Работодатели и заказчики нередко нарушают свои обязательства. Разумеется, не только в Беларуси. Можно ли как-то минимизировать риски при работе в других юрисдикциях? Поговорили об этом с эйчаром и юристом с солидным опытом работы в крупных международных ИТ-компаниях.
Работодатели и заказчики нередко нарушают свои обязательства. Разумеется, не только в Беларуси. Можно ли как-то минимизировать риски при работе в других юрисдикциях? Поговорили об этом с эйчаром и юристом с солидным опытом работы в крупных международных ИТ-компаниях.
Рассказывает Ирина*, HR-менеджер с многолетним опытом работы в международных ИТ-компаниях.
— Естественно, механизмы защиты сотрудников есть в практически любой стране. Особенно в США и в странах ЕС. Допустим, ИТ-специалисту не заплатили за его работу. Даже если человек работает по b2b-контракту, в случае нарушения своих трудовых прав он может обратиться в суд и доказать, что имел место скрытый найм (misclassified employment). В таком случае ему компенсируют зарплату, налоги и, возможно, моральный ущерб.
В США подобные практики достаточно редки, ведь система работает прозрачно, и суд может быстро принять сторону сотрудника. Знаю реальный кейс, когда американец получил по такому делу компенсацию в полном объёме. Там всё прямолинейно и быстро — конечно, в случае если у айтишника есть американское гражданство или легальный статус.
И, разумеется, в любой стране есть юристы, которые охотно берутся за такие дела.
Тем не менее, довольно часто обманутые сотрудники даже в странах с таким подходом к защите прав работников не подают иски. Почему — отдельный вопрос. У кого-то нет ресурсов, кто-то боится потерять репутацию или статус, кому-то проще «промолчать». Причин масса.
А теперь — другая сторона рынка труда: Дубай. Сначала всё выглядит очень привлекательно:
Но, как только заканчиваются инвестиции, начинаются проблемы: задержки, обещания, отсутствие правового оформления сотрудников. При этом о механизмах реальной правозащиты в таких кейсах пока мало кто знает. И вместо договоров и адвокатов появляются фразы от работодателей и заказчиков вроде:
Вы легко догадаетесь, откуда обычно бывают такие «работодатели». И почему многим страшно начинать с ними разбирательства.
Следующий наш собеседник — Никита*, кандидат юридических наук с большим опытом работы юристом в международных ИТ-компаниях в разных юрисдикциях.
— Как обстоят дела с защитой трудовых прав айтишников в других странах? Может быть, где-нибудь есть успешные айтишные профсоюзы?
— В большинстве случаев вся деятельность профсоюзов и их власть связаны с работниками, то есть специалистами с трудовыми договорами.
Всё, что связано с подрядчиками, чаще всего остаётся вне их поля зрения. Давайте в этом разговоре такие отношения будем называть общим термином субконтракт, или контрактование (от англ. IC — independent contractor, что эквивалентно русскоязычному термину «подрядчик»).
Впрочем, бывают совершенно разные ситуации. Существуют профсоюзы писателей, профсоюзы актёров. Они вроде бы не работники — но, тем не менее, отстаивают интересы определённой категории людей. Когда одна из крупных беларусских компаний подписывала договор со всемирно известным актёром, в контракте была отдельно прописана обязанность процент от его дохода перевести на счёт специальной организации вроде профсоюза, основная цель которой — защита прав работников кино- и телеиндустрии. Возможно, где-то существуют и аналогичные организации айтишников на субконтрактах. Но я о них не знаю.
Что касается обычных профсоюзов для ИТ-работников (подчёркиваю — для работников, а не подрядчиков), то наиболее показательным будет пример Италии. На мой взгляд, в Италии работники защищены очень хорошо. Там любое изменение контракта с работником требует его прямого согласия. Без него работодатель даже запятую поменять не может.
В результате процедура увольнения в Италии превращается в постоянные консультации с профсоюзами. Нельзя просто прийти к работнику и сказать: «Я тебя увольняю». Ты должен постоянно консультироваться с профсоюзами, потому что любое отступление от договора обернётся проблемами. А работники там тоже очень хорошо юридически подкованые, у всех есть знакомые адвокаты.
Профсоюз организует собрание работников вместе с нанимателем, обсуждает условия этих увольнений, торгуется за работников, оговаривант размеры компенсаций. Причём работники в этот момент ещё могут даже не знать о грядущем сокращении, а профсоюз уже проинформирован и ведёт переговоры. Это крайне дорогое занятие для нанимателя, потому что он платит юристам.
