Анна Король 7 ноября 2025, 08:00

«Минус 12 кг за месяц». Айтишники попали не к тем психологам — могло закончиться плохо. А как выбирать?

Разный опыт.

«Странные практики с поисками внутри себя субстанций, от которых надо было избавляться»

Ольга, BA:

— У меня около 10 лет опыта общения и работы с разного рода психологами.

Началось всё с того, что где-то на третьем курсе университета у меня появились с трудности с учёбой и с проблемы с родителями, — тогда я поговорила с мамой, и мы решили, что она оплатит несколько сессий у психолога. В то время я ещё совсем не разбиралась в терминах и отличиях разного рода терапий — гештальт, КПТ и т. д. Но с первой женщиной-психологом мне повезло. Она работала по классической системе и схеме — что-то вроде интеграции КПТ и гештальта.

Потом был перерыв, а дальше — работа с очень популярным ныне психологом-беларусом, у которого сейчас больше 200 тысяч подписчиков в Instagram. Но тогда он только начинал свою практику — и я работала с ним тогда за копейки (что-то около 20 рублей за сессию), на какой-то съёмной квартире на проспекте Победителей. Страшно представить, сколько сейчас может стоить его консультация.

После был опыт взаимодействия и сессий с псевдо-психологом и коучем из России, которая жила в Минске. Она не была представителем ни гештальта, ни КПТ, ни какой-либо ещё вразумительной техники. Там были странные практики с поисками внутри себя каких-то субстанций, от которых надо было избавляться, ходьбой по комнате и поиском света. Но тогда я ещё не понимала, что все это дурь и муть, которая совсем не стоит своих денег и не имеет права называться психологией. Насколько знаю, эта женщина все ещё живёт в Беларуси и даже консультирует, но очень надеюсь, что клиентов у неё немного, если они вообще есть.

После я знакомилась с гештальтом — тогда я уже работала в ИТ, — и даже прошла первую ступень. Но на этом и закончила, поскольку мне не очень нравится сам подход. Я считаю его неэффективным и бессмысленным для решения конкретных проблем и ошибок в поведении именно для себя. Но есть и те, кто готов отдавать большие деньги за общение, которое длится годами без измеряемого эффекта — так что кому-то такой подход очень заходит.

Мой конечный выбор на данный момент — это периодические сессии (под запрос) с КПТ-психологом, поскольку это достаточно понятные техники, и это единственная методика, которая обладает доказанной эффективностью. Ну, и она подходит лично мне, помогла научиться корректировать собственные мысли, что позволило решить проблемы с эмоциями

А вот общение с псевдо-психологом привело к необходимости принимать таблетки, так как она сильно запустила появившуюся к тому моменту депрессию и утверждала, что таблетки мне не нужны. Работа с ней длилась несколько месяцев, пока мои родители не решили обратиться к психиатру с хорошими отзывами.

Хочу посоветовать всем не бояться жаловаться. На пример в КПТ и гештальте есть комиссии, которые собирают жалобы от клиентов на конкретных специалистов, которые представляют школы. И этим рычагом обязательно нужно пользоваться, если вы знаете что «специалист» нарушает этику. Про принципы этичности в работе психологов конкретной школы можно и нужно почитать заранее.

«За месяц потерял 12 кг, а она всё так же уверяла, что способна мне помочь»

Янка*, разработчик:

— Весной 2019 года на фоне неприятностей на работе и тяжелого кризиса в отношениях с девушкой у меня начались приступы неконтролируемой тревоги и проблемы со сном.

Проблемы довольно серьёзные — иногда я не мог заснуть до самого утра. Но я в тот момент работал со «специалистом», которая обещала помочь наладить личную жизнь (спойлер: так и не получилось вплоть до того момента, пока я не сделал перерыв в работе с психологами). Надо уточнить, что она была гештальт-терапевтом — и всё у неё было, как надо: и образование БГУ, и многочисленные сертификаты, и известность в минском психологическом сообществе…

Ирония ещё в том, что она ведет курсы по диагностике и лечению депрессий, да и на тот момент уверяла, как лично, так и в соцсетях, что умеет работать с клиническими состояниями. В течение целого года она убеждала меня, что способна разобраться с моими проблемами.

У нас были устоявшиеся доверительные отношения, к тому же знакомые психологи восторженно о ней отзывались, — и я надеялся, она знает, что делает. Смущал, правда, вот какой момент: если верить правилам психотерапии, психолог должен быть по возможности закрыт от клиента, — а с ней мы были знакомы на момент начала работы, и круг общения у нас во многом пересекался. Ещё она не стеснялась на сессиях делиться подробностями своей личной жизни (в том числе сексуальной), я знал множество деталей про её отношения, впечатления об экспериментах в постели.

