«Пока мыл в Америке посуду, написал 400 резюме»

В Минске один из основателей и руководитель международной компании EPAM Systems, занимающейся разработкой заказного программного обеспечения, бывает всего несколько дней в месяц. Поэтому день расписан буквально по минутам. Ровно в 11 заканчивается встреча с клиентами и начинается наше интервью, которое должно закончиться ровно в 12, потому что начнется новая встреча. Но беседуя с Аркадием Добкиным, никогда не скажешь, что он входит в десятку самых влиятельных бизнесменов Беларуси. Спокойный, неторопливый, размеренный. Он даже не отвлекается на разговоры по мобильному телефону! Чемоданный образ жизни выдают разве что характерные складки на рубашке. С 1991 года Аркадий Михайлович живет в Америке и, так как его компания работает в США, Беларуси и Европе, часто перелетает из одной страны в другую.

«Пока мыл в Америке посуду, написал 400 резюме»

– У меня правильный образ сложился: вы выходец из Беларуси, реально осуществивший американскую мечту? – Наверное, да, если говорить штампами... Но на самом деле никакой американской мечты не было. Была мечта жить нормально и заниматься тем, что нравится. Я уезжал из Беларуси в самом конце 91-го, когда ничего не было понятно, что будет, как и когда. В Минске в то время у меня уже была программистская компания, и мне очень хотелось остаться в этой сфере профессионалом. – Большой был бизнес? – В Советском Союзе в то время только-только позволили открывать частный бизнес, и, так как я был программистом, то и начал работать в этой сфере. Была компания, наверное, человек в 20 - программистский кооператив, так это тогда называлось. – И вот вы, советский бизнесмен, приехали в Америку, вышли из самолета… – Бизнесмен - громко сказано. В 1991 году можно было уехать в Америку по родственной иммиграции. В Америке уже 10 лет жила моя сестра, и родители настояли, что мы все должны соединиться вместе там. Английского я почти не знал: читал, писал немного, как технический специалист, но говорить не мог совсем. В кармане было 2000 долларов, все остальное осталось в компании, и было, где остановиться, что было, конечно, очень немало. Вот и все. – Правда, что первое время вы даже посуду мыли. Или это часть официальной легенды? – Мыл. 2000 долларов заканчиваются очень быстро: машину купил - и все. У сестры своя семья, свои проблемы. Через полтора-два месяца эйфория испаряется, и ты понимаешь, что нужно все делать самому, тебя тут никто не ждет, и нельзя быть обузой никому. А еще есть дочь, которой семь и она напугана еще больше. А твой английский такой, что на работу могут взять только чудом. Поэтому – да, месяца четыре мыл посуду и одновременно искал работу по специальности. С испугу за это время отправил четыре сотни резюме, мозоли на пальцах были от ручки. И к счастью, в одной крупной компании меня взяли без английского, просто потому, что им нужно было срочно закрыть дырку на два месяца. И как-то они поняли, что я смогу это сделать. Потом закрывал эту дырку полтора года. А через полтора года я уже начал говорить. – И что стало с вашей компанией в Минске, пока вы мыли посуду? – Уезжая, я попросил своих сотрудников подождать меня год. Я тогда наивно верил, что как-то придумаю, как работать вместе опять. Но уже через несколько недель в Америке понял, что это была дикая и нереализуемая идея, и что здесь надо выживать. Не забывайте, мы говорим о том, что было 20 лет назад. Сегодня это тяжело представить: интернета не было, никаких мобильных телефонов не было, ничего не было! Чтобы позвонить в Минск, нужно было потратить 4 доллара за минуту, и цена доллара была совсем другая, чем сегодня. – Ваши сотрудники вас дождались? – Нет. В 1992 году наступил очень серьезный кризис. Советский Союз, естественно, распался сразу после того, как я уехал. Все изменилось, и компания, и заказы, которые оставались, – все это рухнуло и деньги обесценились. Несколько основных ребят начали заниматься другим бизнесом, который вырос в достаточно известную сегодня в стране компанию никак не связанную с программированием. Каждый раз, когда еду из аэропорта, вижу их рекламу в центре города. День Аркадия Добкина расписан по минутам, но время для футбола с коллегами бизнесмен находит. Фото: из архива компании ЕРАМ.