Это мы говорим о случаях массовых увольнений. Увольнения в индивидуальном порядке могут быть чуть-чуть попроще, но в Италии работники очень хорошо юридически подкованые, у всех есть знакомые адвокаты.
Если компания увольняет больше какого-то процента сотрудников за определенный период, в большинстве стран требуются дополнительные действия: от уведомления государственных органов занятости до консультаций с профсоюзами касательно условий увольнения.
В разных странах эта норма может быть разной. Где-то это больше 10% штата в месяц, где-то не больше 10% штата в год, где-то больше 5% за шесть месяцев.
Будут ли профсоюзы вписываться за тех ребят, которые поработали пару месяцев на субконтракте — вопрос. Ответ зависит от того, является ли этот человек действительно подрядчиком, или же отношения носят характер трудовых.
Несмотря на субконтракт, суд может признать, что они трудовые. И тогда уже вопрос по всем компенсациям при увольнении будет рассматриваться с участием заинтересованных ведомств (от служб занятости до уже упомянутых профсоюзов).
Такая практика существует практически везде в развитых странах. И называется misclassification risks, риск неправильной классификации работника как независимого подрядчика.
Почему многие компании пытаются работать через подряд? Потому что подрядчикам они не платят больничные, не оплачивают отпуска и прочий «соцпакет». Если же у меня оформленный по трудовому договору работник, и он заболел, ему должен платить или я, или фонды, в которые работодатель вносит взносы за нанятых сотрудников. То же самое с оплаченными отпусками. Здесь всё зависит от уровня соцзащиты в стране и от гарантий, которые предоставляются работникам законодательством конкретной локации (государства, штата и так далее). Как правило, они не распространяются на отношения, оформленные через договор подряда.
— Есть ли у вас какой-то субъективный рейтинг стран по степени защиты прав айтишников? В том числе на b2b?
— Такого рейтинга у меня нет, и я не уверен, есть ли он в принципе. Почему? Потому что слово «защита» в этом случае является многогранным и, местами, провокационным. Защита кого и от чего? Имеется в виду защита прав работников от злоупотреблений компаний, которые под видом подрядчиков нанимают людей на постоянную работу? Или что-то другое?
Я бы разделял защиту как минимум на два подхода:
- защиту прав, возникающих в связи с трудовыми отношениями,
- и попытку взыскать то, что человек заработал и что ему не выплатили.
Первая история очень развита в Латинской Америке. В частности, Бразилия известна тем, что работники там очень любят судиться с нанимателями по абсолютно любым вопросам. Это как бы такой национальный спорт.
— В таком описании это чем-то похоже на потребительский экстремизм.
— Я не знаю, можно ли это назвать экстремизмом. Активное отстаивание своих прав — это экстремизм? Я всегда стараюсь выбирать более узкое определение, потому что каждый, кто услышит подобное слово, может вложить в него собственный смысл.
Подобное поведение латиноамериканских сотрудников — это одна из причин, по которой многие компани на локальном рынке исключают любой субконтрактинг в Бразилии.
Потому что через некоторое время работник может прийти в суд и рассказать: «Знаете, здесь у меня было написано, что я работаю по договору подряда, а на самом деле вроде бы и нет». Хотя в моей практике таких негативных случаев не было, риски, которые «подсвечивали» локальные юристы, были настолько высокими, что было решено даже не пытаться с этим играть.
Из-за этого субконтрактинг может стать плохим решением для любой компании. Большинство государств в мире пытается защищать работников через переквалификацию отношений из гражданско-правовых в трудовые. Если человека уволили, это влечёт за собой как минимум необходимость сделать положенные выплаты при увольнении. Если человек заболел — то выплаты по больничным. Какие-то бонусы, какие-то бенефиты. То, что положено работникам, и то, что компания недоплачивает, не начисляет человеку, с которым работает по субконтракту.
Поэтому компании всячески стремятся разделять работников и независимых подрядчиков. Не все понимают разницу, и из-за этого случаются проблемы. Из разряда «мне давали страховку, оплачиваемый обед, ноутбуки или подарки, поэтому я считал, что я работник; ну и что, что у меня был контракт». Работник с такими аргументами идёт в суд, выигрывает его, и компания попадает на деньги.
