«При потолке в $2K мужчина попросит $1,9K, а женщина — $1,6K». Стартапер из Армении о равенстве полов и сексизме

«Мама сказала: завалишь физику — можешь забыть об университете»

— В школе я училась хорошо по всем предметам, так что могла выбирать специальность. Но особенно мне нравилась математика. Учитель был уже немолодой и больной человек, многие ученики его не любили, а мне он был по душе, ведь он ставил перед нами сложные задачи, дразнил нерешенными научными вопросами, и это пробуждало интерес к предмету. Ещё мне нравились книги по инженерии и робототехника, которой «заразил» двоюродный брат. В общем, политехнический университет не был случайным выбором.

Правда мама, бухгалтер по профессии, считала, что инженер — специальность не для девушки. Она хотела, чтобы я поступила на экономику или международные отношения. Думала, я так и сделаю. Но из родного Ноемберяна поступать в Ереван я поехала одна. Вернулась домой и сказала, что отдала документы в политехнический. Маме это не понравилось. Тем более что испытание к тому времени было пройдено только наполовину: математику, армянский и английский я сдала тестами, но предстоял ещё полноценный экзамен по физике, которую я знала хуже других предметов. Мама сказала: «Вот завалишь физику, и можешь забыть про высшее образование». Папа отнесся к моему выбору более спокойно: «Тебе решать».

Физику я сдала неплохо, но баллов для бесплатного обучения не хватило. В итоге поначалу семье пришлось платить за меня. Зато сейчас мама рада, что я сделала такой выбор. У меня две младшие сестры, которые ещё учатся, и финансовая забота о них полностью на мне.

Окружение в университете было сугубо мужским. На моём потоке было порядка 60 человек, из них только пять или шесть девушек, а на параллельном потоке всего одна. 

Вообще-то относились к девушкам несерьёзно. Причем такое отношение исходило именно от сокурсников, преподаватели, по счастью, никакой предвзятости себе не позволяли, на экзаменах девочек не вытягивали — никакого сексизма, даже со знаком «плюс». А вот от сверстников он исходил. Громко о неравенстве не говорилось, но подспудно оно ощущалось. Если девушка ошибалась, парни могли сказать снисходительно: ну да, ты же женщина, что с тебя взять — лучше иди на кухню. Это говорились в шутливой форме, даже доброжелательно, но от таких шуток всё же веяло сексизмом, и это было неприятно. 

На самом деле, в среднем девочки учились даже лучше парней. Но когда дело доходило до практических заданий, у мальчиков, как правило, получалось лучше. Были моменты, когда и у меня что-то не получалось, иногда даже казалось, что зря я с этим связалась, что инженерия не для меня. Но так как я любила свою профессию, то душила в зародыше такие мысли. Убеждала себя: каждый человек индивидуален, и если у кого-то из девочек не получилось, это ещё не знает, что и у меня не получится. 

Ну, и оказалась права. К концу первого курса меня записали в лучшие студенты и освободили от оплаты. А на втором курсе приняли в образовательную программу Synopsys, которую компания вела совместно с вузом. Synopsys — крупнейшая компания, работающая в области системы автоматизированного проектирования, её представители отбирали лучших студентов университета и предоставляли для их обучения дорогостоящие софтверные инструменты, а потом принимали на работу. Уже со второго курса я на полставки проектировала и программировала микросхемы в офисе Synopsys.

«Архитектор в Калифорнии приставал: сядь, поговори со мной. Да кому нужна твоя работа!»

В Synopsys я работала 9 месяцев, после чего получила хороший оффер от другой американской компании, которая имела офис в Ереване. Я продолжала учиться в вузе и по программе Synopsys, при этом работала в новом месте на стыке программирования и QA. Потом в компании случился кризис: один из американских сотрудников ушёл, прихватив с собой проект, и в суде не удалось ничего доказать. Чтобы не обанкротиться, компании срочно нужна была новая идея. Мы переключились на low power design — дизайн, который позволяет устройствам сохранять энергию. Я стала писать код для нового продукта, и для более эффективной работы понадобилось мое присутствие в головном офисе. Так в 2013 году я оказалась в Милпитасе — городке в Кремниевой долине. 

Там меня ждал сюрприз. Я привыкла к преобладанию парней в сфере, где я работаю, но всё же не к тотальному. В ереванских ИТ-офисах женщин всегда было 20-30%, а в калифорнийском офисе на 30 мужчин оказалось всего две девушки — я и одна азиатка.