«Я знаю людей, которые уезжали и в 50 лет, и доказывали, что могут быть хорошими инженерами»

– Вы уезжали в 30 лет… – Хуже (с улыбкой) – в 31. – Но даже в 30 лет уже думаешь: вот было бы 25, все можно было бы изменить, да даже в 27 еще не поздно. А в 30 уже хочется стабильности, никуда не хочется переезжать. – Ну и я тогда думал, что все закончилось: 31 год, не разговариваешь по-английски. Но уезжать или нет в связи с определенным возрастом – не совсем правильная постановка вопроса. Тогда была другая ситуация. Был еще Советский Союз, ощущение, а может быть, и понимание, что у тебя нет никаких возможностей, нет альтернатив. Люди, которые уехали из Советского Союза до 90-х, никогда не думали, что можно будет возвращаться и что-то создавать на своей родине. Переселившись, они нацеливались совсем на другую жизнь. А потом ситуация изменилась, и сейчас совсем другая обстановка, когда люди вполне могут себя реализовать профессионально и не уезжая. – Вы и сейчас считаете, что стоит свою жизнь менять кардинально, если тебе уже за 30? – Если есть желание и энергия, то да. Иногда и после сорока можно и после пятидесяти. А когда человек еще и попадает в экстремальные условия, случается все что угодно. Представьте, человек приезжает в новую страну (с языком или без языка), попадает в незнакомую среду, некоторое понимание которой наступит только через несколько лет. Так вот, есть те, кто чувствуют себя стариками в 40 лет и думают о том, как получить государственное пособие и жить «стабильно». А есть люди, которые и в 40 лет готовы получить новую специальность или способны доказать, что они профессионалы высокого уровня в любом месте. Я встречал людей, которые начинали с нуля и в 50, и даже в 60 лет и доказывали, что они отличные специалисты, несмотря ни на что. И я знаю людей, которые в 30 лет уже считают, что жизнь закончилась.

«Я улыбаться в Америке не научился, а вот дети уже улыбаются»

– Советское образование вам в жизни помогло? Вы все-таки закончили одну из лучших в Минске математическую школу, политех. Или сыграли роль ваши личные качества? – Очень многие моменты в жизни можно, наверное, рассматривать как везение. У меня родители военного возраста. Мать – коренная минчанка, сумела бежать в 15 лет из минского гетто в лес, в партизанский отряд, после того, как почти вся ее семья – родители, младший брат, другие родные – всего 36 человек – погибли там. Отец войну прошел с 41-го по 45-й, включая всю блокаду в Ленинграде. Сейчас родители живут в Америке, отцу будет 92, матери 86. До моих 7 лет мы жили в коммунальной квартире - две семьи, 5 человек в одной комнате и 4 в другой. Но зато на Площади Победы – и это первое везение! - в 50-ю школу я пошел, потому что это была просто школа по месту жительства. И это действительно была очень хорошая школа и отличные учителя. Старший брат, мастер спорта по борьбе (он сегодня руководитель крупной инженерной компании, лауреат государственной премии в области науки и техники Беларуси), привел в группу к своему товарищу, Олегу Яковлевичу Райхлину - повезло еще раз. Потом политех – тоже хорошая школа. И мне опять повезло, там был доцент на кафедре «Электрических систем», покойный сегодня, Роберт Иванович Запатрин. Одержимый программированием и изобретательством, он увлек этим многих студентов и меня в том числе. Когда про университеты спрашивают, я часто отвечаю, что наше образование вполне конкурентоспособно и сегодня. Хотя знаю, что когда это прочитают, скорее всего, у меня будет много оппонентов, которые наверняка гораздо лучше меня понимают проблемы образования в Беларуси. Но, к сожалению, это международная беда. Я достаточно хорошо знаю, о чем говорю: моя старшая дочь окончила школу и университет уже в Америке. И я вижу, как преподают в школе сегодня, где учится моя младшая дочь, а это далеко не самая плохая школа. Поэтому мое мнение – в основном инженеры, которые учились и работают в Беларуси, по квалификации не уступают специалистам на Западе. Не думаю, что те, кто закончили университеты за рубежом, имеют какие-либо серьезные преимущества по сравнению с теми, кто получил образование здесь. – А то советское мышление, с которым выросли вы и, к сожалению, продолжают жить многие белорусы, мешало? Вы чувствовали эту разницу между советским и западным менталитетом? – Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что я до конца так и не стал американцем – до сих пор мало улыбаюсь просто так (улыбаясь). Я концентрировался на бизнесе, и многие обыденные вещи проходили мимо меня незамеченными. Но не думаю, что советское мышление мне мешало, и не думаю, что сегодня в Беларуси у тех людей, которые приходят к нам на работу, есть советское мышление. И к тому же за последние 20 лет я видел достаточно советских людей, никогда не живших в СССР. Когда говорят о «советскости» мышления, это всегда очень относительно. Особенно если хорошо понимать, как была устроена жизнь 20 - 30 лет назад в Советском Союзе. Сегодня люди могут путешествовать практически неограниченно. Вы можете получить любую визу и поехать куда угодно. Есть неограниченный интернет – значит, нет серьезных информационных ограничений. Хорошие специалисты, которые работают у нас или в любых других компаниях, могут сесть в поезд или самолет и получить работу в любой точке мира практически без проблем, конечно, в предположении, что есть те самые желание и энергия. Вопрос в необходимости это делать. Похоже, что у основной массы специалистов такой необходимости нет. Компания Аркадия Добкина работает в Америке, Европе и странах бывшего СССР. Так что жить бизнесмену приходится как минимум в трех часовых поясах. Фото: Дмитрий Брушко