На бразильскую похожа ситуация и в других странах Латинской Америки. Это не значит, что, если к тебе кто-то пришёл работать субконтрактором, уже завтра он обязательно побежит в суд. Есть, конечно, и хорошие ситуации. Но по статистике большинство судебных случаев здесь именно такие.
К слову, в Латинской Америке есть локации, где работники имеют право на 13-ю и даже на 14-ю зарплату. Наниматель обязан к определённому празднику, к определённой дате выплатить их работнику. И это тоже один из моментов, на который наниматель может серьёзно «попасть».
То, что 13-й зарплатой называют в Беларуси (выплаты к Новому году на каких-нибудь больших предприятиях) — это законодательно не закреплено. По сути, это премия.
— А что со второй историей, о невыплаченных субконтракторам-айтишникам деньгах?
— В этой шкатулке намешано очень многое. Начиная от оформления документов, фиксации времени выполнения задач.
И заканчивая жуликами, которые ищут ребят в разных странах, ставят им задачи, получают результаты и просто кидают их на деньги.
К сожалению, от такой проблемы не застрахован ни один человек ни в одной из стран. Разница между юрисдикциями может быть в затратах времени, сил и средств на то, чтобы получить свои заработанные деньги.
Есть, например, страны, в которых эти деньги можно получить легко, с большой вероятностью — но дорого. Ты потратишь огромные суммы на юристов, например, в США. Суд, вполне возможно, вынесет решение в твою пользу и взыщет эти деньги. Но насколько быстро это произойдёт — вопрос. А то, что ты заплатишь юристам — это сто процентов.
— А в каких ещё странах дорого, но с большой вероятностью можно получить свои деньги?
— К таким странам я отношу, например, Великобританию. Да, там ты посудишься, получишь результат, но это будет очень долго.
Это Кипр, где тоже получишь результат, но это тоже будет не быстрая история. И дорогая, что связано с оплатой работы юристов.
Мне кажется, что в Польше с этим всё достаточно хорошо. Работающий по субконтракту и обманутый человек может рассчитывать, что суд там встанет на его сторону. Но вряд ли это будет супербыстро и супердёшево.
В любом случае, есть какой-то минимум, который ты потратишь на то, чтобы добиться справедливости. Не говоря уже о том, что тебе придётся ждать, когда такое решение суда исполнится, и тебе перечислят деньги.
А ещё, чтобы добиться положительного результата, нужно обязательно тратить время на оформление текущих документов и кучу всякой бюрократической работы, которую люди не особо любят.
Потом, когда что-то происходит, они такие «ой, меня обманули». И всё, что у них есть на руках — это переписки из вайбера и какие-то переводы криптой. Не всегда можно надеяться на то, что суд будет вникать в то, о чём вы там общались и что вам скидывали.
Даже работа в странах с хорошей правовой культурой, с хорошими судами и со всем остальным не даёт гарантии, что вас не кинут и что вам потом не придётся ходить и просить то, что вы заработали.
Поэтому как такового рейтинга нет. И даже в тех странах, где все каждый раз получают свои выплаты и всё прекрасно и хорошо, какие-то люди всё равно не смогут защитить свои права из-за деталей, связанных с оформлением такой работы.
— Насколько подобные судебные процессы распространены в Беларуси? И чем они здесь обычно заканчиваются?
— Какой-то статистики по этому поводу не ведётся. Но практика такова: если в спор вовлечены большие компании, в них, как правило, никто не будет биться за какую-то копейку в суде. Почему? Потому что отвлечение времени и средств, работа внутренних или внешних юристов обходятся дороже, чем просто заплатить человеку то, что он заработал. Впрочем, сказать, что таких судов совсем не происходит, я тоже не могу.
Как они заканчиваются? К сожалению, суд (и не только беларусский) — это во многом лотерея.
А иногда даже хуже, чем лотерея, потому что в лотерее хоть математика есть. А здесь — ты не принёс какую-то бумажку, ты не понравился судье, ты что-то не так сделал — и фортуна не на твоей стороне. Причиной неудачи может оказаться даже твой адвокат, который на предыдущем процессе был не особенно приветливым с другой стороной или с судьёй.
Интересно, что иски бывают и в обратном направлении. И даже в таких ситуациях компании не всегда выигрывают процессы.