Моя психолог вела закрытый, примерно на три десятка читателей, аккаунт в Twitter, куда, по её словам, клиенты не допускались. И там тоже хватало интимных деталей и фотографий. Иногда она даже пренебрежительно отзывалась о клиентах и высмеивала их запросы.

И всё же, несмотря на работу, мне становилось хуже. К январю 2020 года тревога стала практически непрекращающейся, пропали сон и аппетит. Она всё так же уверяла, что способна мне помочь, критиковала работающих с ментальными состояниями врачей, обвиняя их в негибкости и догматизме. А я за месяц потерял 12 кг, из-за непрекращающейся тревоги пульс в состоянии покоя пробивал 130.

Врач-психотерапевт, к которой я обратился, посмотрев на мое состояние, сказала, что не выпустит меня из кабинета, если я не подпишу согласие на госпитализацию. За несколько дней до этого психолог в очередной раз уверяла, что всё со мной в порядке, и насмешливо отзывалась о врачах-психиатрах.

Так я оказался в больнице, в отделении неврозов с диагнозом «тревожно-депрессивное расстройство». Заведующая говорила, что с моим состоянием надо в «Новинки» или на Бехтерева, но я был настроен категорически: не хотел иметь такую запись в карточке. Пришлось несколько раз пообещать, что я не буду предпринимать попытки суицида, прежде чем она наконец согласилась. Лечащий врач позже сказал, что инста-психологи — одни из главных поставщиков тяжёлых случаев: люди тянут с обращением к врачу, полагаясь на их обещания, и приходят, когда ситуация становится запущенной.

Под препаратами я наконец смог нормально заснуть, а через несколько дней капельниц вернулся аппетит. Но до полного выздоровления было далеко.

Не знаю, как у меня получилось бы продолжать работу после выписки, но можно сказать, что мне повезло: началась эпидемия. Я оказался на бенче, потом — на внутреннем проекте, где требования были невысокими.

Говорят, люди учатся заново ходить после переломов конечностей. Тут как будто сломалась вся жизнь, и приходилось учиться жить заново. Кодить тоже. Поддерживать концентрацию, общаться с людьми, думать — всё давалось с большим трудом. Даже слова подбирались с большим трудом, приходилось предпринимать усилия, чтобы найти в глубинах сознания нужную информацию.

Выйдя из больницы, написал своему психологу с претензией. Она ответила, что всё сделала правильно, и, словно издеваясь, написала в своём Instagram, что крупных ошибок в своей карьере не совершала.

Я пробовал обратиться и в конфликтную комиссию минского представительства московского гештальт-института. Подробно рассказал свою историю и получил ответ: мол, я, конечно, могу обратиться с официальным запросом, и мой случай рассмотрят, но, по их мнению, во всём виноват я сам, что выбрал не подходящего лично мне психолога. То есть халатность и зашкаливающая самоуверенность, которая едва не привела к трагическому исходу, нарушением терапевтической этики у них не считается.

После госпитализации я боролся с депрессией больше двух лет — с переменным успехом. Менял психологов и психиатров, но ничего не помогало. К февралю 2022 года казалось, что она победила. Не знаю, что бы я делал дальше, но именно тогда сошёлся с девушкой, наконец увидел, что такое нормальные отношения, — и депрессия начала отступать. Спустя ещё полгода жизнь наладилась, депрессивные симптомы давно не возвращаются.

Это, на самом деле, очень забавно: регулярно можно услышать мнение «специалистов», что сначала надо разобраться с ментальными проблемами, потом лезть в отношения. Реальный опыт, как мой, так и моих знакомых говорит, что всё с точностью до наоборот. Девушка со временем стала женой, несмотря на повсеместно прогнозируемую обреченность начатых в период ментальной нестабильности отношений.

После довольно продолжительного перерыва получилось найти психолога, с которой мне было комфортно. В отличие от предыдущих, она не ставила себе в заслугу каждый просвет в моём расстройстве, неоднократно говорила, что в момент нашей встречи я уже стремительно шёл на поправку, и, скорее всего, выбрался бы и без неё. Может, хотела меня поддержать, может, это действительно так.