«У Беларуси есть очень хороший шанс преуспеть в информационных технологиях»

– Вы, глава крупной компании, можете позволить себе сказать: все, сегодня отдыхаю? – Сказать-то я могу, но расписано все достаточно жестко. Раньше, как «советский» человек, закончивший технический вуз, я многое пытался делать сам. Даже когда в компании уже работало несколько тысяч человек, у меня не было ассистента, как бы стеснялся. Сейчас у меня есть помощники и в Америке, и в Беларуси, которые сильно помогают, включая формирование моего графика. Становлюсь «бюрократом». – Вы говорите, что компания ищет талантливых людей. Таких больше в Беларуси или в Америке? – Проблема в том, что их везде не хватает. В разные времена существовали разные штампы на счет того, где больше и где меньше. В какой-то момент в США существовало мнение, что все выходцы из бывшего СССР должны быть суперматематиками или суперинженерами. На самом деле многие эмигранты должны были вначале своей карьеры работать в разы больше, чтобы утвердиться, и, в конце концов, и производили больше тоже. Сегодня мои дети считают, что все китайцы исключительно умные, потому что те, кого они видят в школе, учатся и трудятся очень напряженно. В результате и их достижения сегодня лучше в среднем, чем у их однокашников. Но когда приезжаешь в Китай и смотришь, что там происходит, оказывается, что проблема та же самая – талантливых, толковых людей очень не хватает и существует огромный недостаток серьезных специалистов. Поэтому все относительно просто – нужно учиться и трудиться. В Америке, в какой-то момент фокус у молодежи сильно сместился в финансовую и гуманитарную области. Изменить это обратно очень тяжело. Безусловно, EPAM не случайно появился в Минске. Тут было много специалистов, которые занимались именно информационными технологиями, так же, как и специализированых предприятий и университетов. Это нельзя растерять. В это нужно инвестировать, это нужно поддерживать. – Как глава публичной компании, чьи акции продаются на нью-йоркской бирже, вы должны раскрывать свои доходы? – Да, должен это делать. – И какой у вас годовой доход? – Ну это уже знают все, кому было интересно. А тем, кто еще не знает, я бы предложил проявить инициативу и потрудиться, найдя цифры на интернете за 5 - 10 минут. И не забыть отнять налоги в 40% (Мы, естественно, проявили инициативу. В прошлом году Аркадий Добкин заработал без вычета налогов больше 700 тысяч долларов. - Прим. ред.). – Помните тот самый день, когда вы поняли: вот он, первый заработанный миллион? – На самом деле помню хорошо первого клиента. И первый маленький проект. И первый по-настоящему серьезный проект. И чувство – вот это мы сделали. И то, когда пришло понимание, что вот теперь мировые авторитеты принимают нас за реальных конкурентов и уже опасаются немного. И тот момент, когда мы уже поняли, что можем их тоже чему-то учить. Всегда есть следующая горочка, и интересно доказать, что ты попал на этот бугорок не случайно и не потому, что тебе повезло, что ты отучился в 50-й школе и встретил одного дядю, который доверил тебе один проект…и потом другого дядю. А потому, что ты можешь эти бугорки проходить один за другим и каждый следующий из них более сложный. И каждый раз понимаешь, что это был именно бугорок, а не вершина еще. И нужно не скатиться вниз, а все время подыматься вверх. 15 лет назад для нас было большой честью, что известные западные компании вообще давали нам работу. Дальше интересно было делать большие и серьезные проекты. А потом пришли и многомиллионные контракты, потому что мы начали делать по-настоящему очень сложные и очень ответственные проекты. Существует много «быстрых», компаний, которые сделали что-то один раз, прожили «жизнь» за два-три года и скатились с бугорка…или застряли на равнине. Компаний, в которых могут работать тысячи талантливых, квалифицированных людей и которые существуют десятки лет и продолжают развиваться и расти 30 – 40% год за годом, очень мало. Вот что на самом деле интересно помнить. А про первый миллион – нет, не помню ничего конкретного – наверное, надо было утром вставать и идти на работу.