Я знаю об интересном случае (оговорюсь, что в этом процессе я не участвовал и знаю о нём со слов участника). Подрядчик выполнял работу, заказчик подписал акты, заплатил. Но во время аудита оказалось, что подрядчик завысил цену работ. Каким образом это выяснилось? Заказчик посчитал количество часов, которые подрядчик отработал, и разделили на количество дней, которые он работал. И выяснилось, что по документам подрядчика в сутках было 26 часов. Нестыковочка.
Компания пыталась урегулировать этот вопрос с подрядчиком, но тот сказал, что не видит здесь никаких проблем. Деньги получил — и всё хорошо.
Компания пошла в суд — и суд благополучно проиграла. Когда юристы возразили судье, что в сутках не может быть 26 часов, судья очень красиво парировал: «Я понимаю. Но вы ведь документы подписали». На этом судебное разбирательство и закончилось.
К слову, претензий к работе подрядчика у компании не было. Вопрос был только в, мягко говоря, неправильно подсчитанном объеме выполненных и оплаченных работ.
— Такая разница между трудовыми договорами и субконтрактом характерна для всех стран? Может быть, есть какие-то места, где она нивелирована, и отношения между работниками и нанимателями сведены к какому-то общему базису?
— Прямо за все страны я точно не скажу. Но из того, что я вижу, чёткое разделение этих сфер есть практически везде. По крайней мере, в плюс-минус развитых странах.
Мне приходилось работать в компании, представленной более чем в полусотне юрисдикций. И во всех этих юрисдикциях есть чёткое разделение между трудовым договором и между выполнением задач на основе гражданско-правовых договоров.
При этом у людей, работающих по субконтрактам, может быть абсолютно разный статус. Где-то ими могут быть просто физические лица. Где-то в обязательном порядке самозанятые или индивидуальные предприниматели, потому что законодательство этой страны обязывает их регистрироваться в таком качестве. А компания не может заключить такой договор с физическим лицом: она должна запросить налоговый номер, номер регистрации и так далее. Чтобы обезопасить в том числе и себя.
Но, как правило, чёткое разделение между работниками и подрядчиками существует везде.
— На что ИТ-специалистам стоит обращать внимание при заключении субконтрактов, чтобы минимизировать риски?
— Всегда в таких ситуациях включайте здравый смысл. Если вам обещают хорошее вознаграждение, гораздо больше среднего по рынку, но с большой отсрочкой платежа, есть риск, что это рулетка.
Условно, «мы тебе заплатим миллион долларов через шесть месяцев, а ты для нас сделай, пожалуйста, вот эту работу». Могут заплатить — а могут не заплатить. Какой при таком раскладе будет реальная вероятность получить свои деньги, оценить сложно.
Вопрос к читателям. Допустим, вы сидите, например, в Беларуси или в Польше. И подписываете договор с кем-то из Латинской Америки, из какой-то локации, где вы даже местный язык не знаете. Скажите, какова вероятность, что вы попытаетесь взыскать неполученные деньги через суд и успешно их взыщите? Вы не знаете ни правового ландшафта, у вас будет языковой барьер. Вам нужно будет куда-то в Аргентину платить юристу, чтобы он ходил и что-то делал. А ты ещё пойди найди хорошего юриста, готового побороться за твои несколько тысяч долларов.
Я бы рекомендовал следующее.
На последнем пункте давайте остановимся. Сам по себе договор — это всего лишь бумажка. Она не защищает вас по умолчанию. Она даёт вам определённые гарантии. Но не на 99%. Иногда даже на 20% эта бумажка не сможет защитить вас и помочь получить ваши деньги. Если договор есть — это, конечно, хорошо. Но его нужно внимательно читать.
Читаем порядок оплаты, порядок передачи работы. «Я выполняю работу в такой-то срок, а компания должна мне за такую-то работу заплатить такую-то сумму». Хорошо, это всё есть.
Но самый надёжный в любой ситуации способ получить хотя бы часть денег — это предоплата, потому что ничто так не укрепляет веру заказчика в подрядчика, как выплаченный аванс.
По возможности обсуждайте структурирование сдачи работы и оплаты таким образом, чтобы долг не накапливался. Если этот срок можно сократить и получать оплату за выполненную работу каждые две недели (редко, но бывает), или каждый месяц (что чаще всего), или хотя бы каждые 90 дней (потому что есть большие компании, в которых платёжные сроки так выстроены), то окей, хорошо.
Можно играть по этим правилам и как минимум обезопасить себя от выполнения новой работы, если по каким-то причинам предыдущая ваша работа не была оплачена.
