраховать себя от рисков — того, что работники будут использовать полученную в компании информацию в личных целях.
Что касается стартапов, для них актуальность темы значительно повышается во время привлечения инвестиций, ведь тогда стартапы подвергаются тщательной юридической проверке, в том числе на чистоту авторских прав. И если в ходе проверки выяснится, что продукт создавался людьми, трудоустроенными в другой компании, инвестор воспримет это как red flag. И он наверняка захочет дополнительных гарантий того, что компания-работодатель не будет претендовать на продукт.
Давайте тогда перечислим, чего именно боятся работодатели.
Я вижу три основные ситуации, которые вызывают опасения у работодателя.
Первая. Сотрудник берёт кусок исходного кода, который он разрабатывал для своей компании, и начинает его использовать в собственном продукте. Либо это может быть код, созданный другими работниками.
Но код с юридической точки зрения — это строго упорядоченный набор символов, как и обычный текст. Поэтому, если немного изменить порядок символов или вообще переписать код на другом языке программирования, получится совершенно новый объект, хотя функционал будет идентичным. Поэтому кражу исходного кода можно выявить и доказать только в случае его полного копирования, что происходит крайне редко.
Вторая. Она встречается чаще всего, хотя и не так очевидна. Работник может каким-либо образом использовать в своем продукте конфиденциальную информацию, которую он получил за время работы в компании. Такой конфиденциальной информацией может быть технология, данные о пользовательском поведении, клиентские базы и многое другое.
Третья ситуация. Работник вдохновился идеей продукта, который разрабатывался в компании, и решил создать аналогичный продукт в рамках собственного стартапа.
И четвёртая претензия, которая в большинстве стран уже не может быть оформлена юридически — то, что работник делает стартап, сидя в офисе, используя компьютер и другие средства работодателя.
…Электроэнергию, печеньки. А почему, собственно, эта претензия не может быть оформлена?
Потому что признаком служебного произведения (а это именно то, что принадлежит нанимателю) больше не является факт его создания в рабочее время или с использованием средств нанимателя. Современный человек работает когда попало и где попало — из офиса, из дома, с побережья океана. Он может использовать как офисный, так и домашний компьютер.
Мне очень понравился один пример, приведённый на сайте правительства Великобритании. Там, кстати, часто публикуют полезные разъяснения по разным правовым вопросам. Так вот, сотрудник работает над проектом в пользу своей компании, и поздно ночью, в душе, ему приходит гениальная идея, как реализовать определённый функционал. Он быстро садится за домашний компьютер и воплощает её. То, что компьютер домашний и время нерабочее, не значит, что функционал работодателю не принадлежит — принадлежит. Просто идея пришла человеку в неурочное время.
Как отличить работу на компанию от работы на себя
Белорусское законодательство в этой части такое же прогрессивное, как английское?
Не всё так просто со служебным произведением в белорусском законодательстве.
По Закону об авторском праве и смежных правах, служебное произведение — это объект авторского права, созданный по заданию нанимателя или в связи с исполнением служебных обязанностей, обусловленных трудовым договором. Права на служебное произведение автоматически переходят к нанимателю, если иное не предусмотрено трудовым договором. Это логично: то, что я создаю для нанимателя, переходит к нему, ведь я получаю зарплату.
То есть в Беларуси у служебного произведения два критерия: задание или служебные обязанности. Причём задания могут даваться работнику только в пределах его обязанностей. Если обязанности не прописаны в договоре или в должностных инструкциях, то задание будет недействительным. Обязанности, как правило, у нас фиксируются общими фразами — например, работник обязан осуществлять разработку ПО, дизайн, тестирование. Формально из этого можно сделать вывод, что любой код, который пишет разработчик — неважно зачем и для кого — должен автоматически переходить к нанимателю. И нет судебной практики, которая показала бы, как это будет трактоваться на самом деле.
Сформулируйте основные различия между белорусским и западным законодательством об интеллектуальной собственности.
Если говорить о странах с англосаксонской системой права, а это США, Великобритания, Канада, Австралия и некоторые другие, — там вся система построена не на императивных нормах, а на судебных прецедентах. Когда-то возник спор, суд его рассмотрел, и теперь в аналогичных ситуациях все опираются на решение суда. Суды разбираются и стараются вынести решение по справедливости.
В Беларуси же огромное количество законов, указов, декретов, постановлений, которые предписывают поступать так, а не иначе. И белорусские суды не всегда могут исходить из справедливости и здравого смысла, так как «справедливое» решение может формально не соответствовать законодательству.
В целом же законодательство в отношении интеллектуальной собственности пробуксовывает не только у нас, но и во всем мире, так как технологии развиваются сумасшедшими темпами и все ситуации не предусмотришь. Поэтому будем надеяться, что когда у нас начнут возникать споры в связи с принадлежностью прав на ПО, суды будут действовать с позиции здравого смысла и не навредят экосистеме в ИТ-сфере.