Момент, на который я обратил внимание за годы борьбы с депрессией: мне кажется, что к мужчинам эта система относится пренебрежительно. Даже от врача можно услышать советы в духе «соберись, тряпка». Если прийти, например, с опасениями по поводу воинского призыва, на тебя посмотрят, как на инопланетянина. Любые проблемы, с которыми не сталкивается статистически значимый процент женщин, для психологов будут тёмным лесом, в котором им откровенно лень разбираться.

«Если мне что-то не нравилось, я говорил об этом, и слышал в ответ, что это «детская позиция»

Иван*, разработчик:

— Я не посещал психолога, а жил с ним (вернее, с ней) и в течение энного времени невольно наблюдал, как работает одно из сообществ. Если честно, теперь я не могу воспринимать представителей данного психологического направления беспристрастно.

Итак, несколько лет назад я встречался с девушкой, которая училась на психолога. Одна её преподавательница активно завлекала студентов в своё сообщество. А моей девушке направление, в котором та была экспертом, как раз было интересно, — вот она и влилась в то самое комьюнити.

«Вход» туда пролегал через учебные группы — и они были платными. Обучаться нужно было на протяжении двух лет. За каждый год был положен сертификат — так что итогом двух лет обучения психолог получал две «бумажки», которые мог затем повесить в рамочках на стену и работать.

Но не думайте, что всё так просто. Прежде ещё нужно было самому пройти через сколько-то часов терапии. Конкретную цифру я не вспомню, ну, допустим, 60 часов. А специалист, с которым ты работаешь, — как правило, из бывших же выпускников этих же курсов.

Когда сколько там надо часов терапии пройдены — можно начать практику в выбранном направлении. Однако самому искать клиентов, как оказалось, сложно. И вот тут была ещё одна опция от комьюнити — стать значимым её членом. Но для этого нужно было собираться в условный поток с такими же желающими под менторством кого-то более опытного, а ещё посещать разнообразные ивенты сообщества. Помню, были такие штуки, как интенсивы — это что-то вроде конференций.

Но это — «присказка», чтобы вы поняли, как всё работает. А теперь — «сказка», которая меня и отвернула от психологов, работающих в данном направлении.

Все интенсивы были платными. Один, помню, проходил в одном беларусском городке. Я хотел забронировать жильё для своей девушки не через команду от сообщества, которая занималась организацией мероприятия, а напрямую, — но понял, что вариантов просто нет, всё арендовано. А через команду это стоило дороже в 1,5–2 раза (я проверил в интернете цены на те же номера за пару недель до и пару недель после интенсива).
У сообщества был внутренний устав, в котором было прописано, что отношения между ментором и членом сообщества не могут носить сексуальный характер — и даже за намёк ментора могут исключить. Но как раз на интенсиве в том самом городке у одной из девушек начались проблемы с ментором-мужчиной: он подкатывал, потом коснулся её ягодиц… Девушка попыталась поднять бучу, но ей дали понять, что «с кем не бывает», и предложили понять и простить. А ментора, по-моему, сменили только после того, как девушка продолжила настаивать на этом.
В сообщество допускали при наличии диплома о высшем образовании (психологическом, конечно же!), ну, или тех, кто получил бы его в течение двух лет — то бишь студентов старших курсов. Но туда брали и тех, у кого были дипломы всяких российский онлайн-вузов с обучением в пару месяцев.
Среди тех, кто искал себя в том направлении психологии, почему-то было немало бывших стриптизёрш.

Ещё я слышал, как проходит терапия (не специально, просто это было онлайн в соседней комнате, а стены у нас — «картонные»). И обратил внимание, что любые разговоры сводились в итоге к тому что:

у вас непроработанная травма;
у вас обида на маму/папу/брата/сестру/родителей/бабушку/дедушку;
у вас детская позиция;
это пассивная агрессия;
ну, и бесконечные разговоры об установке личных границ.

И мне-то какое дело, казалось бы? Но я и сам в итоге начал от этого страдать: если мне что-то не нравилось в наших отношениях, я говорил об этом своей девушке, и слышал в ответ, что это «детская позиция».

Ещё кое-что, что мне было неприятно: инстаграмные психологи часто рассказывают в своих роликах, что хранят клиентскую тайну, как и врачи. Но среди психологов того самого сообщества распространена практика под названием «шаринг» — когда они делятся интересными случаями из своей практики. Я слышал, как девочки-психологини рассказывали про клиентов и «ржали» (простите, другое слово не подобрал).

Поэтому если я и соберусь в будущем к психологу, я буду очень аккуратно подходить к выбору специалиста. И да, я не против психологов вообще — это важная и нужная профессия.

