В. решил стать разработчиком почти 2 года назад, с тех пор ищет работу, но безуспешно. Он говорит, что ещё в феврале вакансий для джунов было в 3 раза больше, чем сейчас — а в их марте почти не осталось.
В. решил стать разработчиком почти 2 года назад, с тех пор ищет работу, но безуспешно. Он говорит, что ещё в феврале вакансий для джунов было в 3 раза больше, чем сейчас — а в их марте почти не осталось.
dev.by выслушал его историю «войтивайти», и узнал, каково искать работу новичку, когда «нужны в основном мидлы и сеньоры», а на просьбы о бесплатной стажировке отвечают отказом.
— Я спортсмен, 16 лет играл в хоккей — на лёд встал ещё пятилетним мальчишкой. Завязать со спортом пришлось из-за проблем со здоровьем.
Моя спортивная карьера складывалась неплохо, пока не получил травму. Во время разминки я оступился — когда встал, почувствовал резкую боль, словно мне по пояснице прошлись здоровой кувалдой. Я упал на колени, встать уже не смог. Ребята подхватили меня под мышки и унесли со льда.
У меня вылетели 6 позвонков в поясничном отделе — 1,5 месяца я лежал, не двигался. Врачи говорили, если буду ходить, позвонки сместятся ещё больше.
Родители возили меня по больницам — итог всегда был один и тот же: очередной врач говорил, что нужна операция, но он за нее не возьмётся. «Рискованно, вас может парализовать».
А потом знакомые посоветовали нам мануального терапевта, который работал в команде «Керамин». Бывший военный врач, прошёл Афган. Я пришёл к нему скрюченный, протянул снимки — он посмотрел и сказал: «Обойдёмся без операции». В этот же день он вправил мне все позвонки.
Если честно, это было адски больно — как будто все 2 часа меня били битами. У меня слёзы текли ручьём. Врач скрутил маленькое полотенце — чтобы я мог зажать его зубами. А сам мял мою спину, как тесто: я прямо чувствовал, как его пальцы берут позвонки и двигают влево-вправо. Ещё через час отдыха я встал и впервые смог выпрямиться.
Врач обещал, что я смогу не только ходить, но и играть в хоккей. Только с условием: мне нужно постоянно качать спину. Я до сих пор это делаю — не пропускаю ни дня.
К тренировкам я приступил где-то через 3 месяца. Постепенно вернул форму, сменил клуб, а потом ещё один, уже готовился войти в состав сборной — но не прошёл медкомиссию. Обследование выявило смещение створок митрального клапана больше, чем на 6 мм. «Это из-за нагрузок», — сказал доктор. Меня на год отстранили от тренировок.
Но через год я не вернулся в клуб. Почему — потому понял за это время, что можно зарабатывать деньги, не подвергая себя риску получить травму и стать инвалидом в любой момент. И что в хоккее можно оставаться, даже не будучи игроком профессиональной команды — тренировать.
Но это пришло не сразу. Сначала мне было непросто: я болтался «ни там, ни здесь». Я ведь ничего не умел, кроме как играть в хоккей — с 5 лет только и делал, что тренировался. И тут я оказался один, и с кучей свободного времени.
Человеку без опыта проще всего было устроиться продавцом, и я нанялся в компанию, которая занималась фильтрами для очистки воды. Что требовалось делать — обзванивать людей из «холодной базы», совершать до сотни звонков в день. У нас было 5 шаблонов в зависимости от того, в каком русле пойдёт беседа. Но я ими не пользовался, а говорил от себя — мне казалось, вдруг кто-то из моих коллег уже звонил этим абонентам, плохо будет, если я протараторю тот же текст.
Я ушёл из компании спустя 4 месяца работы, потому что мой труд не окупался. Я ведь не только звонил, но и ходил по домам, демонстрируя фильтры, причём не только в Минске. В итоге на бензин тратил о-го-го сколько, а получал крохи — обычно из 100 человек только один по итогам презентации соглашался на покупку.
Я работал и на рынке в Ждановичах, и в магазинах «Связной» и Adidas. Параллельно подрабатывал тренером.
Ребята из моей команды получали по 200-300 долларов, а я только по выходным на рынке в 2 раза больше, а для души по будням оставалась тренерская работа — меня это устраивало.