Возможно, я неправильно понял, но мне показалось, что на ребятах, которые писали свои воспоминания в статье про обман айтишников, работающих по b2b-договорам, просто ездят. «Мы вам заплатим, мы вам заплатим, а ещё сделай вот эту работу, и ещё, и ещё». Если работодатель не выполняет свою часть обязательств, почему вы должны выполнять свою?
Истории с киданием — это, как правило, удел каких-то непонятных контор, которые работают по принципу «вчера создалась, завтра сдохла». Или стартапов. Но в стартапах это происходит чаще всего не по злому умыслу. А просто потому, что был инвестор, который стартап финансировал — и о-па, деньги закончились.
Резко, неожиданно, потому что они поступали траншами, допустим, каждые три месяца. И вот в последнюю декаду третьего месяца выясняется, что транша не будет, приоритеты поменялись. Такое тоже бывает, это уже ситуация «спасайся, кто может».
Можно ли в такой ситуации взыскать деньги? Иногда да, если у компании осталось какое-то имущество. А иногда нужно просто всё это запить холодной водой и тратить время не на суды, а на поиски хорошей работы.
Любой человек, который идёт работать в стартап, должен понимать, что делит с создателями все риски. Просто из-за структуры финансирования. Как правило, стартап — это не какой-то набитый деньгами мешок. Это что-то, куда тонкой струйкой попадают деньги, после чего расходуются на текущую жизнедеятельность. И в какой-то момент этих денег может не стать.
— Вам не кажется, что такая вот доверчивость в большей степени присуща беларусам, чем гражданам тех же США, Великобритании или Кипра? Может быть, наш усреднённый айтишник прокачался, как профессионал, этот набор скиллов у него есть. А вот юридических знаний и навыков нашим специалистам, возможно, не хватает?
— Я бы не делал таких обобщений, потому что это превращается в какую-то сегрегацию, одни лучше — другие хуже. Всякие жулики существуют практически в любой стране. И здесь ключевым будет вопрос их масштаба. Мы слышали о гигантских аферах на миллиарды долларов, связанных с американскими стартапами. Им доверяют крупные доноры, инвесторы, а потом всё это оказывается дутой историей. Оказывается, что ИИ — это не ИИ, а индусы, которые где-то на аутсорсе работают, или что технология, которую они презентовали, «клинически не доказана».
Сказать, что кто-то более доверчив, а кто-то менее, мне сложно. В любой стране есть люди, готовые принять рискованные правила игры. Они скажут «окей, я согласен работать полгода без денег, а через полгода вы мне очень хорошо заплатите». И такой человек не всегда понимает риски, связанные с подобным решением. У него не было негативного опыта, он искренне верит заказчику. А потом сталкивается с реальностью и понимает, что отработал бесплатно.
Думайте своей головой. Это не значит, что вы должны запрашивать анализы крови руководителя компании. Но, соглашаясь на какую-то работу, вы должны сделать хотя бы минимальную оценку того, что вам предлагают. И прикинуть, готовы ли вы не получить заработанные деньги.
Касается это, впрочем, не только субконтрактов, но и работы по обычным трудовым договорам.
*Имя изменено по просьбе спикера.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.
Беларуский красноглазик/выебщик - как битубишник, так и умовщик тоже, стерпит все, от слова совсем. Поработает сверхурочно и забесплатно, да и социальную систему Польши или Литвы проспонсирует так или иначе.
С чего Вы это взяли?
Хотя-бы с того что в ленте новости : наеб*ли, кинули, не заплатили, блоконули, вышвырнули без обьясненмя с какой нибудь Литвы, вспомните хотябы один Кейс, когда подобное случилось, и полноценно отстояли свои права, да ещё с компенчацей, и я что то не разу слышал хотя-бы чисто формальное 'пи-пи' новой Зао 'Семья' (Тихановские), не смотря на то по их утверждениям 97% беларусов он расшатали, co nie?
Заголовок статьи громкий, но по факту, если ты не гражданин, не в профсаюзе, у тебя меньше прав, чем у таджик с черкизона
B2B в Польше регулирует гражданский кодекс и здесь в случае чего только суд, который может тянуться очень долго. Если работать по умове, то можно пожаловаться в трудовую инспекцию, что намного проще и быстрее. Хотя по налогам работа как B2B намного выгоднее и риски в целом оправданные.
Пользователь отредактировал комментарий 17 июля 2025, 21:29