Татьяна спустя 11 лет в Польше отлично владеет языком и не стесняется акцента. Ян из Словении когда-то делал для коллег «русские вечера» с пельменями, макаронами по-флотски и водкой. А Сергей любит готовить драники в Лондоне и угощает ими друзей, чтобы объяснить, откуда он.
Мы собрали три личные истории беларусов, которые уехали из страны в разное время и по разным причинам. Они живут в разных странах, говорят на разных языках и по-разному выстраивают свою жизнь. Но все по-своему продолжают держать связь с родиной.
Проект «Тамтэйшыя» рассказывает про идентичность беларусов за границей: кем мы себя чувствуем и как сохраняем (или рвём) связь с Беларусью и беларушчынай — через самоидентификацию, общение, бизнесы, воспитание детей и вообще.
Сергей Насонов, жил в Мюнхене, сейчас в Лондоне: «Чем дольше живёшь заграницей, тем меньше общаешься с соотечественниками»
Сильное желание переехать у меня появилась еще примерно седьмом классе. Это не было бегством от проблем или релокацией в современном понимании.
Всё началось с классической автобусной экскурсии по Европе. Я смотрел в окно и видел другую архитектуру, другое качество жизни, и понял, что хочу это изучить и испытать. Мне хотелось увидеть мир под разными углами, чтобы сформировать свое собственное мнение, а не жить устоявшимся и привычным.
Когда я закончил университет в Минске, то уже работал в очень хорошей компании. Но мне хотелось расти профессионально за пределами нашего классического ИТ.
Моим трамплином стала учеба — я поступил в магистратуру в Германию. По этому пути когда-то прошла моя сестра, и я до сих пор считаю, что это самый «бархатный» способ переезда для взрослого, который я описывал в предыдущей статье.
Благодаря учёбе можно интегрироваться в общество перед рабочей рутиной. Ты начинаешь «настоящую» жизнь наравне с местными. Поэтому есть время выучить язык и найти друзей по интересам, а не просто знакомых с которыми в одной ситуации, есть время изучить жизнь. Студенчество было сложным, но оно научило решать проблемы креативно.
Тут был интересный момент. Пока я учился и подрабатывал, мой беларусский опыт играл на руку — я мог получать зарплату выше, чем местные студенты.
Но как только получил диплом магистра, этот опыт обнулился. Даже если ты был сеньором в Минске, тут часто приходится делать шаг назад, чтобы потом сделать два вперед. Вопрос географии имеет значение: немецкий опыт не так котируется в Британии, а британский — в США.
Не стесняюсь говорит, что я из Беларуси
В Германии я в основном общался с беларусами в интернете: мы помогали друг другу советами, документами. Это подбадривало и очень выручало. Сейчас я живу в Лондоне, и тут комьюнити другое. Люди чаще встречаются вживую, ходят на выставки, спектакли.
Кстати, шанс случайно встретить беларуса в Лондоне невелик, нас тут не так много. И в этом есть своя романтика, некая эксклюзивность для тех кто тебя встречает.
Я знаю людей в Лондоне, которые делают для сохранения беларусской культуры намного больше, чем те, кто живет в РБ. Конечно, для этого есть и свои причины, но по факту так и получается.
Когда говоришь местным, откуда ты, это вызывает интерес. Последние лет 8-10 я не стеснялся говорить, что я из Беларуси, и не использовал уловки типа «я из России», чтобы не объяснять географию. В Европе люди понимают контекст и примерно знают географию близлежащих стран.
Но чем дольше живешь за границей, тем меньше ищешь общения только с соотечественниками. Становится важнее, добрый ли человек, интересно ли с ним общаться, а не то, в какой стране он родился.
Паспорт — это просто бумага
Спустя годы у меня больше нет беларусского гражданства. Но для меня паспорт — это просто бумага, часть бюрократического института. Она не делает тебя беларусом. Идентичность — это то, что ты делаешь. Готовишь ли ты национальные блюда, поддерживаешь ли культуру и язык, обсуждаешь и поддерживаешь актуальные вопросы?
Конечно, мы с теми, кто остался дома, стали разными. Взгляды, ценности, быт — все расходится. Я не питаю иллюзий, что с любым земляком который живет в Беларуси у нас сразу завяжется душевная беседа. Чтобы понять друг друга через эту дистанцию, нужна открытость и терпение с обеих сторон. Но есть какая-то фундаментальная человеческая солидарность, которая выше границ. Вот она и взаимное уважение и объединяет меня с моими старыми друзьями которые живут в Беларуси.
Мои «ритуалы» простые. Я люблю готовить наши блюда — драники, оливье. Пусть похожая еда есть у соседей и этничностей, но для меня это вкус который мне приятен и которые представляет страну из которой я родом. Мне нравится угощать этим друзей-иностранцев и делиться с ними и с дорогими мне людьми которые не родом из Беларуси.