В какой-то момент в моей жизни остался только хоккей — я вёл детские группы, а помимо этого как ИП тренировал на разных ледовых площадках подростков и взрослых. Но дворец, в котором я работал тренером, вдруг «без объявления войны» урезал нам зарплаты.
Я ушёл и открыл вместе с ещё с тремя тренерами свою школу. Мы снимали лёд, причём оплачивали его без льгот и чёрных схем — всё было официально через договор аренды. Тренировали детишек. Но через 4 месяца наш бизнес накрылся — арендаторы все разом отказали нам: просто позвонили и сказали, что льда у нас больше нет.
Ответ на моё: «Почему?» — был по меньшей мере странным: мы якобы мешали школам «Динамо» и «Юность», переманивали их ребят. Но это неправда! Когда ко мне на занятия приходили воспитанники из других школ, я всегда звонил их тренерам и предупреждал — чтобы было всё по-честному.
Мы не были конкурентами спортшколам и не собирались растить профессионалов, наоборот, делали упор на любительский спорт: тренировки 2 раза в неделю вместо 5. Я полгода ещё потом обивал пороги ледовых дворцов, чтобы позволили работать, как раньше, — но безрезультатно.
Наткнувшись на стену, я решил сменить курс — пойти в ИТ. Некоторые ребята, с которыми я когда-то играл в хоккей, стали разработчиками — и у них всё складывалось неплохо. Они с такой теплотой рассказывали о своих командах, об отношениях внутри — когда все «держатся друг за дружку».
Я к тому моменту успел поработать в нескольких госконторах — и всегда сталкивался с противоположным: «ты никто и звать никак».
Я командный игрок, и мне хочется, чтобы меня ценили, уважали, чтобы я был кому-то нужен, поэтому мне показалось, что ИТ — как раз то, что нужно.
На хайпе в тот момент были два языка — Java и JS. Я промониторил вакансии, где больше возможностей для новичка, и понял, что в Java. Ровно 2 года назад в Беларуси было около 900 вакансий на Java для джуниоров. На JS — на порядок меньше.
Я нашёл всего 2 курса по Java — в «ШАГе» группу уже набрали, следующий курс стартовал только через 3 месяца, а на курсах при ПВТ предлагали присоединиться к группе уже через месяц. Так что выбора у меня и не было.
Сказать, что учиться было тяжело, — ничего не сказать. Это просто уровень «ад». Среди нас было много выпускников техвузов, они схватывали всё быстрее, чем я. Со многим мне приходилось разбираться самостоятельно дома: пока освоишь одну тему и выполнишь «домашку», уже две других задают — после двадцатого занятия я отставал от группы где-то на 6 домашних работ.
При поступлении нам обещали, что на защиту проекта придут эйчары компаний — я очень ждал этого момента. Но не пришёл вообще никто. Даже из администрации курсов. Были только преподаватель и мои одногруппники. И нам было до безумия обидно.
Я закончил курсы в декабре 2018. Ещё полгода я поддерживал связь со своими однокурсниками: к лету к работе приступили всего двое из нас.
Спустя год многие, особенно те, у кого есть семьи, сдались — вернулись туда, откуда пришли.
Я начал искать работу почти сразу после курсов. Положа руку на сердце, могу сказать, что самое лучшее интервью — первое. Мои интервьюеры не пытались посадить меня в лужу, наоборот, они протягивали мне спасательный круг, когда я по неопытности начинал «тонуть» и задавали наводящие вопросы. Мне жаль, что я пришёл туда совсем зелёным джуниором: повторись это интервью сейчас, возможно, они бы меня взяли.
В одной крупной компании на беседу со мной собралось аж 8 человек. Они гоняли меня по вопросам из практики, а я совершенно не был готов к такому — конечно, стрессовал жутко. В процессе мы выяснили, что меня вообще не должны были приглашать на собеседование, так как команда искала мидла — просто эйчар ошиблась.
Потом я понял, что, размещая вакансии для джуниоров, некоторые компании надеются на большее — этакого джуниора+, а ещё лучше непритязательного мидла.
За год я прошёл более 40 телефонных интервью «по бумажке» с эйчарами, и около десятка — с техническими специалистами в офисах компаний. По телефону обычно спрашивают одно и то же: почему решил перейти в ИТ, чем могу быть полезен компании, кем вижу себя в ней через 3-5 лет. Задают технические вопросы на знание каких-то терминов, обязательно просят перечислить принципы ООП.