Давно заметила парадокс: в патриархальных странах женщин-студентов в ИТ больше, чем в свободных западных обществах. Возьмите Саудовскую Аравию или Иран — там женщин в ИТ-вузах и STEM-центрах в разы больше, чем в Европе или в Америке. Не знаю, чем это объяснить. Может быть, ИТ там — единственная сфера, где женщины могут себя проявить с профессиональной стороны? Или они хотят что-то доказать? А может, они просто получают диплом и потом не работают? Или же работают не выходя из дома, и именно эта возможность их привлекает в ИТ? Зарплата тоже имеет значение. Я выбирала себе профессию в том числе и по финансовому критерию: чтобы быть свободной, нужна финансовая независимость.

«Удивительная вещь: на работе с проявлениями сексизма я сталкивалась чаще в Штатах, а в быту — чаще в Армении»

В калифорнийской компании пол, по большому счёту, не мешал и не помогал. Хотя не раз замечала, что коллеги-мужчины смотрят на меня как на женщину, когда я обращалась к ним по рабочим вопросам. Это было неприятно. Но такое время от времени происходит везде — в Армении, в США, в Европе, в Азии. Причина, наверное, просто в том, что мужчин много, а женщин мало. Возможно, если бы пропорции были обратными, то неловкость бы, наоборот, испытывали мужчины. 

Правда именно в Калифорнии я столкнулась с коллегой-архитектором, которому было очень странно присутствие женщины в компании. Это был американец австралийско-индонезийско-китайского происхождения, который постоянно говорил: «Сядь, поговори со мной». — «Но я занята, работаю». — «Ай, да кому нужна твоя работа?» — «Что?!»

Да, Армения — патриархальная страна, но и Штаты не назовешь обителью гендерного равенства. В США много религиозных людей, а религия не предполагает равенства полов. Пока я жила в Калифорнии, меня пытались втянуть в разные религиозные группы, что мне не очень нравилось. Возможно, в Европе у женщин больше свободы. Хотя и там из-за смешения культур всё неоднозначно. Например, в Брюсселе со мной трудился человек из Марокко, который хвастал тем, что не позволяет жене работать. И был ещё один марокканец, у которого жена работала.

Удивительная вещь: на работе с проявлениями сексизма я сталкивалась чаще в Штатах, а в быту — чаще в Армении. Это кажется странным, но объясняется, наверное, тем, что в Армении в ИТ около 30% женщин, а в Штатах — около 10%.

Из других культурных особенностей американцев меня удивила их привычка говорить «привет» по нескольку раз на дню — каждый раз, когда сталкиваешься с коллегой в офисе. Сначала я не знала этого и ограничивалась приветствием при первой встрече. Потом заметила, что коллеги странно на меня смотрят. Мне объяснили, в чём дело, и я стала здороваться как все. Зато потом странно уже смотрели коллеги в Ереване — будто я сумасшедшая. «Ты что, издеваешься — ты же уже поздоровалась!»

На работе в Армении я гендерного неравенства почти не ощущаю: всё-таки ИТ-культура побеждает национальные предрассудки. Хотя некоторые моменты заставляют задуматься. Например, на собеседованиях женщины, как правило, просят меньшую зарплату, чем мужчины. Возможно, срабатывает стереотип, что мужчина должен заботиться о семье, а женщина, если работает, то уже хорошо.

Раньше я сама так себя вела: на вопрос о желаемой зарплате всегда боялась попросить много. Сейчас я вижу то же как работодатель. В нашей компании зарплаты средние по рынку: программисты получают около 2 тысяч долларов. Так вот, если мужчина знает, что он может просить зарплату в коридоре от 1,5 до 2 тысяч, то он, скорее всего, попросит 1,9 тысячи. А женщина — 1,6 тысячи. Может быть, женщины опасаются, что если они попросят много, то им откажут.

Хотя, на самом деле, не откажут. Странно было бы отказать. За одну и ту же работу мы платим одинаково мужчинам и женщинам. В нашей компании женщин немного, но в среднем они получают даже чуть больше мужчин, потому что у них более высокие позиции. 

«Сначала инвесторы ведут себя адекватно, а потом приходит сообщение: «Я не слишком старый для тебя?»

Пока я работала по найму, с сексизмом приходилось сталкиваться, но он был не столь явным.

По-настоящему он стал заметен в общении с инвесторами и менторами, когда я начала собственный бизнес. Вот тебе назначает встречу серьёзный человек, у него есть опыт и деньги, ты думаешь, он заинтересован в твоём проекте, а оказывается, в тебе лично (хотя, может, и в проекте тоже). 

Сначала они этого не показывают, адекватно ведут бизнес-переговоры, но через какое-то время начинают задавать странные вопросы и отпускать неподобающие комментарии: «А у вас есть бойфренд?» или «Вы — очень красивая». Представьте, вы уже по многим позициям договорились, как вдруг получаете сообщение: «А я не слишком старый для тебя?» 