Еще люблю иметь дома какие-то аутентичные беларуские предметы и я с удовольствием показываю эти вещи. Это делает мою историю осязаемой. Беларусь для меня — это не просто строчка в биографии, а живая культура, часть меня, которой приятно делиться.
Беларусь — это фундамент
Раньше наше информационное поле часто навязывало комплексы, пыталось сделать нас «маленькими» и что нам не рады в Европе или где-то в других регионах. Позже понимаешь что принадлежность человека к какой-то стране не делает его лучше или добрее.
Когда добиваешься успеха в большом мире, этот навязанный комплекс уходит. Фокус смещается с того, откуда ты приехал, на то, кто ты есть и что умеешь и какие у тебя взгляды. Ты становишься больше, чем просто гражданин одной страны. Твой паспорт — просто незначительная правовая деталь.
Что для меня Беларусь сейчас? Это фундамент. Место, где я прожил 20 лет, где я получил отличный опыт. Но я уверен, что ностальгия хороша в меру. Она не должна быть важнее настоящего или будущего. Нет большого смысла жить, постоянно оглядываясь назад. Куда интереснее и наших силах творить будущее и изучать мир.
Жан, 23 лет живёт в Словении: «Беларусь — это кисло-сладкий соус»
Мысли о переезде возникли еще в последние годы студенчества и сразу после университета. Тогда в Штаты уехали некоторые мои однокурсники и намекнули, что мог бы переехать и я.
И после пары телефонных интервью и подписания контракта с американской фирмой в 2000 году неожиданно случился кризис в ИT — лопнул так называемый «dot com пузырь» и мне сказали подождать немножко, пока трудоустроят всех только что потерявших работу там. Вот и устроился временно в словенско-беларусскую компанию. Ждать…
И пока я ждал, случился один эпизод. Как сейчас помню, по пути от станции метро до офиса в Минске. Около 10 минут ходьбы против ветра и дождя «в харю» заставили меня себя спросить «Так ли уж и необходимо жить в таком 'суровом' климате?!». Все-таки нужно куда-то уехать, где теплее и/или богаче, где все не через одно место.
В первой же командировке в Словению, столкнувшись с местной цивилизацией и природой, на фоне увиденного контраста, решимость уехать из Беларуси лишь окрепла.
На следующий год, во второй командировке, я поднял этот вопрос с руководством из Словении и получил «добро» на релокацию.
«Беларусь была не на слуху»
Я человек общительный. А таким проще разговаривать и им с большим удовольствием помогают. Один словенский коллега взял надо мной «шефство» и помогал во всех бытовых и бюрократических ситуациях, пока я не выучил словенский язык до необходимого уровня (что у меня заняло около года-двух).
В 2002, когда я переезжал в головной офис в Словению, там уже работали россияне и украинцы. Многие словенцы постоянно забывали, что я из Беларуси и постоянно спрашивали «Ну как там в Украине дела?». Помнили, что я не из России, а Беларусь, очевидно, не была на слуху.
Другой коллега-друг как бы в шутку меня называл «русский» из-за моего русского языка. И из-за позитивного отношения к водке, пельменям, тушенке и т. д. Кроме того — мой отец из России, мать — из Беларуси.
Когда нужно было представляться, то все-таки всегда говорил, что я из Беларуси и что это не Россия. Тем не менее, частенько делился воспоминаниями и традициями и привычками с пространств бывшего Советского Союза. Даже устраивал «русские вечера» для коллег — макороны по-флотски, как мне когда-то делал отец, слат из помидоров со сметаной. Ну, и конечно, водка.
«Камерная диаспора»
После «выборов» 2020 года беларусы Словении начали искать друг друга. И нашли! Объединились, начали проводить совместные мероприятия. До этого мы все были просто «одиночки». А сейчас нас несколько десятков знакомых между собой людей. Этакая «камерная диаспора», в хорошем смысле этого слова.
И как-то жизнь здесь стала еще интереснее и счастливее, к сожалению для Беларуси за счет людей, покинувших ее за последнее десятилетие.
Нечасто, но регулярно проводим мероприятия для себя или для словенцев, чтобы беларуская повестка оставалась на слуху, да и для «ликбеза». Иногда приходится вмешаться и помогать более практически, как в случае с одним беларусом, которого РБ очень хотела вернуть и злоупотребила для этого Интерполом.
«Беларусь — это люди»
Мне нравится слушать беларусский язык в речи и в музыке, нравится узнавать интересные события из истории. Постепенно складывается big picture, как советские власти «подчиняли» или «затыкали» национальные проявления разных народов империи.
А какое удовольствие получаешь в Вильнюсе в беларуском ресторанчике, где тебе на беларускай мове предложат и подадут и драники, и настойки, и другие беларусские вкусняшки!