«Если бы я знал какой-то секрет успеха, то все бы получилось гораздо быстрее»

– Вы работаете в нескольких странах. Отношение к Беларуси на Западе, санкции на вас как-то сказываются? – По большому счету – нет. Вот сейчас в соседней комнате находятся топ-менеджеры крупной компании. Половина из них из Америки, половина – из Европы. После очередного всплеска эмоций по поводу ситуации с европейскими послами никто заказы не отменял, к нам по-прежнему приезжают клиенты – жизнь продолжается. Мир так устроен, что если бизнесы будут сиюминутно реагировать на все всплески политических эмоций, то они не смогут работать вообще. Все остановится, а это никому не нужно. Мы работаем в Беларуси уже 19 лет. Мы помним первый отъезд послов в 90-х – тогда было немного страшно: вот только начали и вдруг все рухнет. Когда второй раз послы разъехались, было почти привычно, и мы уже знали, что клиенты ценят нас как компанию, которая делает качественный продукт. Как правило, наши клиенты - крупные международные компании, и у них есть опыт разных ситуаций по всему миру. Где-то всегда что-то происходит. А мы, как и многие другие, часть глобальной инфраструктуры. Плюс мы сегодня публичная компания, а это говорит о том, что мы вложили серьезные средства, чтобы обеспечить нашим клиентам минимальные риски, иначе бы нам не удалось пройти через весь процесс публичности. У нас также находится много финансовых средств не только в Беларуси, но и в Америке. Поэтому нам можно доверять серьезные проекты и крупные контракты. А если что-либо действительно случится неприятное для наших клиентов, то у них есть возможность с нас серьезно спросить и компенсировать неприятности. – Ну вот в Америке есть культ человека, зарабатывающего деньги. А у нас пожаловаться могут многие, а похвалиться своим успехом - нет. Думаете, это когда-нибудь изменится? – Изменится, да и меняется. Но, во-первых, я думаю, что это нельзя изменить искусственно, все должно происходить естественным образом. Основная масса людей все равно сразу не примет тех, которые очень быстро или даже относительно медленно становятся резко богаче. И, во-вторых, это вовсе не локальная ситуация. Даже в Америке, а потом и по Европе прошла волна забастовок, по сути, против крупного бизнеса. А по поводу публичности и раскрытия доходов? Если акции EPAM продаются на бирже, все должны знать, сколько зарабатывает руководство компании – таковы правила. Нравится ли мне это? Нет, не очень - ведь я же почти советский человек. – Но должна же быть гордость какая-то! – Какая гордость! Гордость по поводу количества денег? Если «Форбс» публикует список самых богатых людей, то не потому, что они заявили, сколько они получают и хотят этим погордиться, а потому что у «Форбса» работает группа аналитиков, которые по крохам что-то подсчитали, как правило, иногда серьезно ошиблись, но все равно опубликовали. – У нас тоже есть свой «Форбс». По мнению издания «Ежедневник», вы входите в топ-10 самых крупных бизнесменов страны. Вас это место устраивает? – Я думаю, что это не имеет особого отношения к «Форбсу». По моему мнению, уровень благосостояния белорусских бизнесменов, которые попадают в этот рейтинг, очень тяжело просчитать. И со мной наверняка раньше серьезно ошибались, а теперь смогут сказать почти точно – так что в следующий раз я могу оказаться и за первой сотней. – Вы сегодня можете сформулировать, скажем, пять правил того, как добиться успеха? – Это не ко мне, а к тем, кто может открыть пять компаний за пять лет и все их успешно продать. Они должны знать. Я, к сожалению, знаю только два, и они очень просты - нужно иметь желание чего-то добиться и надо много трудиться. Ну и, конечно, везение, например, окончить школу №50 (с улыбкой). Если бы я знал какой-то другой секрет, все бы получилось гораздо быстрее. Источник: «Комсомольская правда»

Место солидарности беларусского ИТ-комьюнити

Далучайся!