Позитивный кейс: «В эмиграции осознал свои потребности»

Для контраста — история про «матч».

Алексей, тимлид:

— Я обратился к психологу зимой 2021 года, направление, в котором он работает — гештальт-психология, с тех пор мы регулярно встречаемся раз в неделю. Начинали с личных встреч, но теперь работаем онлайн — я уехал из Беларуси.

Было очень тяжелое психологическое состояние и на этом фоне начались серьёзные проблемы со сном. Я решил, что работа с психологом будет лучшим вариантом. «Своего» искал недолго. Повезло: я обратился по рекомендации и понял, что готов продолжать встречи — есть доверие и контакт.

Наши встречи помогают мне лучше осознавать, как происходящее в жизни влияет на моё состояние, дают возможность взглянуть на какие-то жизненные ситуации под другим углом. Я стал внимательнее к своей эмоциональной части, осознание и проживание эмоций вместо их подавления в том числе помогает со сном.

Что видят другие: мне говорили, что я стал более эмоционален в общении. Если раньше какой-то негатив мог бы оставить при себе, решить, к примеру, что потерплю ради избежания конфликта, — то теперь проявляю то, что чувствую, в разумных пределах.

Думаю, на работу моё общение с психологом влияет таким образом: я стал внимательнее к личным границам и своим эмоциям, и от этого мне тяжелее мириться с некоторыми практиками адептов «эффективного менеджмента» или с «токсичностью» в общении с коллегами. К счастью, в западных компаниях большое внимание уделяется умению взаимодействовать с людьми, и я стараюсь выбирать для работы именно такие.

Работа с психологом помогла мне также немного иначе взглянуть на ситуацию с отъездом из Беларуси, и в целом, лучше осознать свои потребности в эмиграции и начать чётче представлять, что делать, чтобы их удовлетворить. Иначе говоря, для меня это был путь от мысли: «как я могу в отъезде сохранить ту же жизнь, которая у меня была в Беларуси?» к «точно так же как в Беларуси уже не будет, что я могу делать/начать делать здесь и сейчас чтобы построить что-то новое и хорошее, но другое?»

«Красный флаг» — отсутствие диплома, странные подходы, например, эзотерика»

devby попросил психолога Алёну Соболевскую объяснить, в каком случае нужно обращаться к психологу (и как выбрать своего), а когда — к психиатру. А также что считать «красными флагами» при работе со специалистом.

Могу дать несколько рекомендаций по выбору как психолог, прошедший подготовку, в том числе, по коучингу и психиатрии.

Если вас беспокоят вопросы мотивации и профессионального роста — можно обратиться к коучу. И желательно проверить, есть ли у него международная сертификация в этом подходе.

Сейчас также существуют Mental Health Coaches — специалисты, которые помогают выстраивать более здоровый образ жизни, следить за сном, питанием, уровнем стресса и физической активностью. Но в большинстве случаев у них нет медицинского или психологического образования, поэтому они не работают с психическими расстройствами и не проводят терапию.

Если вы чувствуете вместе с психологическим дискомфортом изменение физического состояния — то однозначно рекомендую сразу идти к психиатру. Он поставит диагноз, и, при необходимости, назначит лечение. По его профилю такие проблемы, как:

нарушения сна, аппетита, концентрации;
затяжная апатия, ощущение отсутствия сил, в том числе, с утра;
проблемы с ЖКТ при стрессе, в ситуациях, когда вы чувствуете тревогу и страх;
суицидальные мысли, или в целом мысли только пессимистичные;
резкие перепады настроения и энергии в течение недели или раз в несколько месяцев;
вы уже пробовали психотерапию, но состояние не меняется.

Также стоит обратиться к психиатру, если вы замечаете серьёзные трудности с коммуникацией — когда общение не складывается ни на работе, ни в личной жизни, а дружеские связи не удерживаются. Психиатр поможет понять, какие процессы стоят за этим, возможно, выявит нейробиологические или эмоциональные причины. После его оценки и при необходимости лечения работать с психологом или психотерапевтом станет значительно эффективнее.

В Беларуси можно найти специалистов, у которых в профиле будет написано, например: психолог, консультант в методе КПТ (когнитивно-поведенческая терапия). Я однозначно рекомендую обращаться к ним. У них есть знания на стыке психиатрии, психотерапии и психологии, это хороший кругозор. Если у вас панические атаки, депрессивные мысли, кошмары, навязчивые мысли, поведение, которое создает проблемы — вам к ним. Но таблетки они не выписывают.