Беларусь — это люди. Наши люди. К сожалению, расколотые событиями последних лет. Предпочитаю общаться с «моей Беларусью». Адекватными людьми, которым не нужно объяснять, что забирать чужое под соусом «когда-то было наше» — это плохо.
Что верить телевизору и интернету и не пытаться проверять шокирующие новости — это не норма. Что русский язык не принадлежит России. И потому не является поводом захапать «всё мое, что русское».
Беларусь для меня — это кисло-сладкий соус, в котором хочется сосредоточиться на сладком компоненте. Но один повар этот соус испортил добавив в него слишком много уксуса.
Татьяна Сапронова, 11 лет живёт в Польше: «Всегда знала, что уеду из Беларуси»
У меня с детства было ощущение, что я уеду из Беларуси. Мы много путешествовали с родителями, да и мой папа часта бывал в командировкой — я с раннего возраста видела, как выглядит жизнь за пределами Беларуси.
Вдобавок я чувствовала, что в такой системе мне будет некомфортно жить дальше. Вначале я думала переехать в Германию, но там нужно было бы 2 года отучиться в языковой школе. Тогда мне не хотелось терять время. Поэтому выбрала Польшу — у меня была карта поляка, потому что у моих родителей польские корни.
Правда, мы не считали себя поляками, а о своём происхождении начали говорить скорее, когда я была уже подростком. Да и понятие нации появилось только в XIX веке. Поэтому я не определяю себя исключительно через национальность.
«Знакомилась на улице с людьми, которые говорили по-русски»
Когда я только переехала в Польшу в 2014 году — мне тогда было 17 лет, я не была уверена, что останусь здесь надолго. Но со временем она стала моим домом. Ведь я уехала подростком, а выросла уже здесь.
И Польша очень сильно изменилась за это время, не только экономически, поменялась и демография. Когда я только переехала, то могла знакомиться с людьми на улице, когда слышала, что они говорят по-русски. Сейчас же на улицах Варшавы постоянно слышишь русскую, украинскую, беларусскую речь.
Сюда приезжают длюди не только из Беларуси и Украины, есть мигранты из Египта, Индии, Непала, Грузии, стран Центральной Азии.
Поляки нормально относятся к беларусам
Есть представление, что «поляки нас не любят», что здесь повсюду ксенофобия. Но в реальности это касается очень небольшой части общества — как правило, маргинализированной и самой громкой. Такие люди есть в любой стране. В Беларуси тоже есть агрессивные и неприятные группы.
Проблема в том, что некоторые приезжают уже с этим убеждением. У людей ещё нет никакого личного опыта, а они сразу выстраивают границу «мы — они». И такой подход сильно мешает ассимиляции.
Да и полякам тоже очень сложно влиться в эти бабблы, потому что иностранцы очень держат дистанцию.
У меня же больше украино-беларусский круг общения, но у меня отличный польский. Могу обсуждать разные темы: от политики до бытовых вещей. И никогда не сталкивалась с дискриминацией по национальному признаку. Наоборот, чаще слышу поддержку и комплименты, в том числе за мой польский язык.
Да, у меня есть акцент, и он остался даже спустя 11 лет. Я его не стесняюсь, это часть моего происхождения. Иногда, кстати, я ловлю себя на том, что за границей проще сказать, что я из Польши, а не из Беларуси — просто потому, что это понятнее для людей. Недавно я была в Китае и ни разу не встретила человека, который бы знал, где находится Беларусь.
Но Польша всё-таки довольно монокультурная страна, и в этом смысле ассимилироваться здесь сложнее, чем в классических миграционных странах вроде США или Канады.
Интересно, что в последние годы у меня, наоборот, произошло какое-то внутреннее «возрождение» беларусскости. Возможно, это связано с тем, что после 2020 и 2022 годов очень много людей начали эмигрировать — в том числе мои близкие друзья. И у них куда более сильная связь с Беларусью, более трепетное отношение. Благодаря нашему общению, я снова начала приближаться к культуре своей родины.
При этом я понимаю, что я не тот человек, который может полностью отождествить себя с одним обществом. Я много путешествую, недавно подсчитала, что побывала уже в 65 странах. Поэтому мне важно погружаться в разные культуры, а не замыкаться в одной.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.
Что ещё почитать про «беларускасць»
- А што, так можна было? Як айцішнікі шукаюць у сабе беларусаў за мяжой;
- «Цярплівыя і працавітыя, як кітайцы». Як нас бачыць кітайскі магістр беларускай філалогіі (ён пажыў у Мінску, Маскве і Кракаве);
- «Вложил деньги от продажи дома в Беларуси». Как появилась «Камароўка» — ностальгический маркетплейс.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.