Какую трактовку закона диктует здравый смысл?
На самом деле, почти во всем мире концепция служебного произведения одинакова. Звучит она примерно следующим образом: права автоматически переходят к нанимателю, если произведение (в том числе ПО) было создано работником «in the course of work» — то есть в связи с его работой, служебными обязанностями. Опять использую пример английских коллег: они толкуют фразу «in the course of work» не как общие обязанности работника по разработке ПО, а как конкретные проекты, к работе над которыми привлекаются сотрудники. То есть мы не говорим о каком-то конкретном задании или о совсем общих служебных обязанностях вроде разработки ПО. Речь идет о проекте, над которыми работает компания, а значит, и ее сотрудники.
Принадлежность объекта к служебным произведениям компании, на мой взгляд, можно доказать через программы, использующиеся в компании для разработки продуктов и коммуникации. Как правило, в любой компании все проекты делаются в репозитории (GitHub, например), где чётко видно, кто ставил задачу, кто и какие куски кода делал, когда их загружал, что уходило в релиз. Соответственно, в случае возникновения спора можно легко показать, какие проекты были в работе. Если в отношении продукта, который работник заявляет как свой личный, нет репозитория, его создание не обсуждалось с начальством и коллегами, то очевидно, что сотрудник делал его для себя.
Но неизвестно, как суд воспримет скриншоты переписок в Jira, Slack или информацию, извлечённую из репозиториев. В некоторых ситуациях может потребоваться нотариальное заверение таких скриншотов, что не всегда юридически возможно. Поэтому мы рекомендуем в подтверждение иметь и бумажные документы. Это может быть рамочное задание, например, в связи с началом нового проекта — в нем описывается суть проекта, функционал продукта, используемые языки программирования. Уже этого достаточно, чтобы идентифицировать то, над чем трудятся работники.
Задания не обязательны с точки зрения белорусского закона. Когда мы просим клиентов оформлять служебные задания, они относятся к этому как к бумажной волоките. Но работодатель должен понимать, что так он может защитить свои права. Причём эта бумага служит интересам обеих сторон. Если стартапер при заключении сделки покажет инвестору документ о том, что на работе он делал вот такие-то задания, отличные от его собственного проекта, это будет хорошим подтверждением того, что его продукт юридически чист.
Какие варианты могут быть кроме суда
А как быть с конфиденциальной информацией? Какова доказательная база в случае увода данных?
Под конфиденциальную информацию можно подвести многое, в том числе технологии разработки и сбора данных, клиентские базы, пользовательскую аналитику. Любой продукт ценен не только своим функционалом, но и коммерческим потенциалом, например, возможностью анализа и использования персональных данных, рекламы. Все эти технологии тоже могут быть украдены.
Правда институт коммерческой тайны в Беларуси, по сути, мертвый. Всегда встаёт вопрос, как доказать, что информация была получена от работодателя. Тем не менее в интересах работодателя составить подробный перечень конфиденциальных сведений — включить в него всё, что он боится потерять — и дать на подпись сотрудникам. Даже если не удастся выиграть в суде, грамотно составленные документы будут хорошим инструментом психологического воздействия как на работника, так и на его потенциальных инвесторов.
Такая же тактика возможна, когда речь идёт о правах на служебное произведение. Чтобы доказать кражу кода, нужно получить к нему доступ. Да, суд в теории может принудить его выдать, но код всегда можно переписать.
То есть доказать что-то в суде будет очень сложно. Но если мы с доказательной базой идём в переговоры и хотим получить компенсацию или запретить использовать наш код, то это может получиться.
Это ведь граничит с шантажом?
Нет. Прежде чем идти в суд, как правило, даже необходимо соблюсти претензионный порядок и попытаться решить спор мирным путем.
То есть можно описать претензию и попросить денег на законных основаниях?
Если компания утверждает, что часть кода принадлежит ей, она может предложить уступить права на код или предоставить их по лицензии на возмездной основе. Таким образом, работник может на законных основаниях получить права на нужный ему кусок кода или целый продукт, заключив договор уступки исключительного права или лицензионный договор.
Почему договоры о неконкуренции не заключают массово
Какие защитные механизмы существуют против кражи идеи?
Здесь работает институт неконкуренции, который разрешено применять резидентам ПВТ. То есть компания может подписать с работником соглашение, которое будет ограничивать его в конкурирующих видах деятельности в период трудоустройства и максимум в течение года после увольнения. Такое соглашение может запретить работнику наниматься в компании, занимающиеся конкурирующей деятельностью, самому заниматься конкурирующей предпринимательской деятельностью, быть учредителем в таких компаниях. Последнее, по сути, относится к стартапам. Безусловно, такое соглашение может быть подписано с работником только на добровольных началах и должно предусматривать дополнительное вознаграждение работнику в качестве компенсации.
Сколько компаний уже попросили вас составить такие договоры?