Со сколькими инвесторами я испортила отношения! Причем я говорю о бизнесменах не только и не столько из Армении, так ведут себя мужчины из США, Европы, Азии, Австралии, Израиля. 

Некоторые женщины считают, что это нормально, кто-то даже воспринимает такой интерес как возможность. А для меня это неприемлемо. Я хочу чтобы бизнес-партнёры воспринимали меня не как женщину или, как некоторые говорят, «бабу», а как бизнесвумен, стартапера, инженера. 

Вы спрашиваете, как строить личную жизнь с таким строгим отношением к работе? Если мне кто-то понравится, я первая скажу это или хотя бы покажу. Со своим парнем я ведь тоже познакомилась в рабочей обстановке, во время конференции. Но у нас не было никаких иерархических или бизнес-отношений, мы были на равных, просто понравились друг другу и стали общаться. И да, я сразу показала ему, что он мне понравился.

Кстати, когда я запостила фото со своим парнем в соцсети, один потенциальный инвестор написал «Love is in the air» и удалил меня из друзей. Вы представляете? То есть некоторые мужчины не видят грани между бизнесом и личной жизнью. Ты им не жена, не любовница, не подружка, но они почему-то считают, что имеют на тебя какие-то права.

Вот ещё пример: когда я рассказываю о своих проектах на конференциях, меня то и дело спрашивают, как связаться с руководителем компании. Ах, вы и есть СЕО! Я не обижаюсь, мне просто смешно.

То есть случаев сексизма и дискриминации по полу на моей практике было немало. Но, на самом деле, это всё ерунда по сравнению с тем, что происходит на Ближнем Востоке. Вот там действительно вопиющее нарушение прав женщин — когда узнаёшь об их проблемах, свои кажутся мелочью. 

Однажды я была в одной из стран Персидского залива со своим другом, и один мужчина предложил ему денег, чтобы жениться на мне. Он решил, что друг — это брат. «Ты что, я просто друг». — «А почему вы вместе гуляете? Так нельзя». Я была в шоке. Собиралась поступать там в аспирантуру, но после этого случая передумала. 

Думаю, что сексизм есть везде, где есть мужчины и женщины. В то же время ИТ — либеральная сфера, и совсем тяжёлые случаи тут редкость. Говоря про гендер, мы всё время обсуждаем проблемы женщин, но это неправильно. Если спросить мужчин, думаю, они тоже найдут, на что пожаловаться. Гендерные стереотипы мешают жить и им. «Мужчина должен быть сильным» — эта установка многим мешает, и об этом стоит говорить. При этом, как бы в обществе ни обстояли дела со взаимоотношением полов, сексизм не повод для того, чтобы отказываться от любимого дела. Я советую женщинам выбирать ИТ. Это круто.

Гендерный опросник

Женщина-руководитель в Армении — редкое явление?

Достаточно редкое. Женщин мало в политике и среди лидеров крупных организаций. Но в последнее время они всё чаще становятся основателями креативного бизнеса, стартапов, коворкингов. Я знаю по крайней мере пять женщин-СЕО в Армении. Хорошие примеры есть, и я на них учусь.

Чем занимаются женщины в армянском ИТ?

Среди них много дизайнеров, тестировщиц, бизнес-аналитиков, эйчаров. Программистки тоже есть, но их меньше. Ещё меньше инженеров в хардверных компаниях. А вот дата-сайентистов довольно много. 

Вам как женщине сложно руководить компанией?

Наверное, когда у меня появится семья и дети, станет сложнее. А сейчас я не ощущаю специфических трудностей из-за пола.

Как выстраиваете отношения с подчиненными мужчинами?

Нормально, по-дружески. Иногда спорим, даже ругаемся. Но всегда в конструктивном русле.

Вы в ресторане с разработчиками из своей компании. Кто платит за обед?

Бывают разные ситуации. Есть мужчины, настоящие, традиционные армяне, которые хотят платить за женщину. Я иногда отказываю, иногда нет. С другими коллегами мы обычно рассчитываемся пополам.

А кто помоет грязные чашки в офисе?

Нет проблем. Обычно каждый моет сам за собой. Хотя мне нравится готовить кофе для коллег.

С кем вам проще работать?

Раньше я думала, что в команде проще работать с мужчинами. А сейчас — может, мне просто очень повезло с сотрудницами — думаю, что пол не важен, всё зависит от человека. 

Вы водите?

Права есть, но водить я не люблю, потому что в Ереване ужасный трафик и люди ездят  ужасно. Если можно пройтись, лучше пройдусь. Или вызову такси — это дешево, и не надо искать парковку.

Как найти баланс между семьей и работой?

Это сложно. Наверное, важно найти человека с общими профессиональными интересами. Тогда ты и проводишь время с человеком, и в то же время занимаешься делом. 

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!