Несколько раз случались казусы: эйчары путали вопросы, и говорили: «Не правильно!» — а потом, когда мы начинали разбираться, оказывалось: «Ой да, я не туда посмотрела». Хотя иногда бывало и так: «Нет, ошиблись вы, и не спорьте».
С марта этого года почти все интервью онлайн. Но это ни на что не влияет — проходят так же. Хотя один раз специалист крупной компании разговаривала со мной резко и на повышенных тонах. Жена, находившаяся в соседней комнате, даже решила, что она меня за что-то отчитывает. Было очень неприятно. Я стушевался. Сейчас я жалею, что тогда не обратил на это внимание, не спросил у неё, почему она позволяет себе так со мной разговаривать.
Знаете, я не боюсь критики. Наоборот конструктивный фидбек нужен мне, чтобы работать над собой. Но в тот раз об меня вытерли ноги, не сказали, что подтянуть, на что обратить внимание, просто вынесли вердикт: «Не годен».
Два года назад, когда я только решил сменить профессию, от джависта-джуна требовалось три вещи: знать Java, изъясняться по-английски хотя бы на уровне Pre-Intermediate и уметь работать с с базами данных — всё. Сейчас плюс ко всему нужно знать фреймворки и все их подветки, а ещё веб-разработку.
Я всё время учусь, для себя делаю кое-какие проекты: где-то беру чужой код и работаю с ним, где-то разрабатываю сам. Прошлым летом я познакомился с украинским разработчиком — он иногда помогает мне. Как-то он сказал: «Ты знаешь, 7 лет назад, когда я был джуном, у меня не было таких знаний, как у тебя сейчас. И при этом меня взяли на работу, а тебя не берут».
Иногда компании предлагают неоплачиваемые стажировки для junior-разработчиков — для меня это выход. Но я разослал кучу писем со своим резюме, и в ответ всегда получал шаблонные отказы, из которых трудно даже понять, почему я не подхожу: «Мы не можем рассмотреть вашу кандидатуру в данный момент. Будем на связи».
Ни разу не было хотя бы чего-то вроде: чтобы попасть к нам в лабораторию, вы должны сделать то-то и то-то, подтянуть знания в том-то и том-то, и тогда велком.
Это очень неприятно — в таком случае я ведь не понимаю, в чём проблема, не могу исправить свои ошибки. Сейчас мне нет разницы, где работать — в большой компании или в стартапе из 10 человек, и всё равно, где будет офис — да хоть в подвале на окраине города. Не важно и то, сколько мне будут платить, для меня главное начать работать, поднабраться опыта. Но нужно, чтобы мне дали шанс…
Есть ли разница по количеству вакансий для джуниоров по сравнению с периодом до пандемии — безусловно, они сократились раза в 3.
Весной я заметил: вакансии для джунов исчезли с сайтов — вместо них появились предложения для мидлов с 2+ годами опыта и сеньоров.
Прошлым летом я написал большой эмоциональный пост о том, что компании, вероятно, «зажрались» — а иначе почему в ответ на предложение поработать бесплатно, я получаю отказы. В итоге отозвались 2 человека: один пригласил поработать у них в стартапе, другой — на стажировку (оплачиваемую, кстати).
Я выбрал второй вариант. Правда, выяснилось, что команде нужен Kotlin-, а не Java-разработчик, поэтому я стал самостоятельно осваивать новый язык. Когда разобрался с Kotlin, меня подключили к проекту. Но тут в компании случился форс-мажор, и ребята бросили свои силы на решение той проблемы. А я оказался предоставлен сам себе — всем было не до неопытного сотрудника.
Спустя 3 месяца я ушёл. Почему — потому что мне всё-таки нужен ментор, а у ребят не было больше возможности опекать джуна. Сейчас другая компания взяла меня на испытательный срок — так что я целыми днями работаю, пытаюсь зацепиться.
Изредка я всё ещё получаю предложения вернуться в хоккей, но я отказываюсь от них. Я хочу реализоваться, как программист: в моей голове так много идей полезных сервисов — мне хочется когда-нибудь воплотить их в жизнь.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.