Они рассматривают такие варианты, но практика подписаний не очень широкая. Спрос на ИТ-кадры — высокий, и компании боятся потерять ценных работников, ограничивая их права.
А ещё, так как это новый институт, встаёт вопрос, как правильно определить конкурирующую деятельность. Большинство компаний у нас — аутсорсинговые, проекты там — разносторонние. Работодатель не может запретить работнику работать на любые аутсорсинговые компании, это будет равносильно запрету на работу. Опять же соглашение о неконкуренции может действовать не дольше года с момента увольнения. А стартапы, как правило, оформляются не сразу, год человек может работать над проектом неофициально. То есть большого смысла в этом запрете нет.
Может, это имеет больше смысла в продуктовых компаниях?
Да, в каких-то ситуациях это может потенциально работать. Но часто наибольшую ценность имеют не сами продукты, а встроенные в них технологии, которые сложно пощупать. Например, сейчас многие работают с технологиями AI и AR — накладывание масок, смена фона и т. д. Но настоящая ценность этих технологий не в примерке масок, распознавание объектов может использоваться в гораздо более серьёзных сферах. Так что, если компания предложит работникам подписать соглашение, запрещающее работнику участвовать в создании продуктов по накладыванию масок, это вряд ли сильно её застрахует. А запретить работником принимать участие в создании любых продуктов в сфере AI и AR представляется слишком широким запретом, который легко оспорить: ведь, если сотрудник специализируется на этих технологиях, запрет равносилен полному запрету на работу по специальности.
Как стартапу застраховаться от претензий нанимателя
Мы обсудили риски работодателя. А какие риски возникают у работника? Когда стартап приходит к вам оформляться, как технически происходит оформление кода и интеллектуальной собственности?
В большинстве стран авторское право возникает в силу факта создания произведения. То есть на код или ПО не требуется никаких правоустанавливающих документов. Можно зарегистрировать компьютерную программу, но, как правило, это формальность, депонирование — мы просто подтверждаем, что в определённый момент времени у нас был экземпляр программы. Существует презумпция авторства: если я заявляю, что я — автор, я им являюсь, пока кто-то не доказал обратное. Поэтому в рассматриваемой нами ситуации — когда работник создал свой продукт, запустил стартап — полезнее собирать документы, содержащие, скорее, не подтверждения прав стартапера, а отказы от прав со стороны бывших нанимателей. Хотя юридически такие отказы не являются действительными и наниматель сможет заявить о своих правах впоследствии.
Вы посылаете стартаперов к работодателям?
Таких ситуаций не было. Ведь в слабой позиции обычно находится не стартапер, а работодатель. Работает презумпция авторства: если работнику никаких претензий не поступает, ему — зеленый свет.
Как тогда стартаперу застраховать себя от претензий работодателя?
Тут однозначного рецепта нет. Что можно посоветовать? Во-первых, не портить отношения с собственниками и руководителями. Если работнику доверяют, риск возникновения подобных претензий существенно снижается. Во-вторых, если стартап вышел на этап монетизации, можно попросить работодателя подписать гарантии и заверения о том, что он не претендует на продукт. Опять же, такие гарантии не будут означать окончательное решение вопроса, но для потенциальных инвесторов будут иметь позитивное значение.
А основная рекомендация — внимательно читать трудовой договор, положение о коммерческой тайне и не подписывать то, что сильно ущемляет права. Как минимум, спрашивать, зачем, почему, а что будет, если я захочу сделать что-то своё?
Понятно, что в случае конфликта наниматель может пойти к инвесторам и испортить сделку. А может ли он претендовать на долю в стартапе?
Нет. Юридически это невозможно. Что значит доля в стартапе? Когда создается юрлицо, в нём всегда есть участники, учредители, за которыми закреплены доли. Работодатель никак не может претендовать на долю в компании. Сам объект интеллектуальной собственности — приложение или платформа — тоже не может быть разделён на доли, согласно нашему законодательству. Возможно соавторство между физлицами, но между юрлицами на данный момент не может быть совместного правообладания.
Тогда что ещё может работодатель? Заявить в суде права на код или технологию?
Да, он может заявить, что был нарушен режим коммерческой тайны со стороны работника, либо неправомерно использованы права на исходный код или целый продукт.
И какие последствия?
Тут все проблемы — в доказывании. Почему этот институт у нас мёртвый? Потому что никто не знает, как это доказать, и нет судебной практики, которая выработала бы какой-то подход в этом вопросе.
Да, судебная практика отсутствует, но это не значит, что её не может быть. Если работодатель подаст в суд и успешно докажет нарушения со стороны стартапера, последствия — это взыскание убытков, размер которых определяется в каждой ситуации индивидуально.
Если же мы говорим про стартап в период привлечения инвестиций, то даже сам факт получения претензии от бывшего или текущего работодателя существенно повлияет на исход сделки и её сумму.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.