Психологи-консультанты могут проходить дополнительную подготовку по различным направлениям психотерапии — гештальт, схема-терапия, экзистенциальная и другие. Такая подготовка обычно длится от двух лет и больше, включает личную терапию, супервизии и практику.

Без медицинского образования в Беларуси нельзя официально называться психотерапевтом, поэтому многие специалисты обозначают себя как «терапевт, работающий в подходе…». Это не нарушение — просто международная традиция такова, что говорят, например, схема-терапевт или гештальт-терапевт, а не схема-психолог.

Психотерапевт — это врач, который закончил медуниверситет и прошёл обучение по психотерапии. К нему можно со всеми вышеперечисленными проблемами. Он также может выписать медикаментозное лечение. Психотерапевты могут специализироваться на каких-то отдельных заболеваниях, например, зависимости, депрессии, СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности), расстройства пищевого поведения, расстройства личности.

Если вы хотите узнать больше про эмоции, научиться их регулировать, развивать устойчивость, погрузиться в анализ межличностных проблем, обсудить выгорание — вам к психологу. Некоторые из них также работают со сложнейшими проблемами, в том числе, расстройствами личности — лучше уточнять это на их сайтах или лично. И обратить внимание на образование.

Что до «красных флагов», то однозначно — это отсутствие диплома психолога, использование странных подходов, у которых нет доказательной базы, например, эзотерика. У кого-то вызывают вопросы метафорические карты — они являются проективной методикой из арт-терапии, и по большей части безвредны.

Многие клиенты считают «красным флагом» то, что психолог берётся работать с психическими расстройствами или предполагает депрессию, и на первой консультации рекомендует обратиться к психиатру. Так ли уж они неправы?

Я считаю, что сейчас это уже не «красный флаг». Многие специалисты могут распознать депрессию, особенно если она от средней степени тяжести и выше. Если вам такое сказали, считайте — о вас заботятся и не хотят тратить ваше время только на разговорную терапию. Потому что она может не сработать. Если сомневаетесь, спросите у психолога, на каком основании он даёт такие советы. Когда он ответит, что проходил подготовку по психиатрии — доверяйте.

Что до работы с расстройствами — например, с СДВГ на постсоветстком пространстве первыми начали работать именно психологи. Таких психотерапевтов какое-то время просто не было. То же самое можно сказать и про работу с людьми, у которых расстройство личности. Таких психотерапевтов мало. Потому я только за то, что психологи обучаются этому и постоянно совершенствуются в таких темах. Лучше попытаться, чем вообще ни к кому не обращаться.

Иногда встречается и другая ситуация: психолог без подходящей подготовки работает с человеком в тяжёлой депрессии или с выраженным тревожным расстройством. В таком случае клиент может долго страдать и не получать нужной помощи.

Если специалист замечает, что состояние выходит за рамки его компетенции, направляет к психиатру, а клиент отказывается — корректным решением будет приостановить терапию. Это не жестокость и не «отказ в помощи», а профессиональная ответственность. Хотя знаю, что многие психологи продолжают работу, чтобы помочь клиенту хоть как-то.

Бывают и спорные моменты: например, клиент обиделся или почувствовал напряжение после каких-то слов терапевта, и ему тяжело ходить к нему дальше. Тут есть выбор — можно спросить совета у друзей, отказаться ходить, найти кого-то, кто будет больше откликаться по вайбу. В наши времена, когда некоторые психологи бывают грубоватыми, говорят сексистские вещи, каким-то образом давят — уйти от них только на пользу.

Когда этого не делать:

Вы уже ходили к специалисту, и раньше все было хорошо. Тогда этот дискомфорт обязательно стоит обсудить на сессии;
Этот специалист компетентен в вашей проблеме, а другого на примете нет. И он способен извиниться за доставленный дискомфорт и признать свою ошибку/влияние на ваши эмоции.
Конфликт касается условий вашего контракта/договора. Например, он просит оплатить встречу, которую вы пропустили. Или прекращает встречу ровно в то время, когда она должна закончиться, несмотря на то, что вы в слезах. Это условия, которые и он, и вы должны соблюдать.

Но в целом я бы рекомендовала не демонизировать помогающих специалистов. Взгляд со стороны от образованного психолога не может вам сильно навредить. С поддержкой специалиста вы продвинетесь дальше и быстрее, чем если бы пытались справляться в одиночку.

* Имена спикеров изменены по их